История бешеной стрелки

Прошёл век с тех пор, как на буровой скважине в Щигровском районе Курской области была добыта первая железная руда. 7 апреля 1923 года неподалёку от местной деревни Лозовка бур скважины №1 на глубине 167 метров вошёл в мощные залежи железной руды, что положило начало освоению Курской магнитной аномалии. «Известия» тогда писали: «Тайна КМА разгадана: поднят первый керн железистых кварцитов. Это стало событием мирового масштаба, нашедшим отражение и в европейских газетах». Ну, по поводу тайны, это ещё как сказать… Учёные до сих пор ломают головы, откуда здесь, на равнине, такие запасы железа. Но главное – руду точно нашли, и Щигры получили всемирную известность. Давайте вспомним, как всё начиналось. Курская неправильность Сначала уясним само понятие аномалии. Что это такое? «Аномалия» – слово греческое, обозначает «отрицание закона, противоположность закону», в общем, «отклонение от нормы, от общей закономерности, неправильность». Впервые аномалию земного магнетизма в Курской губернии обнаружил в 1773 году академик Пётр Иноходцев. Он руководил работами по определению географического положения городов центральной части России и обнаружил в районе Курска сильную «ненормальность» поля земного магнетизма. Но на это открытие никто не обратил должного внимания. Только в 1874 году (через сто лет!) сотрудник Казанского университета Иван Смирнов снова сделал акцент на странном поведении компаса в том же районе, о котором говорил Иноходцев. С этого момента началось исследование местности. В 1883 году приват-доцент Харьковского университета Николай Пильчиков после серии наблюдений одним из первых предположил, что причина аномалии – залежи железной руды. За это он был награждён Большой серебряной медалью Российского географического общества. «На свете нет подобного…» Но самая большая заслуга в деле открытия невиданного доселе богатства принадлежит профессору Эрнесту Лейсту, заведующему магнитно-метеорологической обсерваторией в Петербурге. Аномалия его настолько заинтересовала, что он в 1894 году перевёлся на кафедру физической географии Московского университета. Вначале он помогал французскому профессору Муро, директору Парижской обсерватории, командированному в Курскую губернию Академией наук. Затем, анализируя данные, Лейст пришёл к твёрдому убеждению, что аномалия связана именно с рудой. В 1898 году Курское губернское земство выделило профессору 25 тысяч рублей. Это были большие по тем временам деньги. Лейст потратил их на покупку приборов для магнитных измерений и бурильного оборудования в Германии. Начали бурить скважины в сёлах Кочетовка и Непхаево. Сегодня это Белгородская область. По расчётам, руда должна была залегать в 200 метрах от поверхности земли. Однако, когда бур достиг этой глубины, руды не обнаружили. Лейста обозвали шарлатаном и отобрали приборы. Но не на того напали. Эрнест Егорович за свой счёт продолжал исследования под Курском во время отпусков. В течение 14 лет в июле–августе Лейст в одиночку проводил съёмку КМА, выполнив для составления магнитных карт аномалии 4500 измерений! В истории остались его слова: «На всём белом свете нет ничего подобного. Учёные приезжали сюда как в кунсткамеру: здесь магнитная стрелка показывает не на север и юг, как бы следовало, а на восток и запад». Выяснение границ Курской аномалии и глубины залегания руды велись до 1918 года. В итоге Лейст научно доказал наличие в недрах огромных масс магнитного железняка. К 1918 году у Эрнеста Лейста была почти составлена подробная карта аномальной местности. Но тут подвело здоровье. И советское правительство направило 60-летнего учёного в Германию для лечения в Наугейме. Не успев до отъезда составить единую карту КМА, Лейст взял с собой материалы исследований. На курорте профессор умер. Его научные труды попали к немцам, которые согласились вернуть их России. Но… за пять миллионов рублей золотом! Советское правительство отказалось приобретать документы. Решили повторить! Обычное для нас дело. Повторить исследования. Бурили, но недобурились. Потом стало не до того – Гражданская война. По указанию Ленина Но всё же работы в Курской губернии возобновили, причём по указанию самого Владимира Ленина. Дело Лейста продолжил профессор Московского геологоразведочного института академик Пётр Лазарев, у которого осталась рукопись Эрнеста Егоровича. Летом 1919 года в район между Щиграми и Тимом, где Лейст обнаружил сильную аномалию, был направлен магнитометрический отряд. Девять человек под руководством прибыли в товарном вагоне. Но в это время как раз началось наступление армии Деникина. Среди крестьян пошли слухи, что в ящиках геологов не приборы, а пулемёты, вехи же, выставляемые в поле, прицелы для стрельбы. Когда белые подошли к Курску, пришлось эвакуироваться. Потом изучением КМА занялась Особая комиссия, которую возглавил профессор Иван Губкин. Освобождение Красной армией центральных районов от деникинцев позволило возобновить работы. Технический отряд вернулся в Курскую губернию. Без крови не обошлось! 