«Чудо» на Висле: откуда взялась польская русофобия

Недавно я получил от профессора Витольда Модзелевского его новую книгу под названием «Польша — Россия. Чудо над Вислой». Это сборник из почти пятидесяти очерков и размышлений о польско-российских отношениях. На более чем трехстах страницах книги автор затрагивает многие аспекты отношений с нашим восточным соседом, как исторические, так и современные, политические, культурные и экономические.

Не все, кто интересуется этой темой, читают книги. Не до всех она дойдет. Поэтому я решил представить, что называется, «золотые мысли», самые интересные для себя места. Мой выбор, конечно, очень субъективен, но, поскольку я много лет занимаюсь вопросом польско-российских отношений, я попытался выбрать наиболее интересные, часто высказывающие новаторские идеи цитаты, которые характерны трезвым анализом и точкой зрения. Потому что сегодняшнее переписывание польской истории многими нынешними псевдоисториками нацелено на то, чтобы создать у поляков образ России как «вечного врага», «агрессора», который всегда будет атаковать Польшу и ее соседей. Подобную риторику поддерживают западные круги, в первую очередь немецкие и американские, опасающиеся сближения Польши и России, что нанесло бы большой вред их экономическим и политическим интересам. Между тем у Польши и России нет претензий друг к другу, их нет. Мы не хотим вернуть давно потерянный Смоленск, равно как россияне не думают о присоединении Белостока или Хелма. Наши экономики дополняют друг друга: нам нужно дешевое сырье, особенно энергия. И нам нужен российский рынок для наших фруктов, овощей, мяса, молочных продуктов и промышленных товаров. Тесное сотрудничество принесет много пользы обеим сторонам.

Повторю, что все приведенные ниже цитаты принадлежат профессору Модзелевскому, это отрывки из его вышеупомянутой книги, очень интересной, на мой взгляд.

…

Стр. 208

Никто в здравом уме не понимает, почему значительная часть польского политического класса и СМИ с упорством, достойным лучшего дела, ежедневно провозглашают, что наш долг — ненавидеть Россию и все российское. Никто в здравом уме не понимает, почему значительная часть польского политического класса и средства массовой информации ежедневно провозглашают своим долгом побуждать к ненависти по отношению к России и всему российскому. И делают это с упорством, достойным лучшего применения. Это уникальная ситуация не только для современного мира, но и для нашего польского прошлого. Что правда, то правда, на заре Второй Польской республики (1918—1939), когда мы справлялись с наследием разделов, в политической публицистике имело место сильное течение, придерживающееся этого нарратива. Но было и, во-первых, также стойкое антинемецкое повествование, апеллирующее, среди прочего, к истории оккупационных грабежей в 1915—1918 годах, несмотря на сотрудничество с немецкими оккупантами многих политиков «лагеря независимости». А, во-вторых, в 1919—1921 годах мы находились в состоянии войны с большевистским государством, воюющим также с Россией, и некоторые (довольно немногие) смешивали большевизм и Россию в единое целое.

В последнюю группу входили, подчеркнем особо, политические пособники немецко-австрийских оккупантов, в том числе бывший гротескный «премьер-министр» в столь же гротескном «правительстве», учрежденном Регентским советом, автор исключительно вводящей в заблуждение — даже в нашей реальности — книги под названием «От белого к красному царизму», которая до сих пор остается библией современных русофобов (профессор имеет в виду Яна Кухаржевского — ИА REGNUM). В это время мы были вовлечены в безнадежный и в конечном итоге проигранный нами спор о землях, расположенных между этнической Польшей и исторической Россией, или, если вам угодно, спор за обладание «Восточными Кресами» (Белоруссией, Украиной и Литвой), что могло тогда оправдать взаимное отвращение и враждебность. Сегодня эта проблема — лишь прошлое, закрытое раз и навсегда, обе стороны спора проиграли его новым государствам, которые по сути являются одновременно и антипольскими, и антироссийскими, но в то же время удовлетворили свои территориальные амбиции. Что их связывает? Только одно: боязнь политического и особенно территориального ревизионизма двух (а не одного) соседей — с Востока и Запада, а также наших соседей, о которых мы не хотели бы сейчас говорить.

