История района: в Богородском четверть века проработал знаменитый полярник Евгений Фёдоров

Учёный, полярник, один из создателей советской Гидрометеослужбы Евгений Фёдоров почти четверть века проработал в научном институте на Глебовской улице. Разработанная им система наблюдений, включающая данные радиолокаторов, автоматических метеостанций и космических спутников, действует и сегодня. Но больше он известен как папанинец — участник первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс-1» 1938-1939 годов. Мечтал попасть на Землю Франца-Иосифа Метеорологом Евгений Фёдоров стал благодаря любви к Арктике, куда он мечтал попасть ещё в студенческие годы. В 1932 году 22-летнего выпускника Ленинградского университета заметил Иван Папанин, только что назначенный начальником полярной станции в бухте Тихой на одном из островов архипелага Земля Франца- Иосифа. «Однажды во время беготни по коридорам Арктического института я обратил внимание на худощавого, совсем ещё молодого человека, который, как выяснилось из краткого разговора, стремился попасть именно на Землю Франца-Иосифа, — вспоминал Иван Папанин об истории их знакомства. — Очень он мне пришёлся по душе». И через несколько дней Фёдоров был зачислен в штат экспедиции метеорологом. Спустя пять лет он станет одним из четвёрки папанинцев. Первая в мире дрейфующая полярная станция «Северный полюс-1» отправится в путь в мае 1937 года. За девять месяцев Иван Папанин, метеоролог Евгений Фёдоров, радист Эрнст Кренкель и гидролог Пётр Ширшов преодолеют 2 тысячи километров. Принесли коньяк в жертву науке Во время зимовок Евгений Фёдоров вёл дневник. Он подробно описывал не только научные изыскания, но и быт полярников. Так, в 1930-х он писал: «В кают-компании в буфете всегда стояли два больших графина — один с разведённым спиртом, другой с коньяком, — доступные для всех желающих. Такое не было в обычае на полярных станциях того времени. Однако никто из нас не злоупотреблял спиртным. Конечно, мы выпивали иногда — по праздникам, за торжественно убранным столом», — пояснял автор дневника. Ещё раз о коньяке Фёдоров напишет уже в хрониках «Северного полюса-1». Тогда на дрейфующую льдину забыли доставить запас спирта. Им предполагалось обтираться вместо умывания, а главное — хранить в нём «мелкую водяную живность», которую вылавливали в море. «У нас был небольшой — на 12 литров — бочонок хорошего коньяка, подаренного армянскими друзьями. И это всё. И мы решились. Иван Дмитриевич сделал нехитрый самогонный аппарат, и мы с грустью смотрели, как в жертву науке приносился отличный коньяк. Из трёх литров коньяка, как и полагается, выходило около двух литров спирта», — записал в дневнике метеоролог.