Переводчик и журналист Александр Шкирандо — о событиях в Афганистане

В конце 1970-х Александр Шкирандо служил в Афганистане в составе группы советских военных советников. Перед штурмом дворца Амина он находился там на приёме, который устроил афганский лидер, и получил отравление вместе с другими гостями. Впоследствии Шкирандо работал на телевидении. Его безупречное знание двух основных афганских языков — дари и пушту — не раз было востребовано во время переговоров. В эксклюзивном интервью RT Шкирандо вспомнил о тех событиях, а также дал оценку ситуации, сложившейся сегодня в Афганистане.

С 1978 по 1980 год Александр Шкирандо служил переводчиком в составе группы военных советников в Афганистане. После вывода советских войск работал политическим обозревателем Гостелерадио СССР. Сейчас он занимает должности директора Центра по связям со СМИ и общественностью Торгово-промышленной палаты РФ и спецпредставителя президента ТПП по Афганистану.

— Александр Иванович, в каком качестве вы находились в Афганистане в 1979-м году?

— Я с 1978-го года был в составе группы советских военных советников. И благодаря знанию двух языков, дари и пушту, в итоге оказался в составе руководящей группы военных советников. Мне приходилось работать в том числе и с Хафизуллой Амином, когда приезжали наши делегации.

«Тараки считал Амина сыном»

— Как Амин пришёл к власти?

— Амин был одним из основателей Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Принадлежал к группировке «Хальк». Генеральным секретарём Народно-демократической партии Афганистана был Нур Мохаммад Тараки. Но господин Хафизулла Амин был настолько хитрым, что в итоге практически узурпировал власть. Как в НДПА, так и в стране в целом.

Трагедия Народно-демократической партии Афганистана состояла в том, что она раскололась на две части, на две группировки. Одну часть — «Хальк», в переводе «народ» возглавлял Нур Мохаммад Тараки вместе с Хафизуллой Амином. Вторую группировку «Парчам» — Бабрак Кармаль, который после свержения Хафизуллы Амина и ввода наших войск стал очередным главой государства.

Противоборство двух группировок нанесло колоссальный вред как партии, так и стране. Как только победила так называемая Апрельская революция (27 апреля ‎1978 года. — RT), в партии начались разногласия. Противоречия выливались в столкновения. В такой ситуации вооружённые силы Афганистана не могли адекватно реагировать на происки западных партнёров, а те, в свою очередь, на территории сопредельного Пакистана, в районе северо-западной пограничной провинции, начали формировать отряды моджахедов.

— Чем Амин не угодил руководству СССР, что в конечном итоге было принято решение о его ликвидации и вводе войск?

— Что касается ввода войск, тут главную роль сыграл сам Хафизулла Амин, который, как я уже сказал, узурпировал всю власть. Нур Мохаммад Тараки был отстранён от власти и убит по указанию Амина. Это произошло в середине сентября.

Тараки находился в Гаване, где проходила международная конференция неприсоединившихся стран. Насколько я знаю, в Москве предупредили Тараки, что против него готовится заговор. Но Тараки не мог в это поверить. Он считал Амина своим ближайшим учеником и даже называл его сыном. У самого Тараки не было детей.

Пока Тараки отсутствовал, Амин произвёл перестановки и в армии, и в правительстве. Фактически Тараки был изолирован, как только вернулся в Кабул из Гаваны.

Амин вообще был большой артист и хитрец. Он устроил настоящий праздник. Народ пел и плясал на улицах, по которым двигался кортеж возвращавшегося в страну Тараки, а во дворце его ждала смерть. По указанию Хафизуллы Амина телохранители удушили Тараки.

Я хорошо помню, как Амин выжидал, какой будет реакция советского руководства. Никто не оглашал, что Тараки уже нет в живых. Только 9 октября 1979-го официально было объявлено, что выдающийся деятель Афганистана, генеральный секретарь ЦК НДПА умер и захоронен на родовом кладбище в Кабуле.

