Главный выбор
В семье Ивана Пендюрина врачей не было, да и он сам в школе думал о выборе инженерной профессии. Однако увлечение биологией и химией привело его в мединститут.
После четвертого курса Пендюрин с одногруппниками искали любую медицинскую подработку. "Я обошел все учреждения, но на тот момент сотрудники не требовались. Случайно узнал, что есть место медбрата в НИИ травматологии и ортопедии (НИИТО) им. Я.Л. Цивьяна", — рассказывает хирург.
К тому моменту у него уже появилось стремление изучать работу мозга, психиатрические заболевания, нейроанатомию. "Тут я и осознал будущее направление своих интересов", — вспоминает врач.
Молодой медбрат начал работать с пациентами, готовить их к операциям, заниматься послеоперационным уходом, наблюдать за работой нейрохирургов, "подглядывать" в операционной.
"Тогда мое сознание переключилось на нейрохирургию. С того момента другого направления я для себя уже не видел. До сих пор не представляю себя хирургом другого профиля", — говорит врач.
После института ординатура — настоящая врачебная работа. "Вел пациентов, ходил в операционную, участвовал непосредственно в лечебном процессе, все это только прибавило профессионального интереса, — вспоминает хирург. — Отделение нейрохирургии в то время возглавлял Вячеслав Владимирович Ступак, я до сих пор благодарен, что он принял меня в ординатуру, а затем стал моим научным руководителем и в аспирантуре".
Выбор специальности он считает одним из главных в жизни, для него нейрохирургия — не просто работа.
"Когда твоя работа является твоим хобби, ты ее постигаешь и увлечен ею — это огромное дело, это потрясающе. Ты можешь устать физически, но никогда не устанешь эмоционально от своей работы. Ты всегда идешь в операционную в хорошем настроении. Есть профессиональный интерес, совершенствование, помощь людям", — уверен хирург.
"Моя жизнь — хирургия"
Сегодня применение лазерной фотодинамической терапии при опухолях центральной нервной системы — распространенная методика, которая применяется в рамках высокотехнологичной помощи. Но более 20 лет назад это было совершенно новое направление, и именно ему доктор посвятил кандидатскую диссертацию.
"На тот момент мы были первыми в России — никто не применял фотодинамику при внутримозговых опухолях".
Первые исследования, первые эксперименты на животных и клиническая апробация прошли в рамках научной работы молодого нейрохирурга. "Мы работали совместно с Сибирским центром лазерной медицины, там стояли первые лазеры на красителях, возили туда пациентов. Сама работа была клинико-экспериментальной, проводились эксперименты на животных в вивариях, а первых 12 человек мы пролечили в клинике в рамках клинической апробации", — рассказывает Пендюрин.
Он вспоминает, что в тот момент чувствовал больше научного азарта, чем страха. "Молодые, бесстрашные в какой-то мере. Это учреждение федерального уровня, это институт, научная составляющая, и такие распахнутые возможности в плане хирургии и научных исследований — это азарт, погружение в профессию, когда ты непосредственно участвуешь в лечебном процессе, проводишь эту процедуру, видишь пациентов".
После аспирантуры начались трудовые нейрохирургические будни, наработка практики и погружение в специальность. Со времен защиты кандидатской доктор участвовал в разработке десяти медицинских технологий, получил три патента на изобретения, опубликовал более 80 научных работ и написал практическое руководство для врачей.
"Люди делятся на практиков и теоретиков. Есть люди, для которых наука — это их жизнь, для меня хирургия — это жизнь". Однако все чаще Иван Викторович задумывается о защите докторской диссертации, признается, что научная идея уже начала формироваться, а значит — надо защищаться.
Оперировать или не оперировать?
