Нарколог Резеда Хаева: "Моя миссия — показать даже безнадежному пациенту путь к выздоровлению"

Начмед Республиканского наркодиспансера — о природе зависимостей, любви к профессии и о том, как за 35 лет не утратить веру в людей

Резеда Фатхулловна Хаева — заместитель главного врача Республиканского наркологического диспансера по медицинской части, главный внештатный специалист психиатр-нарколог Минздрава Татарстана. В интервью нашему изданию она рассказывает о том, как изменилась работа с зависимостями за 35 лет. Как Татарстан стал первым регионом в России, где стали строить после детокс-терапии еще и систему медицинской реабилитации, ресоциализации и постлечебной терапии зависимых — чтобы вернуть человека к полноценной жизни, а не просто "прокапать" и отпустить до следующего запоя. С какими впечатлениями врачи приняли первую "героиновую" волну в 90-х, как научились работать и с наркоманией. И о том, что держит доктора в этой непростой сфере столько лет и заставляет верить в каждого пациента, даже, казалось бы, самого безнадежного.

Судьбоносные встречи и правильные решения

Наша героиня окончила физико-математическую школу, которая дает умение логически мыслить. Понимание того, что эти знания и навыки можно применить в медицине и помогать людям, пришло к ней ближе к десятому классу. Поэтому девушка не пошла по пути многих своих одноклассников, избравших физфак и мехмат университета, а решила поступить в медицинский институт.

Сначала она поступала на педиатрический факультет, но в первый год недобрала баллов. И в это время на жизненном пути нашей героини встретился человек, который сыграл важную роль в ее жизни. Это был декан медико-профилактического факультета Ибрагим Ахметович Мухутдинов. Он буквально уговорил девушку пойти на его факультет (который тогда назывался санитарно-гигиеническим). Это направление профессор называл самым важным, потому что будущее медицины, по его мнению, было именно за теми специальностями, на которые здесь готовили: это организаторы здравоохранения, врачи, которые занимаются организацией лечения и профилактикой. Резеда поступила на этот факультет в 1981 году, а в 1987 году окончила институт с красным дипломом.

Это был год, когда появились горбачевские указы по борьбе с алкоголизмом. И нашу героиню распределили в наркологическую службу. Конечно, это потребовало дополнительного обучения по лечебному делу. В наркологической службе она в итоге и осталась и вот уже 35 лет помогает зависимым людям.

До 2007 года Резеда Фатхулловна работала в городском наркологическом диспансере. Начинала врачом-наркологом стационарного отделения. Потом ее повысили до завотделением, а потом — до должности заместителя главного врача по медицинской части.

— Моим учителем тогда был главный врач городского наркодиспансера Василий Никитович Попов, который научил быть организованной, планировать, реализовывать эти планы. Оглядываясь на те годы, я сейчас считаю, что мое умение строить стратегические планы и внедрять их в жизнь — это его заслуга как учителя, — признается Резеда Фатхулловна.

Как лечили алкоголизм в восьмидесятых: трудотерапия и рефлексы по Павлову

По мнению нашей героини, нарколог — это не просто врач. Это учитель, воспитатель, ментор, наставник по жизни. Резеда Фатхулловна говорит, что некоторым пациентам приходится даже читать лекции о санитарной гигиене, учить их элементарным навыкам жизни в обществе, рассказывать о правильной организации семейного досуга… То есть это не просто врач, который выписывает таблетки или уколы — это человек, который ведет зависимого во всех областях, выстраивает его жизнь.

— Со временем наша служба развивалась, мы осваивали новые методы — психотерапию, мотивацию, например. Сейчас это все называется мотивацией на полный лечебно-реабилитационный процесс, вовлечение пациента в лечение на ранних этапах. А тогда я это воспринимала как желание помочь пациенту со всех сторон — не только лекарства пациенту прописать, но еще и наладить его отношения с семьей, родственниками, решить вопрос восстановления на работе, — рассказывает доктор.

За те тридцать пять лет, что она в профессии, в работе нарколога многое поменялось — в лучшую сторону. Появились более действенные методы лечения, развивается психотерапия, выпускаются современные медикаменты. В восьмидесятые годы лечение было длительным: пациенты лежали в стационаре до трех месяцев. А еще в те годы работала такая система, как промышленная наркология. Пациенты, которые лечились в отделении наркодиспансера на ул. Авангардной, получали лечение и одновременно работали на заводе "Вакууммаш". После получения утренних процедур и медикаментов, они шли работать, возвращались в стационар к вечеру и продолжали лечение. Такая вот трудотерапия. Результат, кстати, был неплохой. Доктор замечает, что это было полезно: люди получали не только медицинское лечение, но и социализацию на заводе, и в трудовой процесс вовлекались, и даже деньги в это время имели возможность зарабатывать.

