Научное общежитие на необитаемом острове. Об особой экосистеме Симушира и открытиях ученых

И заработало!

Симушир находится примерно на равном расстоянии между Японией и Камчаткой, и его экосистема очень интересна ученым.

— Это уже четвертый этап комплексной экспедиции, всего запланировано шесть частей. В этом году участвовали до десяти научных и поисковых групп. Когда будут готовы все отчеты, мы сможем составить рекомендации по возможному освоению и развитию острова Симушир, — говорит руководитель экспедиции "Восточный бастион — Курильская гряда", специалист Экспедиционного центра Минобороны РФ Анатолий Калемберг. — Для меня самое сложное — обеспечить участникам экспедиции безопасность и возможность отработать запланированную программу. Курилы — сложное место с точки зрения погоды.

Курилы ни на что не похожи. Утонувшие в тумане острова — гребень гигантского спящего дракона. Посередине — остров Симушир. Здесь нет никого кроме лисиц, тюленей, полевок и множества птиц. Люди ушли отсюда в 1994 году. Оставив бухту Броутона, поселок Кратерный природе. И она быстро забирает свое.

После короткой разведки на остров высаживается вся экспедиционная группа. Из брюха большого десантного корабля (БДК) "Ослябя", который доставил нас от Камчатки до острова, выкатывается техника. Все очень быстро, выйти из узкого горла бухты Броутона нужно во время прилива. БДК — первый за 30 лет корабль с таким большим водоизмещением, который подошел к брошенному причалу Симушира.

Когда-то в Кратерном находилась военно-морская база. Сейчас остались почти непригодные для жизни здания. Для лагеря мы выбрали четырехэтажный дом, стоящий дальше остальных от пирса. Убрали мусор в комнатах, поставили палатки. Кроме этого, оборудовали походные лаборатории, кухню, столовую. Впервые за 30 лет дом стал жилым.

Теперь на несколько недель у нас есть четыре стены, пол, потолок, где-то, если повезло, окна и двери. Кухня действительно расположилась на кухне. Когда-то здесь собиралась и ужинала семья. Теперь собираемся мы, семья экспедиционная.

— Дом, в котором мы находимся, оказался более пригодным для лагеря, чем все остальные. Везде разруха: плесень, ни окон, ни дверей. Наладили быт за несколько дней. Уже на второй день ученые начали выходить на маршруты, — рассказывает начальник экспедиционной группы Илья Докучаев. — Для меня те условия, в которые мы попали, — это практически "пять звезд и все включено". Материалы есть, многое выбрасывает море. Применить русскую смекалку — и можно построить все. Основное для лагеря — организовать питание, тепло и сон.

Как и в любом доме, столовая — сердце и место сбора. С самого утра сюда приходят повар Вера и дежурные. Чаще других — курсанты Морского корпуса Петра Великого — Санкт-Петербургского военно-морского института. Будущие офицеры-гидрографы проходят в экспедиции практику и помогают научным группам.

Начинается экспедиционный день. Вечером — а в лагерь нужно вернуться до 20:00, иначе можно попасть в непогоду и сбиться с пути — ученые и волонтеры обсуждают сделанное и планы на завтра. Час-два будет электричество — работает генератор. Нужно успеть зарядить оборудование. Еще в первый день установки лагеря в одной из комнат нашли целую лампочку, наудачу вкрутили, включили — и заработало!

Понедельник начинается в субботу

Иногда еще и до завтрака, прихватив сухой паек и оставив запись о маршруте и составе группы, ученые уходят работать. С дорогами на Симушире плохо, все они давно заросли стлаником, кустами или курильским бамбуком. По нескольким еще доступным маршрутам можно проехать на "мотолыге" — безотказной и бессменной армейской рабочей лошадке. Так называют многоцелевой транспортер-тягач легкий бронированный (МТ-ЛБ). Водитель Алексей доставляет на нем в лагерь пресную воду, которую удалось найти недалеко от океана. В нашей части острова нет ни рек, ни озер.

Туман падает внезапно, накатывает с океана за минуты. Не успел уйти до тумана, садись, одевайся теплее, наливай из термоса горячий чай. Жди. Сложный ландшафт, скалы, обрывистые берега и дышащий где-то далеко внизу океан не простят движения вслепую. Опасно. Остров учит терпению. Медведей здесь нет, но сложные климатические условия заставляют быть осторожными, по одному на маршрут не выходит никто.

