Как жил и как умирал за правду герой знаменитого стихотворения Маяковского

Иулиан Хренов (1901–1946), курсант Военно-морского инженерного училища.

Хренов – лицо подлинное и незаурядное. Его и звали необычно - Иулианом.

Вечерний разговор с Маяковским

Иулиан Петрович Хренов родился в 1901 году в селе Лежнево Ивановской области. С 1918 года – большевик, возглавлял районную парторганизацию. Служил комиссаром в 13-й и 14-й армиях РККА. В 1921 году – делегат Х съезда РКП(б), участник подавления Кронштадтского восстания. В Ленинграде окончил Военно-морское инженерное училище, но моряком не стал, а продолжил образование в Московском промышленно-экономическом практическом институте...

В 1929 году члена Центрального комитета профсоюзов рабочих-металлистов Иулиана Хренова командировали на Кузнецкстрой. Огромный металлургический комбинат должен был стать сердцем нового города, заложенного рядом со старинным Кузнецком. Главным инженером Кузнецкстроя стал выдающийся металлург, впоследствии вице-президент Академии наук СССР, Герой Соцтруда Иван Бардин.

О том, чем там занимался Иулиан Хренов, информации немного. Вроде бы организовал ячейку Осоавиахима. Но доподлинно известно, что вернувшись в Москву, он пришел в гости к Маяковскому, с которым дружил с 1926 года.

С женой и дочкой.

На этой встрече присутствовал литературовед Bасилий Катанян, позже писавший: "Помню этот житейский рассказ... о трудностях, мокром хлебе, простейшей крыше над головой, о миллионе вагонов стройматериалов, которые будут превращены в город... И помню потом свое безграничное удивление, когда вдруг увидел в журнале, как горячо сплавились эти детали с чувством и воображением поэта".

В ноябре 1929 года "Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка" вышел в журнале "Чудак", позже – в "Комсомолке". Маяковский описал тяжелейшие условия труда: рабочие сидят в грязи, жгут лучину, едят подмокший хлеб. Но при этом повторяют, как заклинание:

Через четыре годаЗдесь будет город-сад!

"Город-сад" – популярная в начале ХХ века концепция-мечта английского социолога и философа Эбенизера Говарда. В работе Garden Cities of Tomorrow (1898) он доказывал, что современный индустриальный город с его заводами и трущобами изжил себя. Говард мечтал о поселениях, которые сочетали бы лучшие качества города и деревни.

В России эти идеи тоже принимались близко к сердцу. Вот и рабочий поселок кузнецкстроевцев одно время назывался "Сад-город", о чем, видимо, Хренов рассказал Маяковскому.

Молодежь на строительстве Кузнецкстроя. Фото: РИА Новости

"Всё там было невыносимо и прекрасно"

Сам Маяковский в Кузбассе не бывал, но его стихи добрались сюда стремительно. Писатель Александр Смердов вспоминал, как готовилось бетонное основание под домну: "Буран норовил смахнуть с лесов плотников, строивших тепляки над будущими цехами, мороз так прокаливал железо, что к нему примерзали ладони арматурщиков". Для бодрости арматурщик Володя "застуженным голосом" выкрикивал стихи о городе-саде...

Главный инженер Кузнецкстроя Иван Бардин впоследствии напишет: "Поэт Маяковский в самые, быть может, тяжелые времена жизни Кузнецкстроя, в момент, когда приехавшая на строительство первая комиссия "распушила" нас в пух и прах, написал свой "Рассказ о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка"... Этим он поддержал наш дух, и мы продолжали начатое дело".

"Распушила", видимо, за дело: даже из стихов видно, что элементарных бытовых условий на стройке поначалу не было. Да и сам Бардин приводит такую, например, деталь: "Когда на половине котлована вдруг обнаруживались плывуны, котлован продолжали рыть, стоя по пояс в ледяной воде... Экскаваторы задыхались на морозе, но каменную землю надо было во что бы то ни стало разломать".

Техника задыхалась – люди задыхаться не имели права. Как позже напишет побывавший на стройке Илья Эренбург, "всё там было невыносимо и прекрасно".

Новокузнецк. 1932 год. Фото: ТАСС

Написал о стройке вслед за другом-поэтом и Иулиан Хренов - брошюру "От Кузнецкстроя к Кузнецкому металлургическому гиганту". А вскоре его назначили заместителем директора строившегося на Донбассе Новокраматорского машиностроительного завода. В 1935 году Хренов возглавил Славянский изоляторный завод, не выполнявший план, и уже через год предприятию вручили переходящее Красное знамя Наркомтяжмаша.

Колымский томик

Маяковский даже не подозревал, насколько был прав, сравнивая поэзию с добычей радия. Добывая для читателя светящую строку, поэты облучаются, и порой – смертельно. Через несколько месяцев после написания стихов о Кузнецкстрое 36-летний Маяковский застрелился.

