Народ, который не кормит своих гуманитариев, будет кормить чужую армию
На фоне новой холодной войны и попыток западного мира изолировать Россию стали раздаваться голоса о том, что государству необходимо пересмотреть приоритеты в системе образования. Мол, слишком много у нас в стране «бесполезных гуманитариев» и слишком мало полезных инженеров и прочих «технарей» – «наготовили всяких менеджеров, а кому на заводе работать?».
Действительно, в ближайшие годы России придется все больше работать на заводах, ведь задача самообеспечения страны становится все более актуальной. Нам придется любой ценой приспосабливаться к жизни в новом мире, где отдельные страны и целые регионы будут стремиться к автаркии. Ведь в условиях холодной (да и порой горячей) войны против глобального диктата Запада, нам будут мешать закупать за рубежом продукцию, в которой нуждается экономика России.
Означают ли эти факты, что следует забыть о гуманитариях? Они же чертежи не рисуют, интегралы не «берут», да и физику от химии отличают лишь приблизительно. Но оставим иронию и попробуем понять, в чем заключается ценность гуманитарных наук и гуманитарных технологий в современном мире.
Начнем с того, что в нашем недавнем прошлом уже был пример демонстративного пренебрежения гуманитарным знанием. Это – время существования Советского Союза. Но как же так, спросит читатель. Ведь СССР был жестко идеологизированным обществом, где вся жизнь строилась на основе вполне гуманитарной марксистской доктрины. В СССР готовилось множество специалистов, как тогда говорили «идеологического фронта» – философов марксизма-ленинизма, историков партии и рабочего движения, политических экономистов (ведь экономика тоже была подчинена идеологии). Да именно так и было.
Но при более пристальном рассмотрении феномена «советских гуманитариев» мы с удивлением обнаружим, что там, собственно, нет почти ничего от гуманитарного знания. То есть форма марксизма, конечно, остается гуманитарной, но по сути это своеобразное «красное богословие», не наука, а оперирование цитатами классиков марксизма (а кто не попал в классики, находился под строжайшим запретом для изучения) для того, чтобы доказать очередной извив мысли правящего советского вождя.
Параллельно этому в советском научном мире господствовала самая жесткая технократия. Поощрялось развитие лишь точных и естественных наук (тех, что двигали вперед военные технологии и космос), а над гуманитариями при негласном одобрении государственной пропаганды и поощряемого государством искусства, полагалось смеяться как над странноватыми чудаками, людьми не от мира сего, которые взирают на высокие эмпиреи и при этом не могут из найденного на помойке барахла собрать насос для полива загородного участка (нужнейшая штука в условиях постоянного дефицита продовольствия в СССР). Вся шкала ценностей оказалась сугубо материалистической. Условно говоря, есть мощная промышленность – ты хорош, нет – значит, все плохо.
И к чему это привело? К тому, что замкнувшись в схоластической сфере собственной идеологии, коммунистические гуманитарии оказались неспособны объяснить советскому обществу, зачем оно вообще существует. Как только советская материальная культура, промышленность, уровень жизни начали сильно отставать от Запада, это стало признанием собственного провала в рамках той самой культивируемой строго материалистической шкалы ценностей. Попытки рассказывать про грядущий коммунизм, про борьбу трудящихся и недостатки «мира капитала» никакого успеха не имели. Достаточно было дойти до ближайшего магазина с пустыми прилавками, а потом посмотреть в кино на жизнь простых людей где-нибудь во Франции, благо французский кинематограф никогда не был под запретом. Так советская система работы с гуманитарными технологиями сама себя назначила проигравшей стороной мирового конфликта.
Дело дошло до того, что из-за фактического запрета на все немарксистские гуманитарные технологии советская экономика не могла эффективно конкурировать на мировом рынке. Ограничения в социологии (которую более-менее разрешили лишь в 1980-е годы, а до этого считали в лучшем случае прикладной дисциплиной, пригодной только для изучения внутренних проблем трудовых коллективов) не позволяли полноценно исследовать и собственное, и западное общество. Отсутствие понимания, что есть такая вполне научная дисциплина, как маркетинг, делало советские товары неконкурентоспособными, или же заставляло обращаться к западным специалистам, но редко и не всегда эффективно.
