Академик Вадим Покровский — о новых штаммах вируса иммунодефицита человека

Обнаруженный в Западной Европе новый штамм ВИЧ не более заразен, чем старые варианты вируса. Исследователи часто ошибаются, оценивая потенциальную опасность мутаций, поскольку не принимают в расчёт социальные факторы. Об этом в интервью RT рассказал руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом ФБУН ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, академик РАН и РАМН Вадим Покровский. Учёный также прокомментировал новость об излечении стволовыми клетками от ВИЧ пациентки в США. По словам эксперта, это далеко не новый способ терапии — он эффективен, но непригоден для массового внедрения. Поэтому сейчас в мире разрабатываются альтернативные методики лечения и профилактики этого заболевания.

— Недавно появились публикации о выявленном в Нидерландах более заразном варианте вируса иммунодефицита человека — что о нём уже известно? Усилит ли новый штамм распространение болезни?

— Этот вариант возбудителя известен учёным уже лет десять, если не больше, ранее он уже встречался. И раз он до сих пор не распространился, значит, особой заразностью всё же не отличается. Просто, когда исследователи выделяют новый штамм, они, как правило, тут же делают заключение о его высокой вирулентности. Но часто повышенная заразность может объясняться иными факторами, особенностью той социальной группы, где данный вариант вируса начинает распространяться.

Например, когда в Сибири среди молодёжи начал распространяться новый тип наркотиков, одновременно с этим в регионе был выявлен новый вариант вируса и было сделано заключение о его высокой заразности. Однако в действительности причиной его быстрого распространения стали не свойства вируса, а его появление в группе молодых наркопотребителей, которые ранее не были заражены ВИЧ. Их массовое заражение вирусом и было ошибочно расценено как следствие его высокой способности к распространению.

В Западной Европе, да уже и в России в последнее время тоже начал распространяться новый тип наркотика — стимулятор, повышающий сексуальность. И это могло также повлиять на скорость распространения ВИЧ. Хотя в действительности могла просто вырасти частота контактов между употребляющими этот наркотик людьми.

Это эпидемиологические факторы: в каких-то группах вирус быстрее распространяется, в каких-то — медленнее. Пока что никаких оснований для беспокойства в связи с информацией о новом штамме нет. Если на протяжении десяти лет он не особенно активно распространялся в Нидерландах, то нет оснований думать, что он перекинется на Россию и начнёт своё шествие.

— Вирус ВИЧ в целом является крайне изменчивым, после попадания в организм человека он постоянно мутирует. Как далеко могут зайти эти мутации? Например, может ли ВИЧ начать передаваться воздушно-капельным путём?

— Такая вероятность крайне мала, это практически невозможно. Между вирусами, которые передаются воздушно-капельным и половым путём или с кровью, есть очень большие различия, у них совершенно разная специфика.

— Учитывая, что вирус ВИЧ активно мутирует, почему болезнь не меняется? Ведь, к примеру, коронавирус сильно изменился буквально за два года.

— Говоря в целом, коронавирус хотя и изменился, но тоже в определённых пределах. Мутации вирусов всё же не выходят за некоторые рамки, в противном случае просто появится новый возбудитель, не имеющий отношения к исходному варианту. Эволюция может приводить к образованию новых видов, но многие из них будут тупиковыми, не имеющими возможности распространяться.

— Есть теория, согласно которой такие вирусы, как ВИЧ, должны со временем терять свою летальность при росте заразности. Почему в случае с ВИЧ этот принцип не работает?

— Дело в том, что эволюция ВИЧ очень растянута во времени. Вирус распространяется очень медленно, но, если человек всё же заразился, вирус останется с ним на всю жизнь. И этот человек сможет передать инфекцию несколько раз за свою жизнь другим людям. Так что ВИЧ передаётся не очень интенсивно, в природе у вируса основной путь передачи — половой. Поэтому у него нет потребности в том, чтобы меняться, для него ситуация и так благоприятна.

— Если я верно понимаю, то именно изменчивость ВИЧ мешает создать вакцину от него. Но был ли получен какой-то опыт, который мог бы пригодиться в деле создания вакцин от этого заболевания?

— Изменчивость вируса — один из факторов, мешающих создать вакцину, но не главный. Главная причина заключается в том, что у людей просто не формируется приобретённый иммунитет к ВИЧ, в отличие от большинства инфекций. Например, переболевший корью человек получает на десятилетия иммунную защиту от болезни. В случае с ВИЧ человек просто не способен выздороветь, поэтому не формируется и приобретённый иммунитет.