Маршруты ученых тянутся по всей доступной территории острова. Кто-то начинает работу с береговой части и исследует западную и восточную стороны бухты. Кто-то — с вулкана Уратман и сопок поменьше.

— Наша основная задача здесь — общее познание разнообразия авифауны (совокупности птиц, населяющих ту или иную территорию — прим. ТАСС) Симушира. Перед экспедицией мы составили список птиц, которые могут быть на острове, получилось более 160 видов. По Симуширу в литературе есть лишь отрывочные сведения о находках отдельных видов, поэтому любая фаунистическая информация — большая ценность, — рассказывает Павел Смирнов, сотрудник сектора орнитологии научно-исследовательского Зоологического музея МГУ им. М.В. Ломоносова. — Здесь мы смотрим, насколько этот список соответствует истине. Например, раньше здесь жил обычный полевой воробей. Это вид, который живет при человеке и кормится "крошками со стола". Но люди ушли с острова, и воробьи также исчезли.

Орнитологи, Павел и Ярослав, устанавливают тонкие паутинные сети с карманами-ловушками — не всех птиц можно увидеть и услышать, есть очень скрытные. Такой близкий контакт с предметом исследования помогает собрать материал и для коллег.

— Мы собираем образцы паразитов, которые водятся на птицах. Это абсолютно непознанный мир. Например, по результатам нашей экспедиции на Курилы в 2019 году удалось описать новый для науки вид мухи-кровососки, — комментирует Павел.

Орнитологи, как и все на острове, трудятся без выходных. Многие умудряются захватить для работы в лаборатории и ночь. Время экспедиции ограничено, а сделать нужно много.

Само место с его заброшенными, тонущими в зелени и тумане зданиями, тишиной, непредсказуемой погодой и стремлением каждого сделать как можно больше, постоянно напоминают книги братьев Стругацких. Кажется, что мы то ли оказались в "Пикнике на обочине", то ли открыли филиал НИИЧАВО, фантастического научно-исследовательского института чародейства и волшебства.

— Точное представление о составе фауны позволяет в дальнейшем осуществлять ее мониторинг. Изменения — отражение происходящих глобальных экологических процессов. Это имеет большое природоохранное значение. Например, у нас на всех Курильских островах живет крапивник, его действительно много. И сперва кажется, что все равно, где строить поселки, порты, разрабатывать полезные ископаемые. Ведь виду ничего не угрожает. Но когда мы погружаемся в детали, оказывается, что именно здесь обитает уникальная популяция, — говорит Ярослав Редькин, старший научный сотрудник научно-исследовательского Зоологического музея МГУ им. М.В. Ломоносова. — Все наши знания похожи на мозаику, в которой очень много недостающих частей. И чем полнее мозаика, тем мы, человечество, можем уютнее себя чувствовать в этом мире.

Часто в лагерь заходит лиса, не боится. С любопытством смотрит на нас, а мы на нее. Лису никто не обижает. Она, привыкнув, ловит при нас полевок. В океане, недалеко от берега, плавают на спине каланы, разложив на животе, как на обеденном столе, морских ежей. На камнях греются тюлени. Шумит птичий базар. Остров на эти несколько недель стал идеальной моделью мира, где никто никому не мешает. И человек здесь — его часть.

— Мы постоянно теряем различные виды животных на Земле. И что самое грустное, мы теряем их вслепую: не знаем, кого и где. За время расселения человека по планете, начиная с середины последнего ледникового периода, как минимум исчезло 530 видов птиц. И это описанные виды. Сколько было неописанных, сказать сложно, но, судя по всему, в разы больше, — считает Павел Смирнов. — В фильме Андрея Тарковского "Солярис", снятом по одноименному произведению Станислава Лема с немалой примесью своего собственного, авторского видения, есть знаменитая фраза: "Человеку нужен человек". По факту это так. Люди зациклены друг на друге. Но все-таки, пока человек идет победным маршем по планете, важно, чтобы был и тот, кто смотрит под ноги.

Остров ниппонской земляники

Такое ощущение, что природа смешала здесь все летние месяцы. Одновременно созрели брусника, шикша и земляника, цветут лилии и одуванчики. Земляники, неожиданно крупной, здесь так много, что где ни остановись, всегда наберешь полную горсть. И не одну.

Ольга Ладыженская, молодая ученая, участвует в экспедиции от Главного ботанического сада им. Н.В. Цицина РАН, собирает ягоды не просто так, а для исследований.