"Есть истории, которые тянутся через всю жизнь, оставляя след. Молодой человек. Злокачественная опухоль — менингосаркома височно-затылочной области с прорастанием намета мозжечка и распространением в заднюю черепную ямку. Парень на тот момент был чуть младше меня. Опухоль прорастала в венозные коллекторы, сопровождалась большим кровотечением. Пришлось оперировать на кровотечении, в результате пациента я потерял. По причине высокой кровоточивости злокачественной опухоли, длительной хирургии. И я спрашивал себя: а надо ли было оперировать, учитывая злокачественность процесса? Эти люди, лица этих пациентов иногда остаются навсегда, в таких случаях потом постоянно анализируешь, снова и снова спрашиваешь себя: "А все ли я сделал?", "Так ли сделал?", "Мог ли сделать что-то еще?" — делится хирург.
Но даже после таких тяжелых ситуаций бросить профессию желания не возникало. "Желание было еще больше познать, чтобы такое больше не происходило. Здоровое желание совершенствоваться всю жизнь. Сомнения в верном выборе специальности меня не посещали", — говорит Пендюрин.
Специфика нейрохирургического отделения НИИТО уже более 30 лет — нейроонкологическое направление, это опухоли головного, спинного мозга и позвоночника. Врачам отделения приходится иметь дело с тяжелыми больными, иногда бесперспективными, с заведомо понятным прогнозом. Чаще всего их нельзя спасти, но можно побороться за то, чтобы отведенное время прошло достойно, пациенты побыли рядом с близкими.
"Это тоже философский вопрос — как человек проживет отведенное ему время, в каком качестве — это очень важно. Нас так приучили наши учителя и старшие товарищи, что во главу угла всегда ставится прежде всего здоровье и качество жизни пациента. Личные амбиции, в том числе и хирургические, уходят на второй план, потому что ты всегда должен думать о пациенте", — говорит он.
"Недавно мы взялись оперировать молодую женщину, с двумя крупными метастазами опухоли молочной железы, один в мозжечке, другой в большом полушарии головного мозга, прогрессирование метастазов, дислокация и компрессия структур головного мозга, в том числе жизненно важных, привела к тому, что она была частично парализована, не вставала, очень плохо себя чувствовала — головные боли, тошнота, рвота. Мы рискнули и сделали сложную двухэтапную операцию с промежутком в неделю. Все прошло успешно, пациентка выписалась из отделения с хорошим результатом. К сожалению, из-за прогрессирования основной онкологической патологии она прожила менее полугода — но это время — с хорошим качеством жизни. И это вечный вопрос — надо ли было? С другой стороны — а как не надо? Ведь хоть на небольшой период, но мы вернули ей хорошее качество жизни. Она вновь начала ходить, ее перестало тошнить, она смогла провести это время с семьей", — рассказывает он.
Помимо злокачественных опухолей, когда чуда, увы, ждать не приходится, нейрохирургам приходится бороться и с доброкачественными, иногда связанными с большими рисками. За такую операцию возьмется далеко не каждый врач. К Ивану Викторовичу в Новосибирск приезжают пациенты из разных регионов, из европейской части России и даже из-за границы.
"Были случаи пациентов с доброкачественными опухолями сложнейшей локализации, которым отказывали в других местах, мы брали, оперировали — и удавалось. Буквально недавно к нам приезжали две молодые женщины из Армении и Таджикистана, с менингиомами основания черепа, с прогрессивной потерей зрения из-за воздействия опухоли на зрительные нервы, дома никто не взялся их оперировать", — рассказывает хирург.
"Бывают пациенты на грани фола. В таких ситуациях нужно понимать: или мы вмешиваемся и помогаем человеку — да, порой с рисками, порой с высокими рисками жизненно важных нарушений, или не вмешиваемся, и человек погибает от прогрессирования заболевания. И это самый непростой выбор. Если есть возможность помочь пациенту и ты готов рискнуть, здраво оценивая сложности и риски, тогда мы берем таких пациентов".
Иван Викторович говорит, что, решившись на рискованную и тяжелую операцию, он полагается не только на свои силы и опыт, но и на свою команду. "Тут очень важна командная работа, работа анестезиолога, ассистента, который должен понимать, что тебе подать, — это колоссальная экономия времени и снижение риска. Это работа команды, и команда в операционной у нас сплоченная".
