О научной школе пульмонолога Чучалина

Директора НИИ пульмонологии, председателя Российского респираторного общества и уроженца подмосковного города Балашиха Александра Григорьевича Чучалина называют ни много ни мало — основоположником отечественной школы пульмонологии. Именно его опыт и знания помогли спасти миллионы людей с заболеваниями лёгких. Александр Григорьевич Чучалин родился 5 января 1940 года в посёлке Никольско-Архангельский Балашихинского района. Его отец — военнослужащий, подполковник, служил в дивизии им. Ф.Э. Дзержинского, погиб в конце Великой Отечественной войны. После окончания школы в Никольском (ныне школа № 16 в микрорайоне Дзержинского) в 1957 году Александр Григорьевич поступил во 2-й Московский ордена Ленина государственный медицинский институт им. Н.И. Пирогова. С 1963 по 1965 год был клиническим ординатором, с 1965 по 1967 год — аспирантом. Кандидатскую диссертацию защитил в 1967 году, докторскую — в 1974-м. Мы познакомились с академиком Чучалиным ещё в 1990-х — он приезжал тогда в Балашиху по приглашению главного врача балашихинской ЦРБ Анатолия Вайганта. Организовывал в нашем городе конференции, мастер-классы, школы по лечению астмы, осматривал тяжёлых больных. Тогда же и состоялось наше с ним первое интервью. И именно тогда Александр Григорьевич рассказал, что его корни отсюда — из Балашихи. Академик Чучалин — уникальный доктор. Он лечил четырёх генсеков: Брежнева, Черненко, Андропова и Горбачёва. В 1974-1989 годах Александр Григорьевич работал в 4-м Главном управлении при Минздраве СССР (Кремлёвской больнице), занимавшемся медицинским обслуживанием высших должностных лиц СССР. Тогда начальником 4-го Главного управления Минздрава был Евгений Иванович Чазов, а его помощником — Владимир Иванович Шахматов. Опыт доктора Чучалина требовался постоянно. Например, помог в марте 1982 года, когда Леонид Ильич Брежнев совершил поездку в Ташкент, едва не закончившуюся для него трагически. Тогда Брежнев сразу из аэропорта поехал на авиационный завод. Шёл по цеху, и вдруг балка, которая перегораживала проёмы цеха, треснула. Огромный бетонный осколок упал на правое плечо Брежнева. «У него была тяжёлая травма — перелом ключицы, пяти рёбер, кровоизлияние в печень, — рассказал Чучалин. — В таких случаях, когда у человека травматический шок, ему помогают лекарствами, снимают боль. Так и поступили. Меня тогда поразило его мужество — как он смог перетерпеть боль. Брежнев пережил травматический шок. Он потерял сознание от боли, пришёл в себя, поднялся, вручил медаль». А на следующий день руководителя страны экстренно доставили в Москву. «Мы ночью все собрались, картина не очень хорошая, — рассказал Чучалин. — Брежнев был скромен в быту, он отказался от больницы на Мичуринском проспекте, лучшей в СССР. По этой ситуации работали я, Чазов, лечащий врач Брежнева, и легендарный торакальный хирург Михаил Перельман. И мы пригласили травматолога проконсультировать, можно ли оперировать в таком состоянии или нет. Решили хирургическим путём повреждения не трогать. Тогда Брежнева спасли. Но тяжёлая травма, полученная в Ташкенте, в конечном счёте и подвела к тому, что в ноябре 1982 года Брежнев ушёл из жизни во время сна…» Большая Балашиха Сменившие Брежнева генсеки тоже были тяжело больны. У Андропова почечная недостаточность, а у Черненко тяжелейшая форма дыхательной недостаточности. Особенно состояние Андропова вызывало серьёзную тревогу летом 1983 года. «И тогда мы провели консилиум, — вспоминает Александр Григорьевич. — Было решено удалять шлаки из организма с помощью искусственной почки. Она дала плюс один год жизни Андропову. Он встал на ноги, но передвигаться мог с трудом. Голова у Андропова работала просто потрясающе. Я не встречал ещё человека с такой памятью, какая была у него. Он каждый день очень много читал: его норма превышала 600 страниц. И когда заканчивал, то воспроизводил прочитанное и откладывал себе в память. Андропов был человеком высочайшего интеллекта, и это в нем поражало». Следующего генсека Константина Устиновича Черненко болезнь сделала просто физически немощным. «Когда я с ним познакомился как врач и стал им заниматься, то имел дело с инвалидом первой группы, — рассказал Чучалин. — Он был очень мобилизован, работоспособен, но обеспечить себя кислородом уже не мог». Из-за плохого дыхания Черненко очень поздно просыпался и приезжал к себе на работу в ЦК после 10 часов, а уезжал домой после 22 часов. «Я активно искал, чем Черненко можно помочь, как помочь, — рассказал Александр Григорьевич. — Тогда методы, получившие сегодня большое развитие, носили характер начальных, пилотных исследований. В частности, длительная терапия кислородом, которая действительно помогает справляться с одышкой, и пациенты становятся более активными. Это машина — концентратор кислорода, которая включается в электрическую сеть, немного гудит при этом. Нужно было убедить Черненко пользоваться кислородом, особенно в ночные часы. Так он, наконец, стал спать лучше. После этого он подружился со мной. До этого дружбы не получалось…» С именем Александра Григорьевича Чучалина связано признание отечественной пульмонологии как самостоятельной медицинской отрасли. Он добился того, что заболевания органов дыхания стали лечить пульмонологи, а не терапевты. В 1990 году Александр Григорьевич создал Научно-исследовательский институт пульмонологии. А в 2006 году под руководством А.Г. Чучалина была проведена первая в России успешная двухсторонняя трансплантация лёгких, признанная во всём мире вершиной современных медицинских технологий. В 1997 году несколько международных научных центров назвали академика Чучалина «Человеком года». С 2010 года он — вице-президент и член Президиума Национальной медицинской палаты. В 2003 году Александр Григорьевич стал первым в России лауреатом международной премии «Золотой Гиппократ». Алексей Галанин