— У меня была мечта создать свой питомник ягодных культур. Все получилось, но я столкнулась с производственными проблемами. Способы размножения растений, питания, подбор сортов. Поняла, что нужно самостоятельно над этим работать, учиться. Окончила Российский государственный аграрный университет — МСХА им. К.А. Тимирязева. Пришла в науку уже как ученый-практик. Я вижу, какие проблемы возникают на производстве, и ищу пути их решения.

В Ботаническом саду Ольга курирует экспозицию ягодных культур, поддерживает коллекцию и пополняет ее как видами, так и сортами. За два года Ольга собрала 45 сортов ежевики, 10 сортов шиповника, 60 сортов малины и 15 — жимолости. Обращалась за помощью к фермерам с просьбой поделиться редкими сортами для пополнения коллекции лаборатории культурных растений. На Симушир приехала за материалом, который можно использовать для интродукционной, а также селекционной работы.

— Здесь растет ниппонская земляника. Она очень интересная: крупноплодная, плотная, вкусная. Ее можно использовать в селекции, — рассказывает Ольга. — Селекционная работа — это творчество. Каждый раз с нетерпением ждешь, когда завяжется плод и что получится.

Кроме земляники на Симушире растут жимолость голубая, красника, она же клоповка, брусника, шикша, голубика, малина. Множество лекарственных растений.

Вместе с коллегами Ольга собрала более 60 видов растений для коллекции Ботанического сада и других научных учреждений.

— Я впечатлена лугами Симушира, на острове есть и южно-японская флора, и северная камчатская, все это дает огромное разнообразие. При сборе фотографирую локацию каждого растения, фиксирую соседство, здесь оно часто неожиданное.

Землетрясение!

— Моя кандидатская работа основана на анализе данных дистанционного зондирования. Я изучаю поверхность Земли и объекты, расположенные на ней или в ее недрах с расстояния. А здесь, когда мы подходим к горной породе, можем ее рассмотреть вблизи — это дает совершенно другие ощущения и уровень знания. В этом случае я могу понять и сравнить информацию об объекте изучения, полученную из разных источников, — рассказывает Екатерина Мануилова, старший научный сотрудник Института физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН.

Геолог Екатерина и геофизик Ольга проводят на Симушире описание горных пород, отбирают образцы, проводят замеры геологическим компасом, контролируют сейсмичность региона с помощью различных геофизических приборов, а также выявляют неоднородности и нарушения в геологической среде георадаром.

В результате исследований можно будет уточнить геологическую карту изученного участка и проанализировать сейсмическую активность, зафиксированную в данной точке. Эти данные нужны для строительства и нахождения месторождений полезных ископаемых.

За полчаса до полуночи дом зашатался. Как корабль во время небольшого шторма. Все выскочили на улицу. Землетрясение! Геологи подтвердят, что результатом небольшой паники стало сейсмическое событие.

"Ощущение, что нахожусь в карточном домике", "почувствовала движение пола", "работал за столом, почувствовал сначала слабые, потом сильные толчки", "стены задрожали, двери захлопнулись", "проснулась от качки и шума", "лежал в палатке на улице, услышал грохот, потом палатку стало трясти" — из опроса экспедиционной группы.

— Прогноз землетрясений — пока нерешенная проблема для человечества. Страшно даже не само событие, а его последствия — многочисленные человеческие жертвы и разрушения городов, угроза образования цунами, схода оползней, лавин и т.д. Существует множество природных явлений, предшествующих землетрясениям или вызванных ими. Например, необычные явления в атмосфере, повышение уровня воды с изменением ее химического состава, выбросы газа радона, странное поведение животных, — рассказывает Ольга Боборыкина, инженер лаборатории фундаментальных проблем экологической геофизики и вулканологии ИФЗ РАН.

Изучение выбросов радона с точки зрения прогноза землетрясений считается одним из перспективных и достоверных. В нашей стране и за рубежом такими исследованиями занимаются с 60-х годов прошлого века. Геологи-геофизики на Симушире измеряют концентрацию радона с помощью датчиков-индикаторов и сейсмической радоновой станции.

Несмотря на мнение, что спрогнозировать землетрясение невозможно, это не останавливает специалистов, изучающих планету и процессы, происходящие в ней.

— У нас, геологов, еще много нерешенных задач. Раньше я думала, что все изучено, но это не так. Например, геологическая карта острова у меня 1996 года, а уровень знаний за эти годы значительно ушел вперед. Нужно дорабатывать полученные ранее данные. Хочется внести и свой вклад: уточнить геологию этого района. Да, в рамках фундаментальной и прикладной науки это небольшое исследование, но все это — часть пазла, которая может сделать многое. Приблизить нас к пониманию процессов, происходящих на поверхности и внутри Земли, — говорит Екатерина.