Был и такой метод лечения как УРТ — условно-рефлекторная терапия. Пациенту делали укол препарата, вызывающего рвоту, и параллельно давали полоскать горло небольшим количеством спиртного. Таким методом, строго по Павлову, у человека вырабатывался условный рефлекс: спиртное во рту — значит рвота. Некоторые пациенты рассказывали, что впоследствии их тошнило, даже когда они видели, как пили алкоголь актеры на киноэкране. Метод этот потом отменили, но в те времена он применялся практически ко всем пациентам, у которых не было противопоказаний. И работал!

В девяностые Татарстан (как и вся страна) пережил всплеск героиновой наркомании. Доктор вспоминает, как на наркологов обрушилась эта волна:

— У нас были очень сильные эмоции, когда мы видели, как молодые, здоровые ребята, интеллектуально сохранные, имеющие семьи и работу, вдруг, попробовав наркотик, впадали в зависимость. Героиновая наркомания проявлялась сильнейшими ломками и абстиненцией. Желание им помочь было огромное. Но ведь купировать ломку было не главное. Нам надо было научиться помогать людям избавляться от зависимости. Были пациенты, которые с утра приходили на прием и говорили: "Доктор, мне надоела такая жизнь, я больше не буду, клянусь мамой. Прекращаю. Буду лечиться". Вроде проникаешься к нему доверием, а к вечеру он уже приходит и говорит: "Все, ломка прошла, я пошел. А лечиться буду в следующий раз". Причем он ведь понимал, что ему надо менять образ жизни. Просто у него уже было сформировано тяжелое патологическое влечение — на всех уровнях, начиная с физиологического и заканчивая психическим. И это влечение было неуправляемым. Под его воздействием он и покидал стационар, и бежал за новой дозой. Когда мы поняли, как проявляется в структуре наркомании тяжелое патологическое влечение, мы научились его купировать. Потому что только так можно было вывести пациента из этого состояния и подавить влечение. И научились. Именно тогда мы начали давать пациентам первые шаги по мотивации и начали внедрять систему реабилитации.

"После прохождения реабилитации семь человек из десяти прекращают употреблять"

В девяностые годы в городской наркологии Казани — в одной из первых в стране! — начали развивать реабилитационные программы. Главный врач организовал сотрудничество с голландскими специалистами, они приезжали в Казань, показывали свои методы терапии. Казанские наркологи эти методы адаптировали и стали применять.

В 1993 году был организован реабилитационный центр — сначала он работал при стационарном отделении, а потом наркодиспансеру выделили под него отдельное здание на Спартаковской, 19. Центр, который открылся там в 2003 году, функционирует до сих пор. Опыт его работы адаптирован уже во многие регионы. Доктор рассказывает, что к ним приезжали специалисты из Башкирии, из Нижнего Новгорода, из Марий Эл, чтобы перенять методы реабилитации и внедрить их у себя.

Схема действует так: сначала пациент получает лечение в "острых" отделениях наркодиспансера. Ему ставят капельницы, дезинфекционную терапию, купируют сопутствующие патологии, "поправляют" соматическое состояние — и когда состояние стабилизируется, человека переводят в реабилитационное отделение.

— К сожалению, многие считают, что детокс-терапии достаточно, и после нее человек поменяется и изменит образ жизни, — сетует доктор. — Многие родственники считают, что он получит стационарное лечение, "прокапается", выйдет из запоя, и все нормализуется. Но, к сожалению, после детоксикации шанс рецидива очень высок. А после прохождения реабилитации шанс ухода в ремиссию, даже по данным мировой практики, достигает 70 процентов. То есть семь человек из десяти прекращают употреблять алкоголь! А если пациент проходит еще и ресоциализацию (которую мы начали внедрять в 2007 году), то шанс того, что он удержится в трезвости, достигает 90 процентов. Поэтому все эти этапы возвращения трезвости — детоксикация, медицинская реабилитация и ресоциализация — в нашей наркологической службе уже созданы.

