«В космосе мне снились московские пробки»: Сергей Рязанский – о «лунном заговоре», папе римском и путешествии на Марс
Говоря о чем-то вечном и бесконечном, в голову сразу приходит космос: такой интригующий, загадочный и удивительный. Немногим счастливчикам удалось увидеть земной шар с борта МКС, но они есть и всегда рассказывают о своем опыте с удовольствием.
Сегодняшний герой – Сергей Рязанский – российский космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. Он дважды летал в космос, наслаждался самыми красивыми видами Земли и даже сумел сфотографировать их. Кроме того, Сергей Рязанский является первым в мире ученым – командиром космического корабля. Сегодня он выступает в качестве мотивационного спикера – читает лекции и проводит мастер-классы для бизнеса, публикует свои фотографии из космоса и готовится к выходу детской книги. Сергей Рязанский рассказал корреспонденту «МИР 24» о том, были ли американцы на Луне, можно ли помолодеть в космосе, что едят астронавты и почему у папы римского хорошее чувство юмора.
Об отборе в космонавты, здоровье и рабочем дне в космосе
– Сергей, раньше все мальчики хотели стать космонавтами. У вас тоже была такая мечта?
– Я не мечтал быть космонавтом, я хотел быть биологом, ученым. И, в общем, я им стал: окончил биологический факультет МГУ в 90-ые годы, когда с наукой было у нас достаточно грустно в стране. Свой диплом я делал в Штатах, потом вернулся обратно в Россию и стал искать какое-то место, где бы наука оказалась «впереди планеты всей». И нашел Институт медико-биологических проблем, который занимался медицинским сопровождением космических полетов и биоспутников. И вот таким образом я попал в космонавтику: сначала работал на биоспутниках, потом обследовал космонавтов до и после полета, параллельно был испытателем космической техники. А потом, когда Российская академия наук решила набрать ученых в отряд космонавтов, мне предложили написать заявление.
– Вы – первый в мире ученый, биолог – командир космического корабля. Честно говоря, всегда представляется, что стать космонавтом может только человек, окончивший аэрокосмический или инженерный факультет, авиационное училище. А как ученому полететь в космос?
– Отбор в отряд проходит по разным направлениям, это достаточно комплексная процедура. Действительно, набирают в основном ребят с инженерным образованием, военных летчиков, но хотелось бы, чтобы побольше набирали ученых. А дальше идут назначения по способностям. Соответственно, если человек тянет – идет бортинженером. Командирами назначают военных или опытных бортинженеров. После первого полета, когда я пришел к руководству и спросил, в каком кресле меня видят, мне ответили: «Видим тебя командиром экипажа, ты тянешь».
– Фраза «здоровье, как у космонавта» стала крылатой. Действительно ли у космонавтов идеальное здоровье?
– Как говорят наши врачи – идеально здоровых людей не существует, есть недообследованные. Мы – обычные люди с обычными болезнями, средне-стабильно здоровые. Например, у меня, как у ученого, близорукость, потому что много работаю на компьютере, много читаю. Но это нормально. Сейчас на самом деле требования не такие жесткие, как были в советское время. Больше требования по «соображалке», интеллекту. Поскольку современный космонавт это универсальный солдат, который должен уметь делать все – и программировать, и паять, и проводить научные эксперименты, и оказывать первую медицинскую помощь.
– Как прошла подготовка к вашему первому полету и какие впечатления от него остались?
– Моя дорога к первому полету заняла десять лет. Полетел первый раз я в 2013 году и, конечно, впечатлений было море. При том, казалось, что у меня не было шанса полететь, я смог прорваться, преодолеть систему и полететь. Из самых незабываемых впечатлений – чувство невесомости, удивительные виды Земли.
– Рабочий день обычного человека имеет четкий распорядок дня – ранний подъем, девять часов работы в офисе, дорога домой, ужин, и так 5 дней в неделю. Можно ли от этой рутины «убежать» в космос? Что такое обычный день космонавта?
– На Земле примерно то же самое – мы встаем, едем в Центр подготовки космонавтов, там целый день готовишься, тренируешься, занимаешься, достаточно много командировок. В полете же все нормировано, все по плану. У нас на каждый день есть график, по которому мы работаем, фактически без выходных. Каждый день минимум два часа спорта, научные исследования. Есть выходные дни, но на это время у тебя тоже много заданий – записать видеообращения, снять фильмы. Только с опытом появляется возможность где-то между занятиями пофотографировать или ответить на письма.
– Про какие фильмы вы говорите?