Сергей Хохлов, старший научный сотрудник отдела генезиса, географии, классификации и цифровой картографии почв Почвенного института им. В.В. Докучаева, с коллегой согласен. По его словам, исследования​ вулканических почв Камчатки были проведены в 60-х годах XX века и в начале 2000-х, Курильские острова не исследовались вовсе, за исключением единичных работ на Кунашире. Пора закрыть белые пятна и исследовать почвы островов Курильской гряды.

— Я изучаю почвенный покров Курильской гряды. Первая моя экспедиция с РГО была на вулканический остров Матуа в 2017 году, и по результатам совместной работы с географами МГУ мы создали серию карт. Через год РГО объявило о многолетней комплексной экспедиции на Курилы, и я участвую в ней с первого этапа. Занимаюсь исследованием почв на вулканических отложениях. Они обладают свойством накапливать большое количество органического вещества. Содержание углерода в них может быть выше, чем в знаменитых черноземах. Вулканические почвы до конца не изучены, и с использованием современных методов есть место для​ выявления новых свойств, — считает Сергей.

"Разве есть такая жизнь?"

Наш дом все больше заселяется: к нам присоединилась группа, работавшая на Итурупе. Бродят по подъездам, выбирают пригодные для жизни комнаты.

Из-за высокой влажности почти во всем доме отклеились обои, стали видны газеты, которыми когда-то выравнивали стены перед ремонтом. Заголовки, новости из 90-х — машина времени. Здесь когда-то жили, любили, надеялись. Уходили, просто прикрыв дверь.

Дождь льет весь день. В подъезде вода. Где-то капает с потолка. В одной из комнат оставлена библиотека, книги набухли от влаги. Кто-то из ребят разбирает полки, забирают то, что еще можно высушить. Все-таки самая читающая.

— Когда я училась на четвертом курсе университета, мне предложили работу в Кунсткамере. Это было невероятно! Я стала первым сотрудником за последние 40 лет, которого взяли без высшего образования. В свою первую экспедицию я поехала в Якутию, в самый северный населенный пункт республики — поселок Юрюнг-Хая. Единственное место компактного проживания долган, — рассказывает Василиса Боброва, старший хранитель фонда "Сибирь", стажер-исследователь отдела этнографии Сибири Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН.

Почти одновременно Василиса стала участником проекта Российского научного фонда "Питание в Российской Арктике: ресурсы, технологии, инновации". За пять лет работы группа из девяти молодых ученых провела около 30 экспедиций в высоких широтах. Исследователи изучают вопросы, связанные со снабжением, питанием, вкусовыми предпочтениями арктического населения.

В этой экспедиции Василиса участвовала в археологических работах на северной части острова Итуруп, на островах Уруп и Симушир. Ученые и волонтеры проводили разведку в местах предполагаемых айнских, русских и японских поселений.

— Задачи группы — проведение археологической разведки. Нашего научного руководителя Валерия Орионовича Шубина интересовал вопрос, связанный с бухтой Активная на Итурупе. Мы провели три разведки: на побережье бухты Славной, на базе бывшей погранзаставы, в бухте Активная. В Активной мы нашли инструменты для выделки кожи, различную керамику. Там в XVIII–XIX веках стоял японский рыбозавод. На месте заставы выкопали один большой шурф, обнаружили там осколки японской урны для праха, трубку для курения.

В отличие от Симушира на Итурупе водятся медведи.

— Более восхитительного соседства, чем с медведицей и медвежатами, еще не было. Тем более когда "соседка" с детьми заходила в гости, — вспоминает Василиса.

— В этом году у меня уже вторая экспедиция, до этого была Чукотка. Здесь я работаю в отпуске. Я горю полевой работой, не могу без этого. Пока есть силы, буду ездить. Если тебя приняло "поле", тундра, Арктика — все, это навсегда. Нигде больше нет таких историй, как в экспедициях. Приезжаешь домой, рассказываешь, и многие спрашивают: "Разве есть такая жизнь?" — говорит Василиса. — Мы все, здесь работающие, совершаем гражданский подвиг. Пробиваем тропы, которых не было. Или вновь осваиваем те, которые стали бездорожьем. Это очень тяжелая работа. Не все это понимают.

Вера Костамо