Наша героиня была одной из тех, кто стояли у истоков организации этой стройной системы, которая год за годом возвращает к нормальной жизни десятки и сотни пациентов. Татарстанская наркологическая служба считается одной из лучших среди всех регионов Российской Федерации. Во-первых, она была первой подобной в стране. Во-вторых, она все время адаптируется и совершенствуется.

Например, Сейчас работа идет над тем, как усилить мотивацию пациентов: не каждый зависимый действительно хочет работать над собой, не все хотят менять свой образ жизни. Надо понимать, что это действительно титанически сложно — радикально изменить отношение к своей проблеме, осознать ее. И дело не только в личностных качествах пациента. У зависимых патологическое влечение "сидит" на физиологическом уровне. Оно настолько сильное и неуправляемое, что человек в буквальном смысле собой не владеет. И только медикаментозно его скорректировать нельзя — обязательно нужно подключать психокоррекцию.

— Если пациент хочет поменять свой образ жизни и изменить себя — только в таких случаях бывает хороший результат. Нужно именно замотивировать его участвовать в этом процессе, пройти реабилитацию. И для этого мы создали мотивационное отделение, которое будет работать именно на то, чтобы человек прошел полный курс реабилитации, — рассказывает доктор.

"Болезнь эта — биопсихосоциодуховная"

Реабилитация занимает длительное время. Есть стационарные программы на 30 дней, на 42 дня, а есть и те, которые длятся до шести месяцев. Но это не значит, что на этом реабилитация завершается, предупреждает доктор. После реабилитации пациент должен пойти на постлечебную реабилитационную программу. Ведь он в этот момент умеет жить трезвым только в стационаре. Выйдя в "большую жизнь", человек должен адаптироваться к ней и удерживаться от соблазнов. Адаптироваться к жизни в социуме в трезвости его как раз учит постлечебная программа.

Но и потом он не должен оставаться один на один со своей зависимостью: пройдя все стадии реабилитации, человек будет ходить на группы анонимных алкоголиков (или наркоманов), в идеале — на протяжении всей жизни. Чтобы поддерживать себя в трезвости. Ведь бывших зависимых не бывает, диагноз "алкоголизм" или "наркомания" — хронический. Важно научиться с ним жить и быть "чистым".

— Говоря обо всех этих этапах, необходимо понимать: болезнь эта — биопсихосоциодуховная, — рассуждает Резеда Фатхулловна. — Эта концепция подразумевает, что восстанавливать надо и биологическую часть организма, и духовную часть личности человека, и психологическое здоровье, и возвращать социальные навыки. Для этого у нас и применяются все методики, в том числе психотерапевтические. У нас очень хорошие специалисты, которые обучались и в Москве, и в Петербурге, и вот буквально недавно к нам приезжал психолог из Санкт-Петербурга, который обучал технике мотивации пациента. И еще раз повторюсь: мы постоянно совершенствуемся, чтобы помочь пациенту пройти полный курс лечения и в дальнейшем ресоциализироваться, адаптироваться в обществе.

Занимаются наркологи и игровой зависимостью, и такие программы тоже есть в реабилитационном центре. Некоторые пациенты обращались, уже набрав на игровой зависимости большие долги, по нескольку миллионов. И потом, после прохождения всех этапов реабилитации, дальнейшая их судьба была благополучна.

Вся эта работа — интересная и творческая, признается доктор. Она не только медикаментозная, но еще и психокоррекционная. Поэтому каждый врач-нарколог должен быть еще и психотерапевтом. Уметь разговаривать с пациентом, уметь найти с ним общий язык — приоритет каждого врача в диспансере. Поэтому как начмед наша героиня обучает своих врачей не только применению новых медикаментам, но и новым методам психотерапевтических внедрений.

Резеда Фатхулловна с гордостью говорит, что за 35 лет подготовила многих врачей, которые продолжают ее дело и в свою очередь учат этому своих молодых коллег. Кто-то из них создал частные медицинские центры, стал специалистом высокого класса и теперь работает по всем признанным мировым стандартам, помогая людям избавиться от зависимости.

Бояться встать на учет — не надо. Бояться надо зависимости

Многие зависимые предпочитают обращаться в частные центры, а не в государственную наркологическую службу. Это связано с очень распространенным страхом: встать на официальный наркологический учет означает ограничить себя в некоторых правах. Например, если человек стоит на учете в наркологии, ему не дадут разрешение на владение оружием, он не будет иметь права водить автомобиль и не устроится работать на некоторые должности. Резеда Фатхулловна подтверждает: да, наркомания или алкоголизм имеет определенные социальные последствия.

