Яна Поплавская: Материнская любовь поможет победить

29 февраля на экраны выходит новый фильм Александры Франк «Он + Она». Это киноальманах из пяти проникновенных новелл о любви. «Вечерняя Москва» встретилась с Яной Поплавской, сыгравшей в фильме одну из самых ярких героинь.

— Яна Евгеньевна, расскажите о вашей роли.

— Это фильм о любви, и он очень своевременно выходит, потому что время сейчас тяжелое. Мне однажды сказал друг, который прошел Афганскую войну: когда идет война, нужно говорить о любви. И все, что связано с сегодняшнем временем, пропитано любовью. Люди, которые уходят из семей на фронт — они все хотят думать и говорить о том, что движущая сила — любовь. И новелла, в которой играю я, — это история об очень взрослых людях. А моя героиня — заместитель директора в доме престарелых. Она возрастная, крупная, знающая, как надо. Ей важно, чтобы все было по правилам, по расписанию. И таких женщин очень много, но я никогда их не играла. Очень интересно было для этой роли преображаться. Я специально попросила обувь на размер больше, потому что там есть пробежка. Моя героиня бежит — и туфли шлепают, сваливаясь с ног. И вроде все сделали — и прическу, и «толщинки» подложили...

Я долго смотрела на себя в зеркало, а героиня все не «появлялась». И вдруг я поняла, что мы потеряли: брови! Вот эти мощные брови, которые наши бабушки рисовали хной и басмой. И как только гримеры мне сделали эти брови, появилась моя прекрасная героиня. Когда я вышла уже в гриме и в костюме на съемочную площадку, оператор говорит мне: женщина, выйдите, пожалуйста.

— Вас не узнали?!

— Меня приняли за настоящую сотрудницу этого прекрасного Дома ветеранов, где мы снимали! Я отвечаю: не уйду, буду с вами работать. И тут он меня все-таки узнал.

— Вышла новая экранизация романа «Мастер и Маргарита». Вы ее видели?

— Режиссер спонсирует вооруженные силы Украины, я писала об этом, а фильм смотреть не собираюсь. Моя семья живет абсолютно по-другому. Для меня такое поведение настолько дико!

— Ваш сын Клим отправлялся на спецоперацию. И сейчас он там?

— Он вернулся к Международному фестивалю документального кино RT, который прошел 23–25 февраля. Фестиваль посетили наши ребята, бойцы, многие награждены орденами Мужества.

— Вы говорили, что спецоперация изменила Клима.

Нельзя сказать, что он вернулся — он все время на спецоперации, он же военный документалист, военкор. Что роднит всех ребят, которые работают на линии фронта, и моего сына: они совершенно другими глазами смотрят на жизнь. Ценность человеческой жизни, семьи, детей, жен, матерей для них не то чтобы вырастает в разы, а укрупняется и заполняет все пространство. Они знают, за что сражаются, знают, что их ждут, их невероятно любят. Я это недавно четко сформулировала: сегодня в нашей жизни слова «я», «мое», «мой» ушли далеко на задний план. И эгоизм вообще «отвалился», и появились слова «мы», «наши», «родные», «свои».

У спецоперации очень женское лицо, как у Богородицы. Женщины держат мужей и сыновей силой своей любви. Все эти два года они плетут сети, готовят еду, делают носилки, работают в госпиталях — делают все возможное. Это большая любовь и понимание, что нет чужих сыновей, чужих семей. Все стало общее.

— Получается, что и тревоги, и горе общее. У меня сейчас родственник там. Мы очень волнуемся за него…

— Матери, жены объединяются, чтобы выстоять и победить в этой тяжелейшей битве. А мужчины, когда приезжают в отпуск, первым делом звонят своим дорогим женщинам: «Любимая, я вернулся, как дети?» Пока мы любим — мы живы.

У меня был тяжелый период в начале СВО: я чувствовала большую боль, страх снедал меня изнутри. И я призналась в этом батюшке, отцу Андрею. И он меня спросил: «Но вы ведь верите, надеетесь?» Я ответила: конечно! И он сказал: надежда побеждает любой страх. Я вышла из храма, шла и думала над этими словами. Мы как молитву повторяем: «Все будет хорошо». Надежда с любовью идут рука об руку.