Для Хренова фатальным стало число 37: 1937 год он встретил за решеткой, куда попал по обвинению в контрреволюционной троцкистской деятельности. Был осужден на пять лет лагерей.

Писателя Варлама Шаламова везли из Владивостока на Колыму на пароходе "Кулу" вместе с Хреновым. "На руках у арестантов не было ничего, кроме свитеров, пиджаков, брюк, – наиболее предприимчивые выменивали на эти вещи хлеб, сахар, масло у команды... Среди этих тысяч людей лишь один человек был с книгой – Ян Хренов. Книга, которую он взял в трюм, берёг и перечитывал – однотомник Маяковского... Желающим Хренов отыскивал в книге страницу и показывал стихотворение "Рассказ Хренова о людях Кузнецка", – вспоминал Шаламов.

Дальстроевский пароход "Кулу".

Оба попали на прииск "Партизан". Шаламов писал: "Болезнь спасла Хренова. Серьезное заболевание сердца, да еще камни в печени дали возможность Хренову работать на "легких работах", получать повышенный паек... В зиму 1938 года Ян Петрович работал "пойнтистом" – бурил горячим паром, что тоже было посильно, несмотря на холод и голод... В декабре 1938 года меня с "Партизана" увезли, и я потерял следы Хренова".

Еще одно свидетельство – записки "Личное дело" колымчанина Михаила Выгона:

"Больше месяца о Хренове ничего не было слышно, и вдруг – лагерная сенсация: рота усиленного режима (РУР) впервые за долгое время почти в полном составе вышла на работу. Если учесть, что ее составляли самые отъявленные бандиты, воры, "короли" блатного мира, считавшие всякую работу уделом "фраеров", то эта весть не могла не вызвать изумления. Оказалось, причиной этого был Ян Петрович... Для меня до сих пор остается загадкой, как он смог подчинить своей воле этот уголовно-анархический сброд... Ко всеобщему удивлению, урки выбрали его своим бригадиром, и эта необычная бригада работала с таким напором, что получила право участвовать в "празднике по случаю выполнения плана по добыче золота", а следовательно – доппаек и кое-какой передых от казематов РУРа. После этого Хренова освободили из РУРа и поставили машинистом парового котла-бойлера, правда, ненадолго. Скоро он опять стал бригадиром другой бригады".

Выгон отзывался о Хренове с огромным уважением: "Он был на пятнадцать лет старше меня и физически слабее, изматывался больше, но духом был сильнее. Он говорил: "Держись. Борьба за правду требует неистребимой веры в справедливость".

П. Котов. Кузнецкстрой. Домна N 1. 1931 год. Фото: РИА Новости

Хренова освободили в конце 1943 года, оставив на Колыме вольнонаемным. Он возглавил участок прииска "Туманный", позже стал начальником прииска "Штурмовой". К нему приехали жена и дочь Елена, на которой женился, выйдя на поселение, Михаил Выгон.

Вскоре Хренова уволили по инвалидности и разрешили вернуться на "материк", но Колыма его не отпустила. 9 сентября 1946 года 45-летний Хренов скончался в Магадане, уже на пути домой, от сердечного приступа.

Посмертно его реабилитировали. И вернули фамилию в заглавие знаменитого стихотворения...

Владимир Маяковский

Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка

К этому месту будет подвезено в пятилетку 1 000 000 вагонов строительных материалов. Здесь будет гигант металлургии, угольный гигант и город в сотни тысяч людей.

Из разговора.

По небутучи бегают,дождямисумрак сжат,под староютелегоюрабочие лежат.И слышитшепот гордыйводаи поди над:"Через четырегодаздесьбудетгород-сад!"Темно свинцовоночие,и дождиктолст, как жгут,сидятв грязирабочие,сидят,лучину жгут.Сливеютгубыс холода,но губышепчут в лад:"Через четырегодаздесьбудетгород-сад!"Свелапромозглостькорчею -неважныймокруют,сидятвпотьмахрабочие,подмокшийхлеб жуют.Но шепотгромче голода -он кроеткапельспад:"Через четырегодаздесьбудетгород-сад!Здесьвзрывы закудахтаютв разгонмедвежьих банд,и взроетнедрашахтоюстоугольный"Гигант".Здесьвстанутстройкистенами.Гудкамипар,сипи.Мыв сотню солнцмартенамивоспламенимСибирь.Здесь домдадутхороший нами ситныйбез пайка,аж за Байкалотброшенапопятится тайга".Росшепоток рабочегонад темьютучных стад,а дальшенеразборчиво,лишь слышно -"город-сад".Я знаю -городбудет,я знаю -садуцвесть,когдатакие людив странев советскойесть!