Там, где даже слабые и бедные страны могли успешно сопротивляться западной цивилизационной экспансии, опираясь на патриотические чувства народного большинства, на понимание своих культурных и национальных отличий, СССР просто капитулировал перед Западом. Потому что марксизм, а особенно ленинизм, всячески осуждали национализм, отчего национальный патриотизм объявлялся идеологическим табу. Советские гуманитарные технологии оказались неэффективны в создании смыслов – не справились с самой главной своей задачей. Ведь если конечной целью развития страны является рост производительных сил и достижение всеобщего благосостояния, то Запад делает это лучше и быстрее, чем СССР. Зачем тогда коммунизм? Альтернативных объяснений в зашоренном марксистскими догмами сознании пропагандистов даже не возникало.
Меж тем именно гуманитарные науки бесконечно важны для любого суверенного государства. Ведь технологии не обязательно изобретать самому. Их можно купить, выменять, наконец украсть (что часто делалось в СССР). А вот идеи украсть не получится и их не купить. Иностранный гуманитарный ученый неизбежно будет формулировать доктрины, которые выгодны именно его обществу, но никак не чужому. Это получилось даже с марксизмом, который декларировал показной интернационализм. Левые идеи были воплощены в России, разрушив Российскую империю и выведя нашу страну из числа великих держав, но никак не ударили по Западу, где они родились. Коммунизм – типичный пример того, как гуманитарные технологии используют против врагов, как в наши дни используют «цветные революции» или либеральную идеологию.
А поскольку нельзя импортировать идеи, то их придется формулировать самостоятельно. Для этого-то и нужны гуманитарии. Более того, гуманитарные идеи используются не только для того, чтобы объяснять своим людям «для чего мы живем», но и для того, чтобы ослаблять противника, подбрасывая ему интеллектуальные концепции, которые сеют рознь, разрушают общество и государство. Именно так работал и работает Запад, который по-прежнему активно применяет гуманитарные технологии в противостоянии с Россией.
Тут наши условные «технари» оказываются совершенно бессильны. Не обладая должным уровнем гуманитарных знаний (все мы хорошо знаем, как пренебрежительно относятся к истории или философии в инженерных вузах), они оказываются легким объектом для манипуляции со стороны гуманитариев. Ведь если технические науки занимаются тем, что учат делать вещи, то гуманитарные – учат управлять людьми, как отдельными, так и коллективами, вплоть до целых стран. Точные же науки выступают, по меткому замечанию философа Константина Крылова, как «слуги гуманитарных». «Принеси тапочки, посчитай площадь города Коринфа и скорость нервного импульса, аппроксимируй вот эту кривую, сделай емкий конденсатор, вытри на полу».
Посмотрите на послефевральскую эмиграцию 2022 года. Как вы думаете, какие специалисты уезжали чаще остальных? Типичные «технари», ИТ-специалисты. И вовсе не только потому, что им проще найти себе работу за границей. А потому, что они стали наиболее легким для манипулирования социальным объектом. Им специально подготовленные люди объяснили, «как надо, как правильно», после чего оказалось, что немалая часть очень важной для государства профессиональной группы оказалась неустойчивой. Среди гуманитариев такой катастрофической картины не наблюдалось. Они в силу своей профессиональной деятельности не столь подвержены манипулятивным гуманитарным технологиям и скорее могут сами разобраться, что к чему. Это очень серьезный урок на будущее.
В СССР могли сделать космические ракеты или создать оружие, способное уничтожить весь мир, но не смогли дать всему миру (и даже своим людям) логичное и непротиворечивое объяснение того, почему именно советский проект должен победить в конкуренции за будущее. Там, где в современном обществе Запада имеется многочисленный и очень влиятельный класс гуманитарных интеллектуалов, в СССР не было ничего. И сегодня мы по-прежнему упрямо воспроизводим советскую модель пренебрежительного отношения к гуманитарным технологиям.
Меж тем, перефразируя Наполеона, можно сказать – народ, который не хочет кормить собственных гуманитариев, будет кормить чужих. Вместе с их армией. Причем задачу создания мощных и влиятельных в мире гуманитарных технологий не решить отдельными талантами. Нужна целая система для подготовки квалифицированных гуманитариев, государственные и общественные заказы, рабочие места. И только имея достаточно массовое гуманитарное сословие, мы получим выдающихся мыслителей, к идеям которых будут прислушиваться во всем мире. Именно они, возможно, окажутся той силой, что позволит России сломать невыгодный ей миропорядок и создать новое наше будущее.