24 августа 1920 года Ленин подписал исторический документ – специальное постановление СТО («Совет труда и обороны») «О развёртывании буровых работ в районе Курской магнитной аномалии». О ситуации на КМА Лазарев и Губкин докладывали лично председателю Совнаркома. С весны до осени 1920 года под Щиграми было сделано 2000 измерений. Начать бурение предполагали в мае 1921 года, но в послевоенное время голода и разрухи оказалось очень сложно доставить оборудование из Грозного и Баку. По пути на поезд напала банда, три буровика, сопровождавших груз, были убиты. Состав прибыл под Курск лишь в июне, причём два вагона пропали. Скважина №1 Несмотря на все неприятности, 22 июля 1921 года в семи километрах от Щигров в поле у деревни Лозовка под руководством горного инженера Сергея Бубнова заработала буровая скважина №1. Её торжественно открыли в присутствии председателя губисполкома Галанина и всего губернского начальства, был устроен митинг и обед, розданы подарки рабочим. Газета «Набат» Щигровского уезда: «Всего несколько лет назад на этом месте было пусто, и вот под красивой вышкой с развивающимся на ней красным флагом закишел народ, зазвучал протяжный гудок и, после пения Интернационала, тяжёлый бурав под шум машин начал рыть щигровскую почву, чтобы достать колоссальные, быть может, богатства, которые нашим дедам и не снились». За работами в районе КМА внимательно следили не только в нашей стране, но и за границей, в прессе печатали сводки. Поскольку многие (в том числе в руководстве государства) по-прежнему не верили, что курские недра хранят запасы руды, доказать её наличие мог только бур. Шли работы чрезвычайно медленно: то не было дров, торфа и продуктов для рабочих, то не на чем было их доставить. А ещё инфляция, пожар, сыпной тиф, унёсший жизни многих рабочих и их руководителя Бубнова. Продолжать работы стало возможно лишь благодаря личному участию в судьбе КМА Ленина, указавшего: «Дело это надо вести сугубо энергично…». Под Курск привезли специальные буровые станки. В январе 1923 года в Лозовку приехал организатор советской геологии профессор Иван Губкин. В статье на историческом сайте «Русь Матушка» красочно описаны дальнейшие события: «В шубе и валенках ввалился в конторку, сдёрнул запотевшие очки… Вошёл раздосадованный токарь. «Вот! – протянул бригадиру напильник: с него лохмотьями свисала стружка. – Невозможно работать». Оказалось, к тискам и напильникам стали прилипать металлическая пыль и стружка. Мастерская отстояла от вышки в 12 метрах… Иван Михайлович велел принести стёртые долота. «Теперь гвоздь, пожалуйста, – прошептал он нетерпеливо. – Быстрее». И заметно побледнел. Гвоздя не нашли, подали гаечный ключ. Губкин медленно поднёс его к долоту. Когда между ними осталось около сантиметра, ключ прилип к долоту. «Долото намагнитилось!» – об этом писали в газетах. Губкин доложил Ленину. Не осталось сомнений: внизу тонны магнетитовой руды. До неё оставалось немало метров и множество трудностей. И много ещё лет пройдёт, пока из руды сварят первую сталь (Губкин не дожил до этого)». 7 апреля 1923 года скважина №1 на глубине 167 метров подсекла мощную железорудную залежь, был поднят первый керн курской руды. Это были небольшие палочки серого цвета с белыми прослойками. Их отправили в Москву, всё подтвердилось. Пролетарский поэт Владимир Маяковский в стихотворении «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник» вдохновенно написал о событии: «Двери в славу – двери узкие, но как бы ни были они узки, навсегда войдёте вы, кто в Курске добывал железные куски…» Хотя промышленные разработки в итоге начались не в Щиграх, а в Губкине, Старом Осколе и Михайловке, где самые богатые месторождения, всё равно скважина №1 навсегда вошла в историю. Ежегодно сюда приезжают геологи. Создан мемориальный комплекс, куда входят памятный знак в честь первооткрывателей, могила первого руководителя БурКМА Сергея Бубнова и памятник первой скважине. Новый мир Разумеется, «Курская правда» не обошла вниманием такое событие. В Щигры был послан корреспондент газеты: «Мертвенно-спокойны захолустные Щигры. На улицах пасутся стада. Бродят невозбранно куры, гуси, свиньи, овцы и проч. Среди всей этой мирной идиллии человека почти не видно. Помню одного