Человек в себе
Это сейчас о нем говорят как о затворнике. Мол, после смерти жены закрылся, затаился, ни с кем видеться не хочет. Даже свое имя на могильной плите уже написал – осталось только дату добавить… То ли было раньше! О любимом актере, которому недавно исполнилось 85, рассказывают его коллеги.
НАТАЛЬЯ ВАРЛЕЙ:
– Во время трюковой съемки «Вия» Леня буквально спас меня.
Гроб, в котором я стояла, несся на огромной скорости под куполом церкви. Вдруг я потеряла равновесие и выпала из него. А Леня каким-то чудом просто по-цирковому подхватил меня и поставил на ноги. Ведь мог отскочить, испугаться. Да и вообще: летит что-то сверху, его ли это дело – подставлять свое плечо? Но Куравлев из тех людей, которые об этом, видимо, не задумываются…
ВАЛЕНТИНА ТЕЛИЧКИНА:
– Он играл, как правило, характерные роли, вызывающие улыбку, смех. И вроде такой простак парень. Так вот он – не простак! С Куравлевым связан очень существенный в моей жизни эпизод – он меня познакомил с Ницше. В прямом смысле слова. В Латвии, где мы снимали фильм «Начало», Леня дал мне книжку «Человеческое, слишком человеческое». Как уж он угадал, что это может мне показаться невероятно интересным? Таким образом, во-первых, я выяснила, что есть такой философ, и потом уже стала искать его книги. А с другой стороны – узнала, что Леня увлекается философией и вообще невероятно начитан, очень любит хорошую литературу. Смотрела тогда на него, слушала. Наблюдаю и теперь. И понимаю, почему он не показывается, почему не дает интервью. Куравлев человек неоднозначный, и человек чрезвычайно глубокий. И он не на каждый день. Он – на праздники.
СЕРГЕЙ НИКОНЕНКО:
– Детей он обожает – это я знаю. Помню период, когда еще не было сильным увлечение теннисом, а его сын Вася теннисом увлекался. И Куравлев везде искал эти ракетки, мячики, маечки, нарукавнички, манжетики – или чем они там пот вытирают? Леня целиком был в мире своего сына, для него это было чрезвычайно важно.
ВАСИЛИЙ ЛИВАНОВ:
– Куравлев прекрасный человек, с ним очень приятно разговаривать, юмор у него замечательный – такой настоящий лукавый русский юмор. И Ленечка мне очень симпатичен. Вот только... тяжелый он больно. Знаете, у нас был эпизод в «Шерлоке Холмсе», когда он, разоблаченный немецкий шпион, удирает из дома.
И на бегу засыпает от снотворного, которое я ему подсыпал. Мне нужно было занести его обратно в дом. Все бы хорошо, но что Куравлев такой тяжелый, мне и в голову не приходило. Просто чудовищно тяжелый! Вроде стройный такой человек – никогда бы не подумал. Очевидно, это характер. Серьезный характер, который много весит.
ДМИТРИЙ ХАРАТЬЯН:
– Мы с Леонидом Вячеславовичем знакомы уже больше 30 лет, в 1987-м два месяца прожили бок о бок на съемках в Мексике. Он очень добродушный человек, доброжелательный, и у нас сложились отношения больше как у отца с сыном, он ведь ровесник моих родителей. А спустя какое-то время Куравлев стал, можно сказать, и крестным дедушкой моего сына. Это было на памятном вечере Гайдая. Моя жена тогда была беременная, ходила то ли на пятом, то ли на шестом месяце. Леонид Вячеславович подошел к Марине, потрогал живот: ну что, кого ты хочешь? Хочу сына, говорит. Будет сын, сказал Куравлев, я тебе отвечаю. Точно так и было – у нас родился сын Ваня.
АРКАДИЙ ИНИН:
– Леня Куравлев – человек отдельный. Не суетной совершенно, человек в себе. Он приходит на площадку: он не рассказывает анекдоты, не травит байки, он не курит, потому как некурящий, – он сидит и ждет своей очереди. Он работает на пределе. Сделал дело – и уходит. Никаких общений, гуляний – он не тусовочный человек совершенно, его никогда не бывает ни на неформальных банкетах, ни на официальных съездах кинематографических.
Человек очень верный. Ушел из жизни Леонид Гайдай. Он помог ведь многим людям: вывел на экран, сделал звездами. А пошла жизнь после его ухода – и люди, в общем, разные оказались. Не говорю, что предатели – слишком громко звучит, но разные. А вот Леня, он всегда рядом. Не было ни одного вечера памяти Гайдая, на котором бы не присутствовал Куравлев. Для него такого не бывает, дескать: я занят, у меня съемки…
КУРАВЛЕВА ПРИЗНАВАЛИ ПРОФНЕПРИГОДНЫМ
А ведь такого артиста, как Куравлев, могло и не быть. Однокурсница Леонида Вячеславовича по ВГИКу Софико Чиаурели рассказывала:
«С первого курса Леню выгоняли как профнепригодного – он шепелявил. Но настолько был талантливым парнем и хорошим мальчиком, что потом всем курсом мы пошли в деканат и попросили, чтобы его не исключали. Куравлев был очень скромный, застенчивый. А получилось так, что со всего курса он – самый востребованный, самый снимающийся парень. Вот как бывает в жизни – чуть не выгнали, а вышло совсем наоборот».
КТО ЕГО СДЕЛАЛ ОДНОГЛАЗЫМ
Куравлев был очень расстроен из-за того, что роль Айсмана в фильме «Семнадцать мгновений весны» никак не получалась. И тогда режиссер Татьяна Лиознова решилась на хитрый ход.
«Поначалу он очень мучился, – рассказывала Лиознова. – Куравлеву все казалось, что у него слишком характерный русский говор, и это ему мешало. Вижу: актеру неловко играть, а сцена уже начата. Тогда я остановила съемку и сказала своим помощникам: быстро найдите ему черную повязку на лицо.
Мои ястребы кинулись по студии и через некоторое время принесли. «Леня, – говорю, – надевай-ка». Он надел. «Ну, а теперь, – сказала я ему, – ты должен одним своим глазом просто прожигать собеседника». И это была замечательная находка: он сосредоточился на своей новой задаче и стал уже уверенно говорить».