Может ли Андропов заменить Дзержинского
Решение о том, стоит ли возвращать памятник Дзержинскому на Лубянку, должны будут принять москвичи – которым предстоит выбрать между несколькими предложенными вариантами памятников. Точнее, даже исторических персонажей, которых стоит увековечить на этой столичной площади. Провести опрос рекомендует столичная Общественная палата, а спикер Мосгордумы говорит даже о референдуме.
Идея референдума не нова – городская Дума уже даже давала согласие на его проведение шесть лет назад, но в итоге он так и не состоялся. Сейчас же, накануне приближающегося 30-летия крушения СССР – символом чего и стал снесенный в августе 1991-го памятник работы Вучетича – споры вокруг Дзержинского возобновились с новой силой. Все понимают, что дело тут не в памятнике (в любом случае, выдающемся), а в том, что он символизирует.
А он символизирует для разных частей общества – разное. И поэтому никто не хочет принимать решение, брать ответственность на себя. Лишь формально это дело городского масштаба – возвращение железного Феликса на Лубянку неизбежно будет восприниматься всеми, как символическое действие, радующее одних и пугающее других.
Поэтому, в отличие от 2015 года, сейчас склоняются к идее референдума или опроса не по поводу одного Дзержинского, а в отношении того, кого стоит увековечить на Лубянке. Вернуть главу ЧК или отметить Ивана Третьего? Александра Невского? Юрия Андропова?
Предложений много – выберут самые-самые, составят список и предложат москвичам проголосовать на портале Госуслуг или даже в рамках общегородского референдума. Второй вариант кажется куда менее вероятным – во-первых, дорого, во-вторых, результат будет предсказуем. Победит Дзержинский – об этом говорят даже старые, шестилетней давности, опросы общественного мнения. Среди читателей деловой газеты «ВЗГЛЯД» сторонников возвращения Дзержинского – почти 80 %. К тому же большинства других памятников нет даже в проекте – так что соревноваться будут абстрактные идеи и конкретный, сильный в художественном смысле, памятник.
Конечно, Феликс может и проиграть. Но пока что подобный вариант представляется возможным только в случае искусственного подкручивания результатов: как это было в финале телеконкурса «Имя России» 12 лет назад. Тогда выигрывал Сталин – но победил в итоге Александр Невский, на втором месте оказался Петр Столыпин, и только на третьем генералиссимус. Тогда в честность голосования не поверили – при всем огромном уважении к святому и премьер-министру, их популярность в народе и в 2008-м, и сейчас, сильно отстает от сталинской. То же самое с Дзержинским – одни его уважают, другие нет, но еще больше людей воспринимает его не как человека, а как символ жестокого к врагам и справедливого к простым людям государства (вне зависимости от того, как это было на самом деле). Так что выиграть у Дзержинского будет практически невозможно – если только не противопоставить ему похожую фигуру.
Нет, речь не о Малюте Скуратове, главном опричнике Ивана Грозного, и даже не о самом царе. Не сможет тягаться с Дзержинским и Иван Третий, великий князь, создатель Московского царства.
Поэтому неудивительно появление кандидатуры Юрия Андропова – наследника железного Феликса и единственного нашего современника среди кандидатов в лубянские памятники. Главу КГБ предлагали и раньше – но сейчас это сделал бывший министр культуры Михаил Швыдкой, находящийся в должности специального представителя президента по международному культурному сотрудничеству, что сразу же открывает возможность для спекуляций: это он неспроста, это сам Путин через него предлагает.
Конечно, это не так – хотя президенту может и понравиться идея. Более того – он даже может со временем ее поддержать. Если выяснится, что вариант с памятником Андропову нравится большому количеству москвичей. А он может им понравится?
Аргументы Швыдкого о том, что памятник на Лубянке должен «способствовать консолидации общества», а не вызывать «распри и склоки», поэтому «нужно прийти к какой-то фигуре, которая будет устраивать и государство, и, одновременно, будет понятна и объединяюща для всего общества», справедливы – но не слишком пригодны для агитации за Андропова. В отличие от его же довода насчет того, что «Андропов сыграл в жизни этого места большую роль, чем Дзержинский» – это так и есть.
Действительно, Юрий Владимирович возглавлял КГБ 15 лет – дольше, чем любой другой глава этого ведомства (только у нынешнего шефа ФСБ Бортникова есть шанс побить этот рекорд). Андропов считается самым сильным руководителем в истории советских спецслужб – но весь народ узнал его уже как главу государства, человека, возглавившего страну после Брежнева. Увы, совсем ненадолго, на четырнадцать месяцев – но быстрое завершение андроповского правления сейчас считается трагедией, крахом попытки реформирования СССР, упущенным шансом на его спасение. По сути, последним шансом – потому что реформа, предпринятая Горбачевым, оказалась неподготовленной, непродуманной, а в силу уникальной слабости самого генсека, еще и закончилась крахом страны.
Андропов в современном массовом сознании – это тот, кто хотел и мог реформировать, а, значит, спасти, СССР, но не успел. Честный, умный, жесткий, не собиравшийся ни разоружаться перед противником, ни сохранять неработающие механизмы, жестокий борец с коррупцией, с чиновничьим самоуправством, с врагами государства. Неважно, насколько это соответствует реальному Андропову – главное, что именно такой его образ сформировался в обществе.
Андропов не был ни гением, ни демоном – изначально он был сильным советским аппаратчиком, волею судеб попавшим в КГБ (сразу на руководство комитетом), и там раскрывшим свои таланты. Как руководитель спецслужбы, он был, безусловно, силен – причем, в первую очередь благодаря прекрасным аналитическим способностям и умению подбирать кадры. Советская разведка и контрразведка при нем достигли своих высот – ну, а в работе КГБ внутри страны он во многом был лишь исполнителем, точнее, одним из соавторов общего курса работы органов. Который определялся Брежневым и коллективным руководством в виде Политбюро ЦК.
КГБ при Андропове уже не был, как в старые времена, «карающим мечом партии», но все равно оставался ее орудием – впрочем, и сама партия к этому времени уже полностью срослась с государством. В качестве члена Политбюро Андропов в последние десять лет своей жизни участвовал в принятии важнейших решений – а с конца 70-х входил в число самых ближайших соратников угасавшего Брежнева. Придя к власти, Андропов не успел толком даже приступить к реформированию страны – но, конечно, ему и в страшном сне не могло привидеться, каким образом будет проводить реформы приближенный им к самой вершине власти Горбачев.
Но на Лубянке памятник Андропову будет символизировать в первую очередь его чекистскую ипостась – он будет стоять там не как генсек, а как председатель КГБ. Но все равно станет еще и памятником СССР. И народ будет видеть в нем и сильную руку, и борца с коррупцией, и защиту государства от подрывных действий из-за рубежа, и успехи разведки и контрразведки. Да и идеалы справедливости, которые сейчас самые востребованные из советского наследия, КГБ при Андропове тоже ведь защищал – так что как альтернатива Дзержинскому Юрий Владимирович подходит. И в гражданской войне не участвовал, и к красному террору отношения не имеет – одни плюсы.
Вот только где взять нового Вучетича?