Недавно коллективу на консилиуме снова пришлось принимать тяжелое решение — оперировать ли пациента с хордомой ската (опухолью основания черепа глубинной локализации). Пациент — мужчина средних лет. Доступ к опухоли очень сложный, но вопрос стоял остро — у пациента уже возникла угроза дыхательному центру. Решили, что нужно оперировать. После — длительная беседа с пациентом.
"Важно в доступной форме и, главное, абсолютно честно объяснить пациенту суть его заболевания, необходимость хирургии и возможные последствия. Пациент принял решение оперироваться и доверился хирургам", — рассказывает Пендюрин. Операция длилась девять часов. Мужчина быстро пошел на поправку, восстановилось глотание, из отделения его выписали на 12-е сутки на своих ногах. После небольшой хирургической паузы в несколько месяцев предстоит второй этап, но уже из другого доступа, с целью удаления остаточной опухолевой ткани.
"Это был мой последний шанс"
Андрей Галкин лежит в послеоперационном отделении НИИТО. У него тело крепкого мужчины, сильные руки, широкая грудь, но ноги — трехлетнего мальчика.
Андрей родился с редкой аномалией, из-за которой ноги не двигались и анатомически неправильно сформировались. Андрей живет в Новокузнецке, с инвалидностью давно смирился и нашел, за что любить жизнь.
В 18 лет начал профессионально заниматься пауэрлифтингом, в региональных соревнованиях по адаптивным видам спорта занимал первые места. При весе 37 кг мог поднять вес до 97 кг. Благодаря сильным рукам не чувствовал себя ограниченным в движениях, с коляской управлялся ловко, помогал маме по хозяйству дома и на даче, гулял по городу, самостоятельно ездил в транспорте и даже поступил в колледж и поселился в общежитии.
И вдруг — проблемы с руками. "Как жгутом стянуло", — объясняет он. В Кемерове за операцию не взялись, порекомендовали обратиться в НИИТО. "У него очень много диагнозов, аномалии всего позвоночника. Больше всего Андрей боялся, что и в Новосибирске нам откажут, — говорит его мама Екатерина Михайловна. — Москва нам не по карману".
Шесть дней назад Иван Викторович провел ему операцию. Молодой человек говорит, что это был его последний шанс.
"Миндалики мозжечка давят на ствол мозга таким образом, что пациент стал плохо глотать, нарушилась циркуляция цереброспинальной жидкости, присоединились выраженная боль в шейно-затылочной области, боль и слабость в руках. Для такого пациента-колясочника лишиться еще и рук — просто невозможно", — рассказывает врач.
"Доктор мне сразу сказал: "Чуда не жди, восстановление будет постепенное", — вспоминает Андрей, — это он молодец, что сразу предупредил. Потом сказал: "Завтра на операцию", я даже не поверил!"
Его мама благодарна врачу за то, что подробно рассказал о состоянии сына и предстоящей операции.
"Нам странно такое обращение. Доктор внимательно подошел к нашей проблеме, общался с Андреем по-человечески, глядя в глаза", — говорит она. Доктор подтверджает, что его главное правило — "не скрывать от пациента ничего, объяснить ему ситуацию, дать честный выбор".
Старший товарищ
Сам Пендюрин себя заведующим отделением не называет, предпочитает термин "старший товарищ". Именно таким его и видят ученики, молодые хирурги, ординаторы. Нейрохирург Сергей Мишинов рассказывает, что Иван Викторович скорее наставник, чем начальник.