Так почему же мы даем использовать себя в бессмысленной антироссийской кампании и следим за тем, чтобы никто не воспользоваться правом на несогласие? Есть только один ответ: кому-то это нужно, и этот кто-то оказывает огромное влияние на нашу официальную идеологию и ее воспроизведение. Чтобы идентифицировать этого кого-то, нужно понять польский геостратегический интерес последних двухсот лет. Настоящая независимость достигается богатой, экономически сильной и экономически независимой страной. Некогда в истории нам удалось достичь высот мирового развития — это были времена последних пятидесяти лет Конгрессовой Польши (1865—1914), когда частная промышленность развивалась в невиданных в то время (и позднее) масштабах, а рынок Российской империи сделал нас одним из самых богатых регионов мира. Именно тогда на пустырях были созданы большие города, построены сотни тысяч новых строений, в том числе множество многоквартирных домов и тысячи фабрик, которые составляют городскую ткань центральной Польши, существующую до сих пор. Позже лишь Варшава изменила свое лицо, но это стало результатом катастрофы, которую мы навлекли на себя в 1944 году.

Промышленное развитие, беспрецедентный рост благосостояния, урбанизация шли рука об руку с демографическим взрывом, который так напугал берлинских политиков. Их ужаснуло видение полонизации не только прусских городов, но и Бранденбурга: по прогнозам начала ХХ века, Берлин в 1930 году должен был быть заселен преимущественно поляками. Итак, кто-то решил уничтожить Россию и, прежде всего, промышленность Конгрессовой Польши, что и было осуществлено в годы первой немецкой оккупации.

В последние тридцать лет феномен развития польской промышленности мог бы повториться, поскольку Советского Союза больше не существует, российский рынок восприимчив. Польская промышленность была в состоянии достичь того же успеха, как и более ста лет назад, несмотря на ущерб, нанесенный ей «реформами» Бальцеровича. Богатство дает силу и независимость. Однако это противоречило видению нашего места в Mitteleuropie как неважнецкой базы, подчиненной интересам немецкой экономики. Следовательно, необходимо постоянно портить политические отношения между Польшей и Россией, удерживать польских экспортеров от проникновения на этот рынок, хотя это является гораздо более выгодной альтернативой, чем исполнять роль субподрядчика немецких заказов. Отсюда чушь про «российскую агрессию», состояние «гибридной войны», в которой мы (якобы) находимся с Россией. Бизнес не любит политических споров. По чьей-то (чьей?) «просьбе» мы были выкинуты с этого рынка (даже сельскохозяйственного) и при этом остались приобретателями российского сырья (нефти, природного газа, а с недавних пор и угля).

Кто-то хорошо вложился в нашу русофобию, и, наверное, ему это очень выгодно. Вопрос, на который я не знаю ответа, заключается в том, кто играет роль полезного идиота, а кто сознательно выполняет задачи.

Стр. 206

Родился польский капитализм, но был ли он «настоящим капитализмом»? Пока его окружают иностранные и, по большей части, враждебные «финансовые институты», особенно банки, стать настоящим ему будет очень сложно. Единственным отличным шансом было завоевание восточных рынков, прежде всего российского, потому что на западном нам никто не даст разрастаться. Именно тогда наши «стратегические партнеры» навязали нам антироссийскую риторику и вовлечение в экономические санкции, которые на долгие годы вытеснили нас с этого рынка.

Наш капитализм не «ужасен», лишь зависимым. Когда наши местные «нетрансформационные капиталисты» достаточно разбогатеют, а государство не будет их уничтожать по указке «иностранных инвесторов», у нас появится шанс добиться независимости и положить конец постколониальному периоду. Капитализм без капитала — патологическая система.

Стр. 160

Мы также забываем, что в политическом сознании новых государств, созданных к востоку и северу от нашей восточной границы, мы являемся бывшим… агрессором (как Россия и Советский Союз), отчего поддержка нами амбиций независимости этих государств выглядит совершенно невероятно. Нас все еще подозревают в тайном желании вернуться на «свою» территорию и в выдвижении территориальных и имущественных претензий («борьба за Восточные Кресы»). С точки зрения Вильнюса или Киева наша безоговорочная поддержка независимости этих стран является даже чем-то подозрительным, потому что они по сути антипольские страны, и никто в Польше в здравом уме не может поддерживать их стремление к независимости. Наибольшую озабоченность вызывает повторение Рижского мира, то