Экономика не жизнь: почему «Нобель» по этой науке самый незаметный? Комментарий Семена Новопрудского
Вокруг Нобелевской премии по экономике никогда нет публичных жарких споров, как вокруг «Нобеля» по литературе или, тем более, Нобелевской премии мира. Среди ее лауреатов практически не бывает мировых знаменитостей или людей, чьи открытия прямо влияют на нашу повседневную жизнь, как это часто случается с «Нобелем» по физике, химии или физиологии и медицине.
Лауреатами Нобелевской премии по экономике 2021 года стали американские ученые Дэвид Кард, Джошуа Ангрист и Гвидо Имбенс. 65-летний канадо-американский экономист, доктор философии Дэвид Кард 30 лет назад с помощью естественных экспериментов (то есть, экономических экспериментов с заданными условиями на людях-добровольцах) проанализировал влияние минимальной заработной платы, иммиграции и образования на рынок труда.
Кард выяснил, что повышение минимальной зарплаты не обязательно приводит к сокращению числа рабочих мест. Из этого исследования также был сделан вывод, что полученные в школе знания «куда более важны для будущего успеха учащихся на рынке труда», чем считалось изначально.
61-летний Джошуа Ангрист и 58-летний Гвидо Имбенс позднее создали универсальный метод, позволяющий корректно оценивать результаты естественных экспериментов в экономике и причинно-следственные связи. Благодаря этим трем ученым естественные эксперименты стали важной частью научных методов экономики.
Фактически естественные эксперименты — третий «кит» современной экономики наряду с математическими моделями и поведенческой экономикой, которая вообще ближе к психологии и нейрофизиологии. Нейроэкономика пытается понять, как наш мозг принимает решения тратить, экономить, увольняться с работы, принимать предложение о работе, брать кредиты и совершать прочие повседневные экономические действия. Если поймет, у нас появится претендент на «Нобеля» по медицине и физиологии.
Одну из причин такого равнодушия к «Нобелю» по экономике в обществе невольно раскрыл выдающийся американский экономист, уроженец Мюнхена, выходец из Российской империи Василий Леонтьев. Однажды в интервью он произнес знаменитую фразу: «Чем старше я становлюсь, тем охотнее даю долгосрочные прогнозы». Мол, никто не проверит, а он не доживет.
Слабая прогностическая сила науки экономики очевидна. Экономика гораздо менее точна, чем точные науки. И при этом гораздо менее «душевна», близка людям эмоционально, чем некоторые гуманитарные науки.
Нобелевская премия мира естественно вызывает реакцию, потому что почти всегда является каким-то политическим жестом и сигналом. Нобелевская премия по литературе часто вызывает эмоции на том основании, что большинство людей так или иначе читают книги и считают себя достаточно компетентными в оценке литературных текстов. Хотя и простейший принцип «нравится-не нравится» тоже подойдет.
Оценить таким же образом бозон Хиггса, кварки или графен большинство людей не может, но работающие благодаря достижениям физики и химии смартфоны и ноутбуки все мы ценим по достоинству.
Хотя все мы экономические агенты, экономика как наука имеет слишком мало общего с нашей реальной жизнью. Мы не видим и не понимаем ее научных результатов и не пользуемся ее открытиями так, как пользуемся достижениями физики или медицины.
Как ни парадоксально, из всех дисциплин, по которым ежегодно вручается Нобелевская премия (включая математику, хотя у нее такой премии нет из-за того, что математик увел невесту у Альфреда Нобеля), экономика — самая далекая лично от нас. Однако это не мешает экономистам оставаться почтенной научной профессией, работать в лучших университетах на профильных факультетах, получать заказы от правительства и бизнеса.
Кстати, давно пора подумать над тем, чтобы вручать Нобелевскую премию по экономике выдающимся бизнесменам, которые этого явно заслуживают. Получи «Нобеля» по экономике тот же Илон Маск, об этом говорили бы и писали буквально все.