У меня была удивительная история с моим папой, который был атеистом, а уходил из жизни абсолютно верующим человеком. Он был тяжело болен, мы об этом еще не знали… Мы всегда очень много разговаривали, и он меня спросил: вот ты веришь в Бога, а видела ли хоть раз сама чудо? Я ходила, наверное, минут 15 по квартире, чтобы привести ему аргумент, ведь он был образованнейшим человеком. Я говорю: «Пап, сегодня день поганый?» — «Ужасно». — «Ты плохо себя чувствуешь?» — «Да». — «И настроение у тебя поганое?» — «Да». — «А ты помнишь тот момент, когда был безумно влюблен». У него вдруг загорелись глаза, и он мне говорит: «Да, очень хорошо помню». «А вот если бы ты вспомнил это состояние, ведь этот день казался бы тебе самым прекрасным на свете. И люди с мрачными лицами на улице казались бы самыми замечательными. Ты бы летал. Он говорит: «Совершенно точно». Я говорю: «Пап, я думаю, любовь и есть практическое чудо, которое Бог являет человеку. И делает Он это, чтобы мы знали, что жизнь выглядит так, как ее видит человек, который любит. Это и есть чудо». Отец сказал: «Против твоего аргумента мне нечего возразить…»

— Вы сказали, что в народе появляются понятия «наши», «свои». Но в артистической среде не так — ездят на фронт для галочки, чтобы отмыть репутацию.

Есть люди, которые готовы маскироваться под патриотов, которые будут искать выгоду на патриотическом фоне. Но мне неинтересно думать о них, мне важно, что происходит в обществе, как живет страна, как она поддерживает наших бойцов.

Вчера у меня в телеграм-канале пишет женщина: у нее пенсия 14 тысяч, а на 8 тысяч она купила термоодеял для наших ребят. Теперь будет ждать следующей.

У меня есть пенсионеры-супруги, которые одну пенсию тратят на помощь: «Много ли нам надо, Яна... Чай есть, макароны есть, курицу сварили… А как там наши бойцы в окопах?..» Таких людей, как у нас, нет нигде. Мы бы не увидели этого массового человеческого подвига. Я со своими подписчиками общаюсь, не видя их в жизни, но понимаю, что это очень близкие мне люди.

ДОСЬЕ

Яна Поплавская родилась 28 июня 1967 года в Москве. В 1989 году окончила Высшее театральное училище имени Щукина. Сейчас Яна Евгеньевна ведет собственную мастерскую в Институте театрального искусства имени народного артиста СССР И. Д. Кобзона, снимается в кино, развивает деятельность своего благотворительного фонда.

КОРОТКО О ГЛАВНОМ

— Вы вырастили достойных сыновей (38-летний Клим Поплавский и 27-летний Никита Поплавский), но сейчас так много изнеженных молодых людей, которые думают только о себе. Как их убеждать, что эгоистами быть просто неприлично?

— Я думаю, никого убеждать не нужно. Вопрос в том, что жизнь сама все расставляет по своим местам. Люди, о которых вы говорите, всегда были, есть и будут. Но их не миллионы. Я наблюдаю совершенно другую картину. Это вопрос угла зрения.

18–20-летние мальчишки на фронте совершают фантастические подвиги.

— Не понимаю, зачем грязью-то поливать?

— Я вам скажу: чтобы заручиться поддержкой другой страны. А вдруг меня заметят, дадут работу. Но предателей не любят нигде.

— Многие артисты уехали, хают Россию. Как вы думаете, можно ли их возвращать и прощать?

— Из страны уехали человек 10 максимум, причем не первого эшелона. И вот представьте себе: огромная многомиллионная страна почему-то должна возвращать этих людей. Зачем? У них свой путь. Цена предательства всегда 30 сребреников. Человек, который предал свою страну, поливал ее грязью, никогда не должен здесь работать.

— А что вы думаете о современных артистах?

— У нас огромное количество талантливейших людей — это я говорю как театральный педагог. Нам нужно сфокусироваться на них, потому что именно они — будущее страны. «Я русский» — это не о творчестве Шамана, это об очень важных вещах.

К тому же люди, которые уехали, — им давно перевалило «за». Большинство старше 50. Культурный фронт — здесь. Артисты собирают свои бригады, ездят в окопы, не получая за это ни копейки. Сами покупают машины, гуманитарку и едут к ребятам. Вот на этом нужно фокусироваться. Это самое главное.