— Но бояться этого не надо, — говорит она. — Потому что, во-первых, мы — государственное специализированное учреждение. Единственное в республике специализированное учреждение, которое оказывает эту помощь населению бесплатно — все ее виды. И лечение, и реабилитацию, и — что очень важно! — диспансерное наблюдение. Такое наблюдение — это не стигма! Это, наоборот, наблюдение за пациентом до выведения его в стойкую ремиссию. Пока человек находится под нашим диспансерным наблюдением, ему дается возможность бесплатно пройти противорецидивное лечение, мы проводим ему психокоррекционные мероприятия, проводим консультации психолога, психотерапевта, стараемся поддержать его ремиссию.

А после того, как ремиссия установится на 3 года, решением врачебной комиссии пациент с учета в большинстве случаев снимается! Этот срок считается стойкой ремиссией. Так что наркологический учет — это не стигма, бояться его не надо. Бояться надо впасть в зависимость и оказаться в ней без медицинской помощи.

Кроме того, пациент, состоящий на наркологическом учете, имеет право получить больничный лист, все виды помощи и, что немаловажно, обследования. В наркодиспансере довольно широкая диагностическая база: лабораторная база, функциональная диагностика, кабинет ЭКГ, УЗИ.

Доктор советует: прийти в наркодиспансер за помощью лучше на ранних этапах развития зависимости. Потому что когда человек обращается уже на второй или на третьей стадии зависимости, зачастую уже потеряв работу, семью, а то и жилье — заболевание, к сожалению, уже вызывает последствия. И в плане здоровья пациента, и в плане социальной деградации.

"У меня нет никакого профессионального выгорания"

Вряд ли, учась в институте, Резеда Фатхулловна мечтала работать с зависимыми. Ведь попала в эту сферу она по распределению, можно сказать, волей случая. А сфера специфическая. Но она твердо говорит: отторжения не возникло ни на секунду.

— Я и раньше своих пациентов любила, и сейчас люблю их. У меня нет никакого профессионального выгорания. Мне не придет в голову сказать "я устала от профессии". В каждого пациента стараешься вложить свои знания, найти новую методику, помочь ему. И ни в коем случае — не махнуть рукой со словами "Он безнадежен". Ведь мы видели много таких безнадежных, казалось бы, больных. Были у нас пациенты, которые обращались к нам за стационарной помощью раз двадцать, а то и тридцать! Уже смотришь на него, бывало, и грустно думаешь: "Ну чем ему помочь? Что еще сделать?". И представляете, на тридцать первый раз он все-таки уходил в ремиссию! Есть пациенты, которые казались безнадежными, а теперь работают у нас консультантами по принципу "равный — равному". Они делятся своим опытом выздоровления с другими, и таких примеров немало!

Резеда Фатхулловна рассказывает, как буквально несколько дней назад к ней в коридоре диспансера подошел пациент и похвастался: не употребляет уже 2 года, сам старается выздороветь, и еще друга привел. Видеть такие результаты докторам, конечно же, отрадно.

Однако, разумеется, путь нарколога не усыпан розами. Были и случаи агрессии пациентов, и даже нападения на себя наша героиня помнит — правда, это было в начале карьеры. Конечно, человек в состоянии опьянения или абстиненции может вести себя неадекватно: громко кричать, угрожать. Но Резеда Фатхулловна говорит: перед врачом больной человек. С ним надо работать, как бы он себя ни вел, и ни в коем случае не реагировать ответной агрессией.

Впрочем, подавляющая доля пациентов все же видит в докторе в первую очередь спасение. Помощь. А значит, и ведут себя соответственно. И нарколог эту помощь оказывает.

— Все-таки пациент задумывается о своем здоровье. Ему хочется жить. Большая часть наших больных все же психически сохранны и они настроены на лечение.

Принудительного лечения в наркодиспансере нет. Хотя есть отделение, в которое пациенты доставляются бригадами скорой медицинской помощи в состоянии психоза. Вот они-то неадекватны, не отвечают за свои действия, не понимают, где находятся и даже какой сегодня день, испытывают галлюцинации и бред. Их в отделение приводят санитары, и там такие больные находятся под интенсивным наблюдением. Но это состояние быстро проходит, его купируют — для этого в распоряжении медиков есть широкий арсенал лекарственных препаратов. А дальше начинается, собственно, лечение зависимости.