– У нас очень много задач, например, снять образовательные передачи для школьников, провести научный эксперимент, надиктовать текст. У космонавта очень разноплановая работа, а, так как мы должны еще популяризировать космонавтику, то приходится быть и операторами, и режиссерами, и артистами в одном лице.
О теории плоской Земли, «Лунном заговоре», НЛО и времени в космосе
– Существование Общества плоской Земли на сегодняшний день находится под вопросом, но люди, поддерживающие его принципы, все-таки встречаются и в повседневной жизни, и в социальных сетях. У них бытует мнение, что доказательства, в том числе фотографии – подделки. Как думаете, почему об этом до сих пор говорят, даже несмотря на популяризацию науки?
– Это очень смешно, но это, наверное, веяние времени, когда люди пытаются хоть каким-то образом противопоставить себя системе. Наверное, это то же самое, когда люди не верят в грипп, или наоборот, верят, что всем миром управляет тайное сообщество. У нас в отряде шутят: «Люди, не учите физику, и ваша жизнь будет наполнена чудесами и магией». Действительно, спорить с этими людьми абсолютно бесполезно, потому что это физика девятого класса, доказать это все элементарно.
– Опять же о конспирологических теориях – «Лунный заговор» получил значительную популярность в России: согласно опросам ВЦИОМ, в 2018 году в него верило больше половины россиян. Давайте раскроем тайну раз и навсегда – американцы были на Луне?
– Конечно, были. Я прекрасно понимаю, почему наши говорят про полет на Луну. Очень обидно чувствовать себя проигравшим, мы же действительно не выиграли лунную гонку. И вроде как Советский Союз впереди планеты всей, но из-за внутренних трений, из-за того, что советская система слишком зазналась от успехов, мы пропустили американцев вперед. Плюс американцы действительно сделали из этого потрясающий пиар. Если сравнивать, они и вложили в эту программу очень много денег, гораздо больше, чем СССР, и конкуренции у них внутренней не было, а у нас несколько конструкторских бюро воевали между собой. Советский Союз был больше всего заинтересован в том, чтобы выяснить, что американцы не летали на Луну. И он первый доказал, что американцы там были. Вывели все системы слежения, наши перехватывали всю телеметрию, которая шла с программы «Аполлон», так как это было не секретно. У моего хорошего знакомого Виталия Егорова вышла очень хорошая книжка, в которой он рассказывает про полеты на Луну и развенчивает фейки. Причем эти мифы возникают очень смешно – показывают кадры из художественного фильма, изначально говоря, что это не документальный фильм, но люди все равно пытаются найти в нем несоответствия с реальностью.
– Подозрения у сторонников такой теории вызывает и то, что ветра на Луне нет, а американский флаг на фото развевается…
– Это же примитивная физика. Как-то в первом полете я своему командиру Олегу Котову показываю, что у нас ЭВТИ, которой укрыта станция (прим. ред. экранно-вакуумная теплоизоляция), колышется. То есть станция летит в вакууме, а кусок ткани шевелится. Соответственно там есть ветер? Но как такое может быть? Мы с ним задумались и вдруг поняли, что три дня назад мы выходили в открытый космос и как раз проходили мимо этого места, видимо, задели ЭВТИ. Из-за того, что нет трения, появляется незатухающее колебание. То же самое и с этим флагом.
– Верите ли вы в инопланетный разум?
– Честно, я верю, что где-то кто-то есть. К сожалению, как ученый, я понимаю, что у нас нет доказательств. С другой стороны, учитывая, какое количество миллионов миров существует, наверняка где-нибудь что-нибудь есть. Конечно, человечеству нужно двигаться дальше в освоение и исследование других галактик.
– Как идет время в космосе – биологически вы возвращаетесь на Землю моложе ваших знакомых?
– Действительно, наши американские коллеги проводили исследования: на двух космонавтах-близнецах Марке и Скотте Келли, один из которых пролетал год, а другой остался на Земле. И вроде какие-то генетические изменения они даже увидели, но с точки зрения науки, один человек это не статистика и такие исследования должны продолжаться. Чисто теоретически – изменения могут быть, но практически мы летаем прямо рядом с Землей, поэтому временная задержка минимальная, и, к сожалению, мы не молодеем.
О полетах на Марс, монетизации космоса и образе Юрия Гагарина
– В 2009 году вы в качестве командира экипажа принимали участие в подготовительном эксперименте по программе МАРС-500, имитирующем полет на Марс. Сам полет на Марс объявлен Роскосмосом, НАСА и ЕКА целью XXI века. Стоит ли нам ждать первого человека на Марсе в ближайшее время?