"Руководитель задает определенную "погоду" в коллективе. И в нашей ординаторской всегда царит спокойная погода, несмотря на сложные клинические ситуации. В нашей специальности уровень стресса высок, пациентам нужно больше внимания, всегда нужно быть готовым к любому раскладу. Если развиваются какие-то форс-мажорные ситуации, все равно все сохраняют самообладание, спокойствие и уверенность, и это объясняется уверенностью в своем наставнике. Когда случаются ситуации неприятные, любая такая ситуация в спокойном режиме разбирается, — говорит Сергей. — Всегда должно быть плечо старшего товарища, и я это плечо всегда ощущаю. Ассистирует, помогает, страхует. Профессиональный рост хирурга в большинстве своем зависит от того, кто с тобой рядом".
Наставничеству, общению с молодыми хирургами Пендюрин уделяет большое значение, читает лекции, проводит занятия, стоит рядом в операционной, разбирает каждый случай.
"Я считаю, что учебной деятельностью заниматься нужно. Показывать, передавать свои знания нужно. И тут категорически не надо бояться, что твои ученики тебя догонят и даже обгонят. Если твои ученики тебя обогнали, значит, ты их учил хорошо", — уверен доктор.
Однажды Мишинов оперировал женщину 32 лет со сложной менингиомой, окружавшей сонную артерию. После удаления опухоли началось кровотечение из сонной артерии. "Если ты понимаешь, что не справляешься, надо сразу звать на помощь. Я позвал Ивана Викторовича", — вспоминает Сергей.
"Обычно кровотечение из сонной — это летально, и у нас нет сосудистой нейрохирургии под боком. Но нам удалось остановить кровотечение с применением гемостатического материала, все закончилось благополучно, несмотря на приличную кровопотерю. Хорошая командная работа, отлично сработали анестезиологи. Пациентка без неврологического дефицита, на следующее утро переведена в палату", — добавляет Пендюрин.
"Для меня это один из таких случаев, когда все сработало как нужно. Старший товарищ оказался рядом, и все закончилось благополучно", — говорит Сергей.
"Ты хирург, пока ты учишься"
За 26 лет в нейрохирургическом отделении Иван Викторович не раз видел, как менялось техническое оснащение операционной. Бинокулярные лупы сменились современными микроскопами, открытое ультразвуковое сканирование мозга — навигационными станциями, которые, подобно космической станции, получают сигналы от разных датчиков-"спутников" и выстраивают трехмерное изображение опухоли и указывают направление к ней.
"Высокотехнологичное оборудование, конечно, влияет на определенные нюансы хирургии, и оно необходимо, но основное зависит от работы рук и собственных знаний, умений и навыков. Ведь это хирург убирает опухоль. Все равно все упирается в навыки, в понимание адекватно выбранных доступов", — уверен хирург. А еще он считает, что никогда нельзя останавливаться в обучении.
"Если человек пришел в специальность не просто так, а по призванию, то у него это любопытство останется до конца. Судя по опыту моему и моих коллег, хирургии учиться нужно всю жизнь. Остановиться в обучении — это смерть для хирурга". Благо сейчас для этого масса возможностей: конференции, воркшопы, обучающие курсы, съезды.
"Кто-то выкладывает свои операции, передовые клиники делятся опытом. В "ковидную" эпоху развилось онлайн-обучение. Кто бы мог себе представить, что можно, сидя на даче, смотреть вебинар по орбитозигоматическому доступу — это Европейская нейрохирургическая ассоциация предоставила информацию. Мы умеем это делать, но есть коллеги, у которых опыт гораздо больше, почему бы не послушать, не поучиться еще чему-то".
Врач считает, что нейрохирургия — в какой-то степени творчество, требующее богатого пространственного воображения, чтобы выбрать оптимальный доступ, большой психологической работы, чтобы принять решение, человеческого участия, милосердия и, конечно, вдохновения.
С ним полностью согласна его старшая дочь, которая сейчас окончила четвертый курс мединститута. Отец ее к такому решению не подталкивал. "Я к ее выбору отношусь совершенно спокойно. Главное — себя найти в профессии. Каждый должен делать в этой жизни свою работу, и делать ее хорошо, тогда будет порядок".
Елена Сычева