Доктор перечисляет этапы этого лечения. На начальном прерывается запой и устраняется синдром отмены (то, что в народе принято называть похмельем). Второй этап — собственно терапия алкоголизма: подавление патологического влечения к алкоголю и лечение токсического поражения внутренних органов. Третий — поддерживающее и противорецидивное лечение. И, наконец, реабилитация, направленая на формирование пожизненной установки на трезвость, предотвращение срывов и экспериментов со спиртными напитками.

В случае других зависимостей схема лечения та же.

"Мы всегда говорим: очень многое начинается в семье"

Резеда Фатхулловна вновь возвращается к истокам зависимости: болезнь имеет биопсихосоциодуховную природу и формируется под воздействием как наследственных, так и внешних факторов. Внешние факторы связаны прежде всего с духовными ценностями. Это начинается постепенно: человек меняет свои духовные приоритеты в сторону алкоголизации. Вместо того, чтобы уделить внимание семье, детям, походу в театр или в кино, профессиональному росту, делает акцент на том, чтобы расслабиться с помощью психоактивных веществ. Постепенно этот акцент нарастает, и наступает первая стадия зависимости. С этого и начинаются проблемы. Их нужно не проглядеть. И здесь на первый план выходит семья.

— Мы всегда говорим: очень многое начинается в семье, — говорит наша героиня. — Если в ней есть ценности в виде активного отдыха, совместных прогулок, хобби, люди активно заняты своей жизнью, чаще всего в таких семьях интереса к алкоголю, к наркотикам не возникает. Поэтому очень важно, чтобы такие ценности в семье были развиты. Чтобы сохранялись семейные традиции в правильном варианте. А вот если в семье принято выходные отмечать с рюмкой в руках, а на Новый год напиваться до беспамятства, этот паттерн, конечно, передастся и детям.

Кстати, о новогодних праздниках: обращаемость в наркодиспансер после Нового года, как правило, слегка увеличивается. Но повального ухода пациентов в запой все-таки не происходит. Доктор обращает наше внимание: по данным статистики, и алкоголизм, и наркомания все же в последние годы опускают голову — заболеваемость снижается. Это связано с разными причинами.

Во-первых, Резеда Фатхулловна говорит о хорошей тенденции среди молодежи: сегодня в тренде здоровый образ жизни, появился акцент на сохранение статуса молодого, здорового, спортивного человека. Доктор считает эту тенденцию благотворной. Немалую роль она видит в законодательных усилиях по снижению алкоголизации населения. Как организатор здравоохранения, смотрит на вопрос глубоко и комплексно, вычленяя базовые, глубинные истоки происходящего. Отмечает глобальную настройку молодежи на здоровье и конструктив, формирование моды на сохранение здоровья и социальную успешность.

"Люди реально стали пить меньше!"

К жестким законодательным мерам нарколог относится положительно: напоминает нам, что в горбачевские времена выросла рождаемость и снизился алкоголизм.

— Любые подобные законодательные акты направлены на укрепление здоровья! А не на то, чтобы кого-то в чем-то ущемить и ограничить. Кстати, Татарстан одним из первых в новой истории пошел на ограничительные меры. А в целом ограничительные меры — и запрет на продажу алкогольных и слабоалкогольных напитков несовершеннолетним, и временны́е ограничения продажи алкоголя, и приравнивание пива к алкогольным напиткам, и запрет на снюсы и жевательный табак, и запрет на рекламу алкоголя и табака — ко всему этому я отношусь положительно. Потому что именно эти меры привели к тому, что потребление алкоголя на душу населения, к счастью, по статистике снижается. С 2016 по 2020 годы оно снизилось с 16,9 литра на душу населения до 9 литров. Люди реально стали пить меньше! И все благодаря тому, что проводится большая работа по формированию здорового образа жизни.

А вот реклама ставок на спорт все еще остается проблемой, по мнению врача. Резеда Фатхулловна размышляет: возможно, ее тоже стоит законодательно убрать с телеэкранов? Возможно, этим тоже стоит заняться правоохранителям и правозащитникам?

Наша героиня уверена: жалость к пациенту — не самый лучший способ ему помочь. Он нуждается в другом: чтобы ему объяснили суть и природу его проблемы, помогли найти здоровую часть его личности и, воздействуя на нее, помогли избавиться от зависимости. На первый план выходит психотерапия.