– Я с тех пор горячий сторонник полета на Марс. Я считаю, что нам надо лететь. Технологически мы к этому готовы и, более того, это выведет и космонавтику, и вообще всю нашу инженерию, на следующий уровень. Единственное, что полет на Марс очень дорогой проект, и ни одна самая богатая страна не потянет в нынешних условиях этот проект в одиночку. Это должен быть проект не русских, американских или китайцев, а проект человечества. Вот проект международной космической станции доказал, что мы можем жить и работать вместе. И полет на Марс должен быть такой же совместной программой, где можно бюджетные траты разложить на несколько стран. Мне хотелось бы при жизни своей застать полет на Марс.
– Почему именно Марс? Там есть какие-то определенные условия для пребывания человека?
– Марс был выбран потому, что условия на нем не суперэкстремальные. При них можно существовать, понятно, что скафандр необходим, понятно, что могут быть температурные перепады, к тому же, на Марсе могут быть достаточно сильные ветра (как показывают исследования), но для человека пребывание на этой планете возможно безо всякого экстрима.
– В преддверии 60-летия первого полета в космос Юрий Гагарин фактически стал «товарным знаком». Имеется ввиду, что в Федеральную службу по интеллектуальной собственности от дочери космонавта Галины Гагариной поступила заявка на регистрацию товарного знака «Юрий Гагарин», который запрещено будет без ведома владелицы использовать кому-либо на изделиях из драгоценных металлов и сплавов, ювелирных украшениях, монетах, часах и других товарах. Является ли это присвоением общенационального героя и монетизацией его заслуг?
– Достаточно странное решение. Я понимаю желание монетизировать. Но, действительно, Юрий Алексеевич – это легенда, это гордость страны. И, наоборот, мне казалось, надо бы всем разрешать использовать его образ, потому что это увековечивание памяти.
– О монетизации космических символов – сейчас любой желающий может купить паек космонавта. Например, в Московском планетарии цена за тюбик с борщом – от 350 рублей. Имеют ли эти тюбики что-то общее с настоящей космической едой?
– Это хороший маркетинговый ход, но это не космическая еда. Космическая еда сейчас – это в основном готовое блюдо в консервной банке, например, цыпленок с овощами, гречка с мясом. Разогрел консервную банку, открыл, и у тебя уже горячее второе блюдо. Также есть сублиматы – супы, салаты, творог – просто добавил воды, подержал определенное количество времени и можно есть А идея продавать еду в тюбиках, по-моему, прикольная, какой-то грамотный предприниматель увидел незанятую нишу. Почему бы и нет?
О суевериях, снах и знакомстве с Папой Римским
– Берут ли с собой на борт космонавты иконы?
– Кто-то да. Космонавт тоже человек, у нас есть люди верующие, есть атеисты. Есть представители разных религий, почему бы нет? Это личное дело каждого.
– А есть у космонавтов какие-то особенные традиции, запреты, суеверия?
– Традиции есть, конечно: и «Белое солнце пустыни» смотрим, и на колесо выходим (прим. ред. – космонавты мочатся на заднее колесо автобуса, везущего их к стартовой площадке. Эту традицию заложил Юрий Гагарин из практических соображений – чтобы ничто не отвлекало в полете). Суеверий, скорее всего, нет, космонавты, я думаю, люди без предрассудков, а традиции соблюдаем, потому что это история.
– Видели ли вы сны во время полетов?
– Наш мозг устроен удивительным образом. Нам снится всегда то, чего нам не хватает, или то, о чем мы часто думаем. Сейчас на Земле снятся космические полеты, там снились пробки на третьем кольце в Москве.
– Это правда, что вы встречались с папой римским?
– Во втором полете со мной летал итальянец Паоло Несполи, он достаточно известный и опытный астронавт, и после полета нас пригласили в путешествие по Италии, где мы встречались с людьми, выступали с лекциями, рассказывали о полете. И, узнав, что приезжает весь экипаж, с которым папа общался (у нас была видеоконференция с ним, когда мы летали), он пригласил нас в гости в Ватикан. Мы были на той территории Папских покоев, куда не пускают никого из простых смертных, кроме кардиналов и папы. Он оказался душевным человеком с хорошим чувством юмора. Мы подарили ему костюм астронавта, пришили туда папскую манишку, налепили флаг Ватикана. Папа очень порадовался, посмеялся, теперь этот костюм висит в музее Ватикана.
О семье, увлечениях и самых красивых местах на планете
– В 2013 году вы отметили свой день рождения в космосе. Каково это?