человека, встретившегося мне на пустынной базарной площади. Это было какое-то духовное лицо, кажется, дьякон. Он шёл, слегка покачиваясь от самогонного возлияния, и кому-то грозил в пространство поднятым кверху пальцем. Поравнявшись со мной, он икнул и сказал: – Вы гражданин чьи будете? – Я приезжий. – Приезжий… Теперь все приезжать стали… Небось, все насчёт амм… моналии эт-той хлопочете? Дудки-с… Как Господь Бг захочет, так и будет… Дьякон рыгнул, воздел палец к небу и, с усилием волоча ноги, двинулся дальше, бормоча: – Аммоналия… Так вот вам и открылась… Ждите… Город Щигры ещё спит, как он спал сотни лет назад, и глухо шамкает во сне своими пустыми, немощёными, поросшими травой улицами. И кажется, что Щигров, этих старых помещичьих Щигров, уже нет, они умерли вместе со своим помещичьим прошлым. На место их поднимается новый мир, бурлящий, огнеликий, скованный из железа и стали». С надеждой на свои силы В настоящее время границы залежей железных руд КМА охватывают площадь размером свыше 160 тысяч квадратных километров. Аномалия находится на территории девяти областей центра и юга России. Запасы богатых железных руд и железистых кварцитов уникального бассейна составляют миллиарды тонн. Это мы сейчас все знаем, но и 100 лет назад уже многое было понятно, и аппетиты разгорелись. У англичан, немцев, американцев… Заговорили о концессиях. Тем не менее руководство страны заявило: «Курское железо рождено русской революцией, и не иностранной буржуазии пожинать её плоды». Магнитную аномалию поднимали сами, хотя поначалу и пришлось закупать за границей алмазные буры, приглашать мастеров из Швеции. Из статьи «Так начинался Железногорск» (газета «Ударный труд»): «Сразу же после битвы на Огненной дуге мирное небо курского края снова наполнилось гулом авиационных моторов. Началась авиационная разведка, предшествующая мирному наступлению на богатства земных недр КМА. Два года понадобилось для проведения аэромагнитной съёмки громадной территории и составления карт магнитных аномалий. А затем по выделенным полосам двинулись основные геологические силы, и началась работа, тяжёлая и кропотливая. К 1958 году геологи разведали громадное, около 20 квадратных километров по площади, железорудное месторождение, названное Михайловским…». В 1960 году был добыт первый ковш богатой железной руды, и первый состав отправлен на Ново-Тульский металлургический завод. И ещё одна цитата (статья «Всё начиналось так…» из газеты «Курская руда»), посвящённая началу строительства города Железногорска: «По стране разнеслась весть об ударной стройке коммунизма. Под Курском на базе богатейшего месторождения железных руд намечалось сооружение крупного горнорудного предприятия. По зову партии на новостройку стали съезжаться экскаваторщики, шоферы, строители. С Урала и из Донбасса, с Дальнего Востока и из-под Тулы, с Украины и Поволжья… Селились по окрестным сёлам, разбивали палатки на колхозном поле, ещё не освобождённом от гречишной соломы». Сегодня месторождения КМА разрабатываются открытым (Стойленское, Лебединское, Михайловское) и подземным (Коробковское, Яковлевское) способами. Это самый мощный на Земле железорудный бассейн. А куряне по праву гордятся тем, что у нас работает такое предприятие, как Михайловский горно-обогатительный комбинат имени А.В. Варичева, решение о строительстве которого было принято Советом министров СССР в уже далёком теперь 1957 году. Сейчас МГОК входит в компанию «Металлоинвест». Остаётся ещё раз сказать, что учёные до сих пор не в состоянии дать ответ, почему в равнинной местности, где поблизости нет ни скалистых образований, ни гор, сосредоточено такое количество железной руды высшего качества. Аномалия – она и есть аномалия! СПРАВКА «КП» Андрей Владимирович Варичев, чьё имя присвоено Михайловскому ГОКу, родился в 1967 году в Орле. В 1991 году окончил авиамеханический факультет Московского авиационно-технического института имени Циолковского. Служил в армии на космодроме Байконур. После вуза работал инженером на Заводе экспериментального машиностроения «Энергия». С 1992 года занимал руководящие должности на российских металлургических предприятиях. В 2005–2006 годах был генеральным директором ОАО «Михайловский ГОК». Это было начало большой карьеры в «Металлоинвесте». Во многом именно благодаря волевой личности Варичева и его нацеленности на успех компании удалось добиться лидирующих позиций на мировом рынке. При Варичеве был дан старт проектам по модернизации производства и повышению качества продукции. Андрей Владимирович умер весной 2020 года от пневмонии. Похоронен в Орловской области. Подготовил Юрий МОРГУНОВ Фото из открытых источников