— Психотерапия представляет собой комплексное лечебное воздействие посредством достижения понимания психологических истоков болезни, изменения отношения к себе, своему состоянию и окружающей среде.

Больные часто очень нуждаются в конкретной, чисто физической помощи. Ведь порой они поступают на госпитализацию в совсем плачевном состоянии. И вещей на человеке может не быть, и не ел он зачастую уже несколько дней, а может быть, даже родственники выгнали его из дома на время запоя — это бывает…

Наркологический диспансер работает со многими некоммерческими организациями. По инициативе депутатов Госдумы от Татарстана республика стала одним из первых регионов, где были организованы медицинские вытрезвители. Их сейчас 11 по Татарстану. Есть такой вытрезвитель и в Казани: он принимает людей, которые не нуждаются в медицинской помощи, но в силу каких-либо причин потеряли возможность ориентироваться в окружающей обстановке и нуждаются во временной изоляции в безопасном месте. Сотрудники полиции доставляют таких граждан в медвытрезвитель — бесплатно! —, где они могут находиться до суток, получить наблюдение. Придя в себя и обретя, так сказать, "вертикальное состояние", человек выходит на волю и либо едет домой подумать, что с ним произошло, либо обращается за медицинской помощью в диспансер.

"Нет, я не алкоголик! А вот Петров — алкоголик"

К наркологам чаще всего людей приводят на лечение родственники. Сам пациент далеко не всегда понимает, что с ним происходит. Существует так называемый феномен анозогнозии, когда человек думает, что он не алкоголик, в любое время может бросить пить — а сам уже находится в глубокой зависимости.

— И вот он попадает в стационар и горячо нас убеждает: "Нет, я не алкоголик! А вот Петров — алкоголик, у него уже и семьи нет, и работы!". Для таких людей с зависимостью рекомендованы групповые занятия. И пройдя несколько таких мотивационных занятий (если врач их правильно поставит), наш больной вдруг говорит: "А у Петрова-то, оказывается, все еще нормально, по сравнению со мной...". И задумывается о том, что нужно что-то менять в жизни, — объясняет врач.

То есть задача нарколога — не только вывести пациента из острого состояния и привести его в чувство. Его работа — вложить в человека мысль о спасении, о том, что нужно менять образ жизни, идти к выздоровлению шаг за шагом.

И, конечно, подготовить к тому, что путь будет долгим. Нет волшебной таблетки, выпив которую, человек из зависимого превращается в свободного. И даже пройдя реабилитацию и все программы диспансерного наблюдения, человек, повторимся, останется больным. Диагноз хронического алкоголизма или наркомании останется с ним на всю жизнь (пусть его даже снимут с наркологического учета). И ему надо научиться жить с этой болезнью в трезвости и без наркотиков. Научиться сохранять чистоту — этому-то и учат реабилитационные и постреабилитационные программы.

Реабилитация основывается на разных программах, в том числе на разработанной в Америке "12 шагов", когда пациент действительно шаг за шагом проходит путь к выздоровлению, осознает свои проблемы и идет к тому, чтобы изменить себя, свое отношение, поставить границы безопасности. Но есть и более современные методики — они включают работу над личностным ростом и учат жить без стимуляторов. Например, арт-терапия тоже дает вполне осязаемые результаты. Доктор рассказывает:

— У нас был пациент, который впервые в жизни приехал в наше реабилитационное отделение, которое открылось в 2006 году в Больших Ключах. Он сказал: "Я думал, что полежу сейчас некоторое время здесь, отдохну от всех своих проблем и наркотиков. А на второй — третий день меня позвали на группу, дали в руки фломастер и попросили изобразить свое состояние. А я в руках фломастер-то никогда не держал...". Этот человек вырос в такой семье, где совершенно не уделялось внимания творческому развитию, об этом даже речи не шло. Потом в центре занимались лепкой. Потом — песочной терапией... Люди, привыкшие выливать свои эмоции в пьянство или наркотики, начали учиться выражать их в творческом виде. И это стало для нашего пациента открытием. В прошлом году был юбилей центра, этот человек приходил — у него уже 15 лет ремиссии!