Но нашему руководству было понятно, что Амин ведёт страну и, прежде всего, партию, не в том направлении. Хотя и по моему мнению, и по мнению других специалистов, вводить войска не стоило.

«Амин укреплял свою власть»

— Почему вы так считаете?

— Потому что в Афганистане были силы, которые самостоятельно могли убрать Хафизуллу Амина. Более того, нас предупреждали, что вводить войска не надо. Но хитрый Амин сам попросил об этом советское руководство. Ещё за несколько месяцев до штурма его дворца на аэродроме Баграм были развернуты наши спецподразделения: десантники, группа «Зенит». Но в итоге 27 декабря 1979 года состоялся штурм дворца Амина.

— То есть Амин после своего предательства хотел прикрыться нашими войсками?

— Да. Кроме того, он начал чистку в партии. Как среди парчамистов, сторонников Бабрака Кармаля, так и среди своих, халькистов, входивших в группу Тараки. Группа министров, в том числе и министр обороны Аслам Ватанджар, сейчас я уже могу об этом говорить, даже вынуждены были прятаться в нашем посольстве до штурма.

Также Амин пытался укрепить свою группировку внутри партии. Все понимали, к чему это приведёт. Сложилась бы полная диктатура во главе с Амином. Но, вместе с тем, отношения с теми же Штатами у него были вполне нормальными.

Хотя и там были непонятные моменты, связанные, например, с убийством американского посла Добса. Он был убит при странных обстоятельствах в гостинице «Кабул». Тем не менее, это убийство не нанесло особого ущерба американо-афганским отношениям.

— Убийство посла — это же практически объявление войны. Почему американцы простили это Амину? В надежде на его лояльность?

— В своё время Хафизулла Амин учился в Соединённых Штатах. Более того, возглавлял афганскую диаспору среди студентов и аспирантов. Говорят, что он уже в те годы был связан с соответствующими структурами США. Естественно, владел английским, если не в совершенстве, то на нормальном уровне. У него были контакты с США. Хотя и против СССР он ничего не высказывал. Но было понятно, что, прикрываясь дружбой с Советским Союзом, он укреплял именно свою личную власть.

— Хотел стать восточным царём-деспотом?

— Он им практически стал к тому времени.

«О штурме не знал даже наш посол»

— Как был выбран день для операции по устранению Амина?

— Как раз накануне завершился ремонт резиденции, которую прозвали потом «Дворцом Амина». Он туда переехал и решил устроить там приём, на который пригласил членов Политбюро, членов ЦК с жёнами. И ещё один был повод — возвращался из Москвы секретарь ЦК НДПА Дастагир Панджшири. Нашим высшим руководством было принято решение как раз в этот день его «накрыть».

— Когда вы узнали, что это произойдет?

— Всё держалось в секрете. О начале штурма не знал даже наш посол. Я приехал во дворец часа за полтора-два до начала операции. Но сидел я не за главным столом, где было всё руководство, а за другим. Накануне в самом Кабуле был подорван узел связи, чтобы отключить телефонную связь, и командование не могло дозвониться до близлежащих гарнизонов в Кабуле и в окрестностях. Хотя внутри связь работала. Когда уже начался штурм и стали выдвигаться наши из группы «Зенита», Амину позвонил начальник Генштаба Мухаммед Якуб: «Советские атакуют». Амин говорит: «Да вы что, с ума сошли? Это же самые лучшие наши советские друзья».

— Перед началом штурма произошло отравление Амина. Какая необходимость была в этом?

— Трудно сказать. Я не исключаю, что это афганцы хотели доказать нам, что могли бы убрать Амина без шума и пыли, своими собственными силами. Я не был посвящён. И никто до сих пор не знает до конца, на 100%, как это всё происходило. То есть, с одной стороны, была поставлена задача по штурму дворца. С другой, абсолютно секретная была операция. Одни делали одно, другие делали другое. У каждого была своя задача.