Сколько вакцин от ВИЧ ни пытались сделать, все они оказывались бессильны против вируса. Видимо, для создания эффективной вакцины нужен совершенно особенный подход. К тому же вирус действительно постоянно меняется, формируя разные субтипы, которые постепенно замещают друг друга в разных регионах, странах и социальных группах.

И пока мы пытаемся создать вакцину от одного субтипа, ему на смену приходит другой. Например, у гомосексуальных мужчин до сих пор преобладает субтип «Б». В то же время в России много инфицированных наркопотребителей, среди которых распространён субтип «А». Так что вакцины, разрабатываемые против штамма «Б», вряд ли будут эффективны в России для профилактики ВИЧ среди наркопотребителей. А в последние годы в страну проникают другие штаммы, например, на Дальний Восток проник субтип «С».

Однако главная проблема, повторюсь, заключается в том, что к ВИЧ невозможно сформировать приобретённый иммунитет, потому что ВИЧ поражает и использует клетки иммунной системы человека в своих целях.

— В связи с пандемией коронавируса исследования, направленные на создание вакцин, переживают настоящий бум. Может ли полученный в этих условиях опыт как-то помочь и в деле создания вакцины от ВИЧ?

— Да, сейчас в этой области уже пытаются применять те подходы, которые используются для производства вакцин против коронавируса. На основе этой методологии, даже с использованием производственных линий, пытаются создать вакцину от ВИЧ. Но, к сожалению, шансов на то, что она окажется эффективной, немного. Хотя, разумеется, каждая новая вакцина что-то новое привносит в дело изучения ВИЧ-инфекции.

— Правда ли, что примерно у 10% людей есть природный иммунитет к ВИЧ за счёт определённой мутации?

— Да, хотя приобретённый иммунитет к ВИЧ не формируется, у некоторых людей есть иммунитет врождённый. Определённая мутация приводит к тому, что на клетках, к которым обычно прикрепляется вирус, отсутствуют необходимые для этого рецепторы. Такая мутация преимущественно распространена в Северной Европе, включая Россию и Великобританию. В гетерозиготной форме — переданной только одним родителем — она встречается у 20% населения данных регионов. Если человек с такой формой мутации заражается ВИЧ, развитие СПИДа происходит дольше, чем у обычного человека. Если же оба родителя были носителями этого гена, то ребёнок становится полностью невосприимчивым к заражению ВИЧ, по крайней мере половым путём. Таких людей в Северной Европе и России насчитывается около 1%. Чем южнее, тем реже встречается этот ген.

— А может ли человек путём сдачи анализов выяснить, есть ли у него такая мутация?

— Да, это возможно. Некоторые лаборатории даже предпринимали попытки ввести такой тест в список своих услуг. Но я лично против такого тестирования, потому что это ничего не даст.

— Ранее в Великобритании провели исследование, которое показало, что средняя продолжительность жизни носителей мутации, защищающей от ВИЧ, ниже, чем у обычных людей.

— Да, вот именно. В Великобритании очень хорошо поставлен сбор статистики, методика проведения подобных исследований. И такие результаты вполне возможны, поскольку никогда нет гарантий, что мутация не окажет негативного эффекта, даже если она несёт и какую-то пользу.

— Опыт китайского учёного Хэ Цзянькуя, который генетически модифицировал девочек-близнецов, был попыткой воспроизвести именно эту мутацию?

— Да, идея, судя по всему, заключалась в том, чтобы каким-то образом привнести этот ген эмбрионам. Как научный эксперимент это интересно, однако родителям этих детей было достаточно просто принимать антиретровирусные препараты, если они были инфицированы. В этом случае дети тоже родились бы здоровыми. Вообще, история с опытом Хэ Цзянькуя довольно тёмная, не исключено, что в ней есть элемент выдумки. Прежде всего непонятно, зачем было вообще это делать.

Хотя примерно 15 лет назад был проведён удачный опыт на «берлинском пациенте» — так стали потом называть Тимоти Брауна, человека, которому пересадили костный мозг для лечения лейкоза. Он был инфицирован ВИЧ, и врачи догадались пересадить ему костный мозг от донора, невосприимчивого к вирусу. В результате реципиент со временем тоже вылечился от ВИЧ: его иммунные клетки заместились клетками, невосприимчивыми к вирусу. Умер этот человек примерно через десять лет после операции, но не от СПИДа, а от рецидива лейкоза.

— Недавно сообщалось о похожем случае в США — там женщину вылечили от ВИЧ стволовыми клетками. Можно ли этот подход масштабировать на многих пациентов?

