Новая нефть для бизнеса — это люди
С началом пандемии COVID-19 миру предрекали волну сокращений и тотальную безработицу. Сегодня ситуация складывается во многом обратная — количество вакансий не только в России, но и во всем мире, растет. А поиск и найм сотрудников все чаще становятся проблемой для бизнеса, особенно на отечественном рынке. Почему так происходит, а главное, есть ли способ победить кадровый голод для России, рассказали эксперты компании ANCOR. Охота на кадры В числе самых заметных трендов рынка труда действительно остается острая нехватка кадров; более того, ситуация будет лишь усугубляться. Тренд, увы, абсолютно глобальный и фиксируется как в мире в целом, так и в России. На российском рынке в минувшем октябре динамика прироста вакансий составила 60% (в сравнении с началом года, данные портала HH.ru), при этом в случае с резюме динамика стремится к нулю. Темпы поиска работы на глобальном рынке также уступают приросту вакансий. «Количество рабочих “рук”, трудящихся на рынке, будет становиться все меньше и меньше. Оно уже активно сокращается», — отмечает генеральный директор ANCOR Сергей Саликов. Особенно острой ситуация рискует стать по мере ускорения темпов роста экономики — ведь кадровый голод всерьез ощущается уже сейчас, во время кризиса. В этих условиях именно кадры, человеческие ресурсы становятся для компаний залогом успешного будущего. «Существует термин “новая нефть”. Одна “новая нефть” — это данные, вторая — кадры, третья — питьевая вода. Это три вещи, от доступа к которым будет зависеть успех в будущем», — говорит Сергей Саликов. Между тем, по его оценкам, про важность «кадрового» фактора, не говоря уже о критичности доступа к питьевой воде, говорить рано. Наиболее яркие примеры успеха и лидерства на рынке пока связаны лишь с использованием доступа к данным. Подвела демография В числе чуть ли не главных причин дисбаланса на рынке труда в России остается сокращение трудоспособного населения. Как отмечает вице-президент по операционному управлению ANCOR Алексей Миронов, ежегодно оно уменьшается на 700 тысяч человек: речь идет о разнице между теми людьми, которые выходят с рынка труда на пенсию, и теми, кто заходит на него со студенческой скамьи. В рамках пятилетки цифра достигает уровня в 3,5 млн человек. Повышение рождаемости позволит справиться с этой проблемой лишь на весьма далеком горизонте десятилетий, как минимум эффект для рынка труда будет заметен через 20 лет. Но не менее серьезным вызовом остается так называемый Skills Gap, когда готовые к работе, но стареющие кадры попросту не обладают необходимыми навыками для трудоустройства. «Это не те люди, которые нужны компаниям. В мире происходит то же самое», — отмечает Алексей Миронов. Что особенно тревожно: Skills Gap очень быстро растет, то есть навыки, которые будут нужны работодателю, это совсем не то, что сегодня уже умеют делать соискатели. Reskilling как спасение Выходом могли бы стать программы переобучения людей, в том числе на государственном уровне. Такие программы уже есть в Сингапуре, где люди могут получать новые навыки и знания за счет бюджета. «Очевидно, что на рынке есть большое количество рабочей силы, не востребованной самим рынком», — отмечает Миронов. Иначе работу люди рискуют просто не найти — согласно исследованию Всемирного экономического форума, к 2025 году 85 млн рабочих мест в мире будет ликвидировано, и речь идет именно об устаревающих компетенциях. «На форуме в Давосе в этом году в рамках панельной дискуссии пять президентов разных стран обсуждали Reskilling, то есть необходимость переобучения сотрудников, настолько важна сегодня эта тема. И в Сингапуре уже есть государственная программа переобучения людей», — говорит Миронов. Интересно, что готовность людей к переобучению уже достаточно высока: правда, пока нет ясности, чья это задача — компании, государства или самих соискателей. Пока 97% сотрудников уверены, что такую возможность им должен предоставлять работодатель (по данным ANCOR). Без мигрантов не обойтись Дефицит рабочих рук, в том числе на мировом рынке, можно компенсировать за счет трудовых мигрантов. И отказ от их услуг сегодня может стать не самым выигрышным решением. «Когда мы слышим заявления, что на стройке или в ЖКХ нужно задействовать меньше трудовых мигрантов, это только усиливает проблему», — отмечает Саликов. По его оценкам, последствия могут быть довольно серьезные. «Варианта может оказаться два. Либо очень либеральное открытие границ, либо введение трудовой повинности, третьего не дано», — отмечает эксперт. Казалось бы, выходом могло бы стать увеличение заработной платы. Однако это неминуемо отразиться на стоимости сервисов, услуг и, конечно же, жилья; и не факт, что за это будет готов платить потребитель. Будущее за проектной занятностью? Другим вариантом могли бы стать новые формы взаимодействия с персоналом, к примеру, проектная занятность вместо полноценного классического найма на бессрочный трудовой договор. Тем более что частая смена работы и так становится на рынке нормой, это может происходить уже каждые два года. «Люди часто меняют работу, привлекать и удерживать талантливых специалистов очень нелегко. Сегодня нет компании, которая бы сказала, что у нее нет проблемы с привлечением людей», — говорит Миронов. Интерес со стороны работодателей к новой форме уже на рынке есть — и он значительный, отмечают в ANCOR, растет интерес к проектной занятости и со стороны фрилансеров. Однако серьезной проблемой для России остается неадаптированность под формат законодательства. «Если регулятор предпримет действия в отношении регулирования рынка проектной занятости, он просто взорвется, огромное количество людей будут готовы так работать», — отмечает Миронов. Он напоминает, что в Голландии из 7 млн трудоспособного населения 3 млн не имеют постоянных трудовых договоров, однако они не являются безработными. Они платят налоги, имеют социальные гарантии, работая в рамках разных проектов. Автор: Ольга Блинова Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»