Один из врачей, Кузнеченков Виктор Петрович погиб во время штурма. Когда началась стрельба, он спрятался за шторой, и его зацепило. Второй врач, Алексеев, умер года четыре назад. Недавно умер и третий врач — Шкварюк Михаил Степанович, который рассказывал, что у Амина еле-еле пульс нащупывался, он был в бессознательном состоянии. Но они его промыли, он начал приходить в себя, и тут ему позвонил снова начальник Генштаба Якуб. А потом начались уже боевые действия внутри дворца. Шла стрельба на звук, электричества уже не было.

— Куда подмешали яд 27-го декабря?

— Это была не первая попытка отравления Амина, а третья, насколько я знаю. Был один такой эпизод до этого, причём я тоже присутствовал на том приёме, когда попытались убрать Амина через отравление. В те годы американцы построили в окрестностях Кабула завод по производству Coca Cola. Качество было великолепное. И он вместо чая всегда пил кока-колу. На одном из приёмов все хорошо отобедали, и он выпил кока-колу, в которую был подмешан яд. Однако по какой-то причине яд тогда не подействовал.

Какой яд был использован 27 декабря и во что точно он был подмешан, я не знаю. Да и никто не знал, что будет отравление. Но на всякий случай я пришёл туда не голодный, поэтому практически ничего не ел во дворце. Мы с моими афганскими военными коллегами пили только зелёный чай. Я знал, что начнётся штурм, и поэтому ушёл оттуда раньше. Плохо мне стало уже дома.

— Вам удалось выяснить, что это был за яд?

— Нет, но было интересно. Меня откачали в афганском госпитале, а потом уже остатки штурма дворца Амина вышибали из моей печени и всего организма в военном госпитале в Красногорске. У меня взяли на исследование кусок печени. Что они там нашли, не сказали.

«Тогда была идеология»

— Амин учился в Америке, последний президент Ашраф Гани учился в Америке. Один вывод войск, другой вывод войск. Складывается впечатление, что история в Афганистане ходит по кругу.

— В некоторой степени да. Но в те годы обстановка была совершенно другая. То, что сейчас происходит, никак нельзя сравнивать с тем периодом. И в военно-политическом аспекте, и в стратегическом, и в геополитическом.

20 лет назад Соединённые Штаты думали, что всё можно взять в свои руки. Но они просчитались. А сколько денег они уже вбухали в Афганистан, никто не знает. Но тратить они их начали с победы Апрельской революции в 1978-м, когда развернули подготовку моджахедов. Ведь они не только их вооружали, они их финансировали. Всё это шло через пакистанские спецслужбы. Там были американские эмиссары, но готовилось всё на территории Пакистана. Американцам очень понравилось, что мы туда вошли и, как они считали, увязли надолго.

Поэтому нельзя сравнивать тот период с этим. И к нам такой ненависти, какая сейчас появилась у афганцев к американцам, не было. Они видели, сколько Советский Союз сделал для Афганистана ещё до ввода войск. Да и во время пребывания там строились дороги, школы, промышленные предприятия. Более того, даже когда уже вошла 40-я армия, у нас были нормальные контакты во всех 31 провинции Афганистана с местным населением. Хотя, понятно, были и моджахеды, были боестолкновения.

Афганцы, особенно пуштуны, живут на основе своих обычаев, традиций. У них есть пуштунвалай — неписаный закон чести афганца. Он превыше всех конституций и всех других законов.

— Первые инциденты между мирным населением и талибами* начались 19 августа. Почему?

— Афганцы провели три афганские войны. Последняя завершилась в 1919-м году. И 19-го августа была 102-я годовщина независимости страны. Они должны были её отметить.

Проблема, я думаю, вот в чём. И в первую кампанию, и сейчас пришли пуштуны. Но это не пуштуны Афганистана. Это пришлые пуштуны, с территории северо-западной пограничной провинции Пакистана и так называемой зоны независимых пуштунских племён. Они хотя и находятся на территории страны, но эту границу не признают, потому что она была навязана в конце XIX века, когда территория была колонией Великобритании. Тогда не было, соответственно, ни Афганистана, ни Пакистана в таком составе. Британцы решили разделить афганцев на две части и провели искусственную границу.