– Праздники в необычном месте – это всегда прикольно. С одной стороны, конечно, обидно, потому что хочется собраться с родными, друзьями. С другой – это какие-то новые впечатления. Торт, понятное дело, что на станции неоткуда взять, но ребята делают его подобие: берется большая печенька, на нее намазывается шоколадная паста, лепятся конфеты и получается такая штука, которую можно назвать праздничным тортом.
– Я слышала, что вам еще икру красную раздобыли на день рождения? Как это получилось? Икра же запрещена к доставке на МКС.
– Очень здорово, когда люди думают о тебе и организовывают какой-то подарок. Понятно, что из космоса в магазин не сбегаешь, поэтому очевидно, что это заранее было спланировано. Красная икра у нас запрещена к поставке на борт нашими санэпидемиологическими службами, потому что она должна храниться в холодильнике, а он в космосе только для научных целей. И американские коллеги, договорившись со своим руководством, провезли вот такую контрабанду, зная, что этот странный русский любит есть «рыбьи яйца».
– У вас четверо детей. Кто-то из них уже мечтает стать космонавтом?
– Пока нет. Старший сын программист, работает в компании Wildberries. Средние девчонки пока еще в школе. Младшему пять лет, может быть, из него вырастет космонавт, по крайней мере, в ракеты мы играем.
– О фотографиях из космоса: вы этим занимаетесь на серьезном уровне. Есть ли то, что вам бы очень хотелось сфотографировать, но по каким-то причинам это невозможно?
– Сложно сказать. Дело в том, что фотография, особенно космическая, это уникальная фотоохота, и на то, чтобы сделать удачный кадр, у тебя всего пара секунд. Это художник может взять паузу и потом дорисовать, а фотограф должен поймать секунду или даже долю секунды. И очень часто бывало, когда ты видишь уникальное красивое явление, интересную игру полярного сияния или пролетаешь прямо над извержением вулкана и не успеваешь снять. Много таких кадров ушло, о них всегда жалеешь.
– Вы опубликовали свои фотографии в виде книг, а в скором времени выходит ваша детская книга о космосе. О чем она?
– У нас много всяких идей. До этого выходили книги с фотографиями, выходила текстовая книга «Можно ли забить гвоздь в космосе?» – это ответы на самые распространенные вопросы о космосе. У нас в Центре подготовки космонавтов был совершенно потрясающий преподаватель, который придумал методику, мнемонические правила, как легко запоминать созвездия. Мне очень понравилась эта методика, захотелось ею поделиться. Поэтому мы с издательством «Клевер» выпускаем книгу, сказки, для детей пяти-семи лет. Очень хочется, чтобы наши дети через ассоциации со сказочными героями научились ориентироваться в небесных созвездиях.
– Вы жили на МКС два раза по полгода. Как вы считаете, что было самым сложным для вашей семьи в это время? И удавалось ли вам выйти с ними на связь в это время?
– После первого полета я понял, что моей семье очень важно, чтобы я почаще выходил на связь. В принципе возможность такая есть – со станции через спутник можно позвонить на любой телефон Земли и поговорить с родными. Раз в неделю по видеоконференции удавалось пообщаться с друзьями и родными, хоть и недолго. Конечно, этого не хватает, тяжело, когда на Земле что-то случается, а папа в космосе и помочь не может. Конечно, скучаешь. Но, с другой стороны, всегда надеешься на понимание, что у главы семейства такая работа.
– Вы четыре раза выходили в открытый космос. Большинство из нас могут представить это только по художественным фильмам. Опишите ваши чувства и насколько эти фильмы правдивы?
– В художественном фильме сложно передать всю палитру чувств, которая переполняет. Ты находишься в скафандре и понимаешь, что достаточно легко улететь от станции и никогда обратно к ней не вернуться, что, если что-то пойдет не так, то это будет большой риск для твоей жизни. С другой стороны, выход в открытый космос – потрясающе эмоциональный момент, ведь ты летишь в космосе, маленький человек в огромной Вселенной.
– Что видно с МКС и какое самое красивое место на нашей планете?
– Небо в космосе очень звездное, на Земле наша атмосфера не дает возможности увидеть дальние тусклые звезды. А там, когда ты оказываешься за пределами атмосферы, видишь, что звезд во много раз больше, чем на обычном небе. Видно нашу прекрасную планету, кратеры на Луне. Красивейших мест на нашей планете очень много, и даже сложно выбрать что-то одно: очень красивые острова Французской Полинезии, потрясающие выглядит наша Камчатка, на ней постоянно дымятся вулканы. Красивое зрелище – ночная Европа, залитая лунным светом. Особенно в полнолуние, с бликами на Средиземном море, она выглядит как новогодняя елка.
*фотографии из личного архива Сергея Рязанского