— Проблема в том, что трудно подобрать такого донора. Поэтому за последние 15 лет было проведено мало таких операций: может быть, несколько десятков — не больше. И основная их часть завершилась неудачно. Однако тот случай, о котором писали недавно в СМИ, — успешный пример подобной процедуры.

Метод очень интересный для науки, но малопригодный для массового внедрения. Сейчас в мире около 40 млн инфицированных ВИЧ людей, для всех найти подходящих доноров практически невозможно. Не говоря уже о том, что операция по пересадке костного мозга стоит очень дорого — в районе $100 тыс.

Поэтому многие группы исследователей стараются разрабатывать альтернативные донорской трансплантации пути лечения ВИЧ. Например, есть такая идея: взять клетки костного мозга у самого пациента, модифицировать их в невосприимчивые к ВИЧ, а потом подсадить обратно. В этом случае исчезнет проблема совместимости, потому что собственные клетки не будут отторгаться. Перенос гена делается при помощи вирусов — например, уже известного по вакцинам от COVID-19 аденовируса.

Экспериментально удалось получить такие клетки, невосприимчивые к ВИЧ. Причём речь в данном случае идёт об изменении не одного гена, а нескольких, которые также снижают восприимчивость к ВИЧ. Однако есть большая сложность с получением разрешения на проведение экспериментов такого рода на людях.

— Потому что речь идёт о частичном редактировании генома человека?

— Безусловно. Но не всего генома, а только набора генов некоторых клеток. Если их пересадить человеку, его основной геном не изменится и он не сможет передавать это качество по наследству. Однако есть риски возникновения опухолей, риски каких-то непредвиденных мутаций. Поэтому в России эксперименты пока ведутся на животных, а к испытаниям на людях можно будет перейти не раньше чем через несколько лет.

Это один из методов генной терапии, но есть и другие подходы: например, генное редактирование. В своё время люди позаимствовали антибиотики у грибков, которые с помощью этих веществ борются с бактериями.

А потом оказалось, что есть ещё и вирусы, поражающие бактерии, — их называют бактериофаги. Они довольно распространённые, с их помощью люди уже пытаются лечить некоторые заболевания, включая вызванные устойчивыми к антибиотикам бактериями.

При этом бактерии тоже научились бороться с этими вирусами, чтобы они не встраивались в их геном. У бактерий есть специальная система, которая чистит их гены от чужеродных нуклеотидов. И эту методику мы можем, в свою очередь, использовать для лечения вирусных заболеваний, а также редактировать с её помощью гены человека. Такие разработки ведутся во всём мире, но пока сложно сказать, насколько успешно. В нашем ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора тоже есть группа, которая занимается подобными исследованиями.

— На каком этапе после заражения ВИЧ человеку может помочь такая терапия, если она пройдёт все необходимые испытания?

— Процесс лечения будет очень непростым, потому что такие препараты должны будут проводить чистку всех заражённых клеток от вируса. Возможно, в будущем будет внедряться генетическая профилактика: меняться генетический код у людей, ещё не заразившихся ВИЧ, по аналогии с вакцинацией. Хотя, конечно, называть такие процедуры вакцинацией нельзя, поскольку речь не идёт о вызывании иммунного ответа.

— Есть ли вообще какой-то прогресс в борьбе с ВИЧ за последние десятилетия, какие-то серьёзные подвижки?

— После того как 25 лет назад была внедрена комбинированная антиретровирусная терапия, можно говорить об успешном лечении болезни, хотя её возбудитель и сохраняется в организме человека. Но такие препараты нужно принимать всю жизнь, к тому же они имеют определённые побочные эффекты. Поэтому продолжается поиск лекарств, которые излечивали бы полностью. Наряду с генными разработками сейчас обсуждается возможность лечить ВИЧ высокоэффективными антителами, которые были ранее обнаружены. Их можно производить в больших количествах.

В принципе, такие антитела можно вводить пациентам вместо химических препаратов, можно использовать их и для профилактики заражения. Проблема лишь в том, что эти антитела после введения в организм достаточно быстро разрушаются и дают относительно недолгую защиту. Но если научиться вводить в мышцу или под кожу человеку какую-то биологическую конструкцию, которая будет постоянно производить эти антитела, то это могло бы обеспечить что-то вроде пассивной иммунизации. Такие исследования тоже ведутся.

Но все работы в этом направлении существенно тормозятся из-за необходимости проводить длительные клинические испытания. И пока что самым надёжным средством от заражения ВИЧ-инфекцией остаётся презерватив.