Как сказать жене, что летишь на Луну? Отрывок из книги "Аполлон-8"
Нил Армстронг и Базз Олдрин, первыми ступившие на поверхность Луны летом 1969 года, сделали это, выйдя из посадочного модуля "Аполлона-11". Порядковый номер миссии напоминал не о прошлых неудачах — за предшествующие годы случалось всякое, были и жертвы, — а к подготовительным этапам программы, на которую американцы возлагали все надежды в космической гонке с СССР. Задача экипажа "Аполлона-8" была немногим проще, чем у Армстронга, Олдрина и полетевшего с ними Майкла Коллинза. Фрэнку Борману, Джеймсу Ловеллу и Уильяму Андерсу предстояло впервые в истории отправиться на орбиту Луны, провести там почти сутки и вернуться обратно. Маршрут в одну сторону был примерно в 300 раз длиннее, чем у кого-либо до них: Луна вращается вокруг Земли на расстоянии почти 400 тыс. км — это в десять раз больше, чем длина экватора нашей планеты. Не то чтобы миссия команды Бормана была самоубийством, но поручиться за ее успех никто не мог. В "Аполлоне-8". Захватывающей истории первого полета к Луне" журналист Джеффри Клугер, прежде написавший вместе с Ловеллом книгу об "Аполлоне-13" (по ней снят одноименный фильм с Томом Хэнксом и Кевином Бэйконом), в подробностях рассказывает о подготовке к исторической экспедиции и об обстановке, в которой она проходила. Есть ли обыденный способ сказать жене, что ты летишь на Луну? "Ухожу в море" или "иду на войну" — привычные для мужчины фразы, такое говорили женам в течение многих тысячелетий. Но если ты отправляешься к Луне, то слова для такой новости приходится находить самостоятельно. Репортеры всегда обожали сюжеты о том, как астронавт приходит домой с захватывающей новостью: его отправляют в полет! Особенно ценилось, когда астронавт позировал перед фотокамерами вместе с семьей: смелый и мужественный, он сидит с раскрытым на коленях атласом мира и показывает, над какими континентами будет пролетать его корабль, огибающий Землю; по обе стороны от него дети, жена за плечом с улыбкой любуется идиллической сценой. А уж насколько эффектнее выглядела бы карта Луны! В доме Фрэнка Бормана лунных карт не водилось. Когда его известили, что вместо "Аполлона-9" и земной орбиты его ждет "Аполлон-8" и орбита Луны, он пришел домой и сообщил об этом жене. Сьюзен, взглянув на него, ответила: "О’кей". Затем он поделился новостью с сыновьями — 17-летним и 15-летним. Те тоже, взглянув на него, ответили: "О’кей". То же происходило и три года назад, когда Борман отправлялся в свой первый космический полет, и в остальных случаях, когда он шел на опасное задание. Так было и раньше уже много раз и в других домах Хьюстона, когда американские астронавты — независимо от наличия глянцевых фотографий и атласов — готовились лететь в космос. Однако сейчас случай был незаурядный, ведь никто из прежних астронавтов не летал к Луне — а муж Сьюзен только что получил именно такое задание. Впрочем, незаурядные случаи были здесь не в новинку: за 18 лет совместной жизни Фрэнк и Сьюзен научились находить решения для самых трудных ситуаций. У них даже была готовая формула для серьезного разговора, которая звучала так: "Кастард (заварной крем, который можно запечь, традиционный английский десерт. — Прим. ред.) в духовке, 175 градусов". Фрэнк говорил про кастард, когда подавал рапорт о переводе в боевую часть или приступал к опасным испытаниям нового самолета, Сьюзен — когда приходило время подыскивать новый дом или переводить сыновей в новую школу. Привычная формула давала силы обоим. Кастард, символ домашнего уюта, означал для них, что дело Сьюзен — заботиться о доме, а дело Фрэнка — летать. И если каждый исполняет свое предназначение, стараясь не мешать другому, то кастард выйдет как надо. Правда, Сьюзен понимала, что кастарда для нынешнего случая может оказаться недостаточно. Многие годы замужества, проведенные рядом с астронавтом, не прошли даром: она подсознательно чувствовала, что нынешний полет несет в себе особую угрозу — нечто выходящее за уровень обычного риска, к которому люди привыкли. Посадка на Луну для Фрэнка не планировалась: похожий на паука лунный модуль, необходимый для этого этапа лунной программы, даже не был еще полностью собран. Однако орбитальный полет тоже таил в себе немалую опасность. Главным техническим узлом в "Аполлоне" был двигатель — огромный ревущий мушкетон (короткоствольное кремневое ружье с воронкообразным стволом. — Прим. ред.) в кормовой части; особо суеверные работники НАСА называли его "наш Двигатель" с тем же уважением, с каким говорили бы о президенте или самой Луне, что предполагало чуть ли не сверхъестественные способности. Борман, Ловелл и Андерс называли двигатель короткой, клинически точной аббревиатурой: SPS — Service Propulsion System, "служебная двигательная система". Это название прекрасно отражало суть его предназначения — двигать и служить. Двигатель, играющий настолько важную роль в полете к Луне, не имел права на отказ. И все же — что будет, если он откажет? Это-то и тревожило всех. Когда ракета, отрывающая корабль от Земли и направляющая его к Луне, исполнит свою работу и отделится, главным источником движения останется SPS. Если вам нужно выйти на орбиту вокруг Луны, двигатель должен запускаться по крайней мере дважды: в первый раз — для замедления корабля, чтобы он сдался притяжению Луны и стал ее спутником, а второй раз — в конце запланированного визита, чтобы придать аппарату нужную скорость для ухода с окололунной орбиты и направить его к Земле. Если двигатель не сработает в первый раз, цель полета не будет достигнута, но экипаж сможет выжить: облетев Луну, он вернется на Землю. Если же двигатель не сработает во второй раз, экипаж застрянет на окололунной орбите. Астронавты будут кружить вокруг Луны точно так же, как при орбитальном полете вокруг Земли, бесконечно. Пилоты, запечатанные внутри металлического саркофага, никогда не вернутся домой — но и не разобьются о лунную поверхность. Такой отказ двигателя по сути испортит образ Луны в глазах человечества: никто больше не сможет взглянуть на нее, не вспомнив о трех погибших астронавтах. Поэтому Сьюзен решила поговорить с директором летных операций. Крис Крафт — жесткий, как наждак, и беспощадно честный — пожалуй, единственный человек, помимо Фрэнка, с которым Сьюзен могла быть сама собой. А поскольку все семьи, живущие вокруг Космического центра в Хьюстоне, тесно между собой общались, то Сьюзен не пришлось долго ждать возможности с ним переговорить. Вскоре после того, как Борман получил задание лететь к Луне, Крафт заглянул к ним вечером, и Сьюзен не замедлила улучить момент, когда они остались наедине. — Крис, только давай без обиняков, — начала она. — Скажи честно: как, по-твоему, много ли у них шансов вернуться живыми из полета? Вопрос был прямее некуда и требовал такого же прямого ответа. Крафт изучающе посмотрел в лицо Сьюзен, не сводившей с него пристального взгляда. — Тебе действительно важно знать? — спросил он. — Да, ты же сам понимаешь. Крафт, конечно же, понимал. — Ладно, — четко сказал он. — Как насчет 50 на 50? Сьюзен кивнула. Примерно так она и предполагала.