Был такой эмиссар Мортимер Дюранд. Он провёл границу так, чтобы потом использовать противоречия между Афганистаном и Индией. Пакистана тогда ещё не было. Это государство возникло в 1947-м году по религиозному принципу. Туда переселили мусульман из Индии, а в Индию оттуда перекинули всех индусов. И потом начали вести политику «разделяй и властвуй». Она реально действует и сейчас. Только раньше действовали англичане, теперь действуют американцы.

Понятно, что пребыванием НАТО во главе с США афганцы недовольны. Поэтому и накопилось против них столько ненависти. Поэтому они и поддержали талибов. Более того, в армии нет никакой идеологии. И зачем, подумали они, убивать друг друга? Тем более, что в лице Ашрафа Гани они не видели своего патриота — такого, каким был Наджибулла.

Наджибулла, даже когда моджахеды уже пришли к власти, по социальным опросам всё равно считался и считается одним из лучших лидеров Афганистана. А Ашрафа Гани привезли и, по сути, назначили президентом. Поэтому и такое отношение к нему.

Понимаете, афганцы хоть и неграмотные, но они не приемлют такие действия. Изначально говорили, что талибы, учащиеся медресе, готовились на деньги Штатов в Пакистане. Местное население их поддерживало, потому что они были недовольны режимом во главе с Ашрафом Гани.

— Все заметили контраст, как сейчас в хаосе покидали Афганистан американцы, и как уходили из Афганистана советские войска во главе с Громовым.

— Это было на моих глазах. И это была не постановка, когда люди плакали, выходили с цветами и провожали наших воинов. Наши по ночам не убегали. Передавали всё официально афганским вооружённым силам. Те принимали казармы, все боевые точки. Никаких проблем не было.

И режим Наджибуллы стоял потом ещё практически три года. Да он и дальше бы стоял, если бы мы проводили политику правильно. Другое дело, что рухнул Советский Союз. И то, что рухнул режим Наджибуллы — это результат предательства со стороны уже новой России.

Если бы мы даже перестали поставлять оружие, которого, кстати, хватило бы им ещё лет на 25, но если бы мы не объявили, что мы прекращаем Афганистану всякую военно-техническую и другую помощь, то они бы стояли и до сих пор.

Я присутствовал в качестве переводчика на переговорах в Кремле в 1986 году, которые проводил тогда Андрей Андреевич Громыко, председатель президиума Верховного Совета СССР. Были приглашены губернаторы всех провинций Афганистана. Мы подсказали, что нужен неполитический нейтральный орган, который их бы объединял. Он назывался Национальный отечественный фронт Афганистана. Возглавлял его мой друг, уже нет в живых его, Абдул Рахим Хатеф. Он был из пуштунов. Чрезвычайно авторитетный среди всех афганцев, а это очень важно.

Хотя титульная нация пуштуны. И вот этот орган — он сыграл свою роль для объединения. Если бы мы так их не бросили, они бы стояли до сих пор и, думаю, нашли бы компромисс. Сейчас, к сожалению, компромисс не получается. Нет той воли и той уверенности, какая была раньше у афганцев, когда была партия НДПА, был Советский Союз с моральной, военной и финансовой поддержкой. Я после тех переговоров чуть не умер от усталости и напряжения.

— Вы в 86-м году уже работали журналистом. Почему вас привлекли в качестве переводчика на переговоры в Кремле?

— Так получилось, что в советское время я был единственным, кто знал разговорный язык пушту. Люди, которые могли писать, делать переводы, были. И мне пришлось переводить на двух языках: на дари и пушту. Вместо 45 минут запланированных переговоры продлились практически два часа. Я вышел в Александровский сад, упал на скамейку, думал, умру. Голова как раскалённый котелок была.

* «Талибан» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003.