"Я вижу: в каждом есть потенциал"

Резеда Фатхулловна на первый взгляд выглядит строгой, если не сказать суровой, дамой. Но, рассказывая о своем труде, о том, сколько уже сделано и как кардинально изменена работа с зависимыми в республике за время ее работы, она преображается. Видны ее эмоции, ее гордость за свою работу и ее большое человеческое участие в судьбе тех людей, с чьей бедой она борется уже 35 лет. Она рассказывает про тех, кто с помощью врачей нашел в себе силы бороться с недугом. Про тех, кому это не удается, но когда-нибудь обязательно получится.

— Я никогда не сюсюкаюсь с пациентом. Но вижу: в каждом из них есть потенциал. Даже в том, от кого давно отвернулись все. На ком уже поставили крест даже самые близкие. И я стараюсь показать ему: вот он, твой потенциал, и его ты должен использовать во благо своего здоровья.

К Резеде Фатхулловне часто приходят ее бывшие пациенты: они до сих пор ей благодарны. Она отдельно оговаривает: да, врач играет колоссальную роль в судьбе человека, зависимого от алкоголя или наркотиков. Но успех реабилитации зависит, прежде всего, от семьи. Если семейная поддержка есть, результат будет. Сложнее — тем, кто семью уже потерял. И если врач-нарколог таким людям не поможет, кто им остается?

— В этом я вижу свою миссию, — признается наша героиня. — В том, чтобы указать путь к выздоровлению. Каждому. Независимо от того, в который раз он к нам попал. Мы принимаем любого пациента. Знаете, в каком состоянии иногда они к нам поступают? С ожогами. С обморожениями — их в состоянии психоза переводят к нам из хирургических отделений города, оказав первую помощь. Раздетые, разутые. Не евшие несколько дней. Не понимающие, где они и кто они такие. Мы всем оказываем помощь. И стараемся им показать: в любое время можно начать новую жизнь. Любому пациенту.

Но, как мы уже говорили, эта "новая жизнь" у отдельно взятого пациента может начинаться и раз, и два, и три, и тридцать. Ведь заболевание хроническое, и рецидивы — явление нередкое. Причем бывают они и у пациентов с длительной ремиссией — доктор приводит в пример человека, который пятнадцать лет не употреблял ничего, а потом решил, что от безалкогольного пива с ним ничего плохого не случится. А потом подумал, что и бутылочка обычного пива тоже не приведет ни к чему фатальному. А потом вернулся к наркотикам.

Если человек возвращается в наркодиспансер после срыва, Резеда Фатхулловна, по ее собственному признанию, конечно, бывает раздосадована. Но ищет причину не только во внешнем мире и не только в личности своего пациента — пытается проанализировать и свои действия, и действия своих врачей: может быть, где-то недоработали? Чего-то не заметили?

Но за каждым не уследишь. На учете в диспансере сейчас стоят 30 тысяч больных только алкоголизмом. А есть еще люди с наркоманией и с игровой зависимостью. И если они возвращаются — работа начинается снова, с первых этапов. Нет ни жалости, ни злости. Больной человек может сорваться — это аксиома работы нарколога, один из ее принципов.

— Но когда я вижу, как шаг за шагом люди приходят к ремиссии и меняют свою жизнь к лучшему, то понимаю: все, что мы сделали, было не зря. Думаю, что командой наших врачей, специалистов мы делаем хорошее дело. И рада, что ежегодно у нас растет число пациентов, достигших ремиссии. И еще каждый год мы снимаем с наркологического учета все больше людей, которые добились улучшения! — с гордостью говорит доктор.

"Осознанность и духовность людей — на этом мы должны базироваться"

Не нужно думать, что зависимость от алкоголя или наркотиков — это что-то про маргинальных соседей, а совершенно не про вас. Никто, беря в руку бокал с шампанским, не планирует заработать хронический алкоголизм. Однако жизнь нередко складывается именно так. В одной палате стационара наркологического диспансера могут оказаться и профессор университета, и тракторист. Доктор рассказывает о структуре своего контингента пациентов: женщин среди них 25%, мужчин — 75%. Средний возраст наркозависимых — 20—35 лет. Среднестатистический зависимый от алкоголя постарше — ему лет 40.

Мы спрашиваем у Резеды Фатхулловны как у организатора здравоохранения, как у человека, который 35 лет работает над оздоровлением республики: как усилить эффект? Как удержать людей от зависимости? Она отвечает:

— Основным средством профилактики зависимости остается приоритет здорового образа жизни. Мы не можем действовать только запугиванием, это не работает. Главное направление — на формировании здоровья. Когда к человеку приходит осознание того, что его здоровье в его руках — ведь 50% нашего здоровья зависит от того образа жизни который мы ведем — вот это работает больше. И, конечно, духовность. Всегда повторяю: если нет духовных ценностей в семье, если нет увлечений, если человек не занят, знает, как потратить свою энергию на спорт — вполне возможно, что он пойдет искать острых ощущений в психоактивных веществах. Так что осознанность и духовность людей — вот на этом мы должны базироваться, и на это мы должны работать!

Доктор рассказывает о том, что в планах наркологической службы республики — укреплять работу амбулаторной службы. Потому что растет уровень стрессогенности, угрожающие размеры приобретает заболеваемость депрессией. А люди, не умеющие справляться с жизненными ситуациями иными путями, — самый благодатный материал для "зеленого змия" и его наркотических коллег. Помочь человеку справиться со стрессом, научить его управлять своими эмоциями — это тоже нужно сделать вовремя. Возможно, этому может поспособствовать тот же телевизор, должна поработать над этим и школа — чтобы с детства помогать человеку найти духовный стержень внутри себя, понять, на что опереться.

Порой человек срывается в зависимость, начиная с трудной жизненной ситуации — например, это может быть смерть близкого человека. Доктор грустно замечает: многие пациентки диспансера начали путь по дороге зависимости, потеряв мужа. Впрочем, были и более экзотические случаи: одна женщина сорвалась после первого курса лечения и начала пить, когда у нее умерла любимая собака.

Поэтому Резеда Фатхулловна обращает внимание читателей нашего издания на то, что есть в городе и в республике хорошо поставленная психологическая, психотерапевтическая служба. И если чувствуете, что с чем-то не можете справиться — обратитесь к психологу. Эта профессиональная помощь по линии Минздрава бесплатна — и, кстати, все больше людей обращаются по телефонам доверия. Кстати, и в наркологическом диспансере не всегда лечение начинается со стационара. К первичной консультации нарколога всегда подключается психолог — чтобы разобраться, что с человеком происходит на психологическом уровне. Он может на начальных этапах помочь человеку осознать: путь к алкоголю и наркотикам — это путь в никуда.

Любовь к работе и мечты о Центре иппотерапии

Отвечая на наш традиционный вопрос о том, что Резеда Фатхулловна больше всего любит в своей профессии, она отвечает:

— Я люблю свою работу. Всю, целиком. Особенно люблю в ней то, что мы действительно помогаем людям. Когда вижу, что свои знания могу применить на практике — это дает многое. Меня очень поддерживают в моей работе коллеги, руководство. Благодаря этому все наши желания и идеи обретают воплощение — и это тоже очень важный момент. Мы много учимся, обмениваемся опытом с коллегами из других регионов — у нас бывают совещания главных наркологов, во время которых мы делимся опытом. И, конечно, семья поддерживала меня всегда. Дети знали: если мама задерживается на работе — значит, так надо.

С огромной благодарностью Резеда Фатхулловна говорит о своем руководстве, которое всегда поддерживало ее во всех начинаниях. Есть у нее и профессиональная мечта: еще не все поставлено "на крыло", есть много идей. Например, очень хотят наркологи республики обустроить конюшню и центр иппотерапии в реабилитационном центре "Большие Ключи". И вот сейчас, говорит доктор, если бы были выделены средства на такой центр, это было бы большим подспорьем. Потому что внедрение новых методик лечения продолжается, а иппотерапия, по мировому опыту, становится большим подспорьем в лечении зависимостей.

За 35 лет работы наша героиня пережила много эмоций и совершила много больших дел. Но до сих пор она вспоминает, как однажды в девяностых выступала на большой городской антинаркотической комиссии и горячо, искренне рассказывала, что нужно, по ее мнению, сделать в городе, как улучшить службу помощи наркологическим больным.

— Вы знаете, именно тогда я поняла, что не зря в эту службу пришла. Именно в тот момент в себя поверила и получила удовлетворение: я именно в той профессии, в которой должна быть. И теперь, спустя годы, получая фотографии своих пациентов, которые по 15—20 лет в ремиссии, видя, как растут их дети и крепнут их семьи, я чувствую, как по душе разливается свет. Не зря мы работаем! Есть польза от нашей работы, и я рада, что в этой профессии могу до сих пор эту пользу приносить!