Гаяз Исхаки пытается получить французскую визу

Анализируем дневники великого татарского писателя в эмиграции. Часть 11-я

Писатель Гаяз Исхаки и журналист Фуад Туктаров (оба — политические деятели), продолжают в 1920-м попытки получить визу во Францию, находясь в Праге. Параллельно Исхаки получает письмо от уважаемого Садри Максуди, которого он искал весь прошлый год и даже больше, и изучает местную прессу.

Нашелся Максуди

1 января Исхаки продолжает болеть, поэтому не может сходить на встречу с татарскими солдатами, идет только Туктаров: "Говорит, глупые, не видевшие школы солдаты. Здесь слегка устроились, пожив самостоятельно. Много расспрашивали про состояние в России". Ну а днем друзья отправились на оперу Сметаны "Проданная невеста" (Исхаки переводит это название как "Сатылган бикәч"). Также автор беспокоится, что из-за проблем с паспортом не может заявить о себе в прессе, ведь это может помешать движению бумаг.

3 января документы переводятся на французский. 4 января Исхаки узнает, что Колчак "сгинул в ад", чехи забрали из его поезда золото: "Это золото — то, что увезли из нашей Казани".

10 января, наконец, чехи отправили бумаги татар во Францию. А Одессу взяли большевики. Кроме того, английские газеты сообщают, что Юсуф Акчура (один из руководителей либерально-демократической партии "Иттифак аль-Муслимин", который позже обосновался в Турции) и Ахмед-бек Агаев (его, как сторонника партии младотурок "Единение и прогресс" в 1919-м сослали на Мальту) работают в Москве с большевиками, чтобы распространить их идеи на восточный мир.

11 января становится известно, что у Деникина дела совсем плохи: большевики взяли Таганрог и Ростов. Исхаки сравнивает новое правительство с деяниями Петра Великого, мол, от него малым народам только вред.

Зато 12 августа из Парижа приходит письмо от Садри Максуди: "Это для нас было событие из ряда вон. Во-первых, нашли потерянного человека, во-вторых, это же объявился внезапно Садри Максуди, который для нашего мирного состояния очень важен, стоявший во главе национального движение, руководитель "Милли Идарэ", известный в Европе".

Действительно, депутат второй и третьей Госдумы был избран во Всероссийское учредительное собрание, стал председателем "Милли Идарэ", органа национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири. Во Франции он преподавал в Сорбонне, а в 1924 году посетил Турцию, где стал одним из соратников Ататюрка. Дом его до сих пор стоит на улице Островского.

Исхаки пишет, что он искал Максуди больше года. Из Токио отправлял телеграммы, письма в Стамбул, в Крым, Финляндию. В последней стране Максуди довольно долго прожил. Получив с большими проблемами визу во Францию (начал в ноябре 1918-го, получил в мае 1919-го), отправился в Париж.

И даже отправлял в Токио телеграмму во французское представительство, чтобы помочь Туктарову и Исхаки с визой. "Но мы из-за дурацкой телеграммы были вызваны в Харбин, так что воспользоваться этим не смогли".

Кроме того, Максуди видел в мае прошлого года в Швеции Юсуфа Акчуру, а это значит, что, вероятно, он не связан с большевиками, как писали газеты. На Парижской мирной конференции обнародовал меморандум о пожеланиях татар. Сам живет на деньги, полученные в Финляндии.

Вызвали в полицию

17 января Исхаки вызвали в полицию. Дело в одном из местных представителей Комуча (Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания, возникший после его формального роспуска со стороны большевиков, чья власть во время Гражданской войны распространялась в Среднем Поволжье, Прикамье и на Южном Урале).

Руководитель ведомства внутренних дел Комитета Прокопий Климушкин попросил разрешение посетить в местных тюрьмах русских граждан. Присоединил к прошению и Исхаки, мол, чтобы не скучно было. Исхаки, будучи больным, не пошел.

А в полиции решили, что таким образом обустраивается побег одного из заключенных: "С утра с Иваном Михайловичем (Брушвитом, бывшим министром финансов в правительстве Комуча) пошли вместе, быстро вручили наши карточки, нас быстро принял полицмейстер и начал задавать весьма бессмысленные вопросы. Но и ему было неудобно, что у меня в карточке написано, что я татаро-турок. Вызвал, говорит, потому что не оформили паспорт. Но и он оказался оформленным. Наконец, извиняясь, завершил дело".

21 января чехи поставили в паспорта дипломатические визы. Значит, татары все ближе к отъезду во Францию. Завтра планируется отправиться в консульство. В итоге это получается сделать 23 января: "Спрашиваем назначенного нам человека. Он чех, немного знает по-русски, говорят, может и по-французски. Оказывается, что он не знает ни слова по-русски, по-французски говорит плохо". В итоге удается добиться разговора с консулом, который, перебив их, просит оформить запрос на бумаге: "Мы застываем. Полтора месяца пытались убрать из паспортов, что мы из России, согласились на это. Когда пришло время пользоваться этими официальными бумагами, по глупости переводчика мы вновь оказались русскими".

24 января, пытаясь найти решение, татары идут к главе Французского легиона. Их принимает секретарь, выслушивает, смотрит бумаги, просит прийти через два дня. А тут еще и помогавший им переводчик уезжает в Париж: "Сегодня — 24 января. В прошлом году я в этот день отправился на мирную конференцию. Уже год прошел. До сих пор еду. Когда доедем? Одному Богу известно. Сегодня с утра было холодно. Температура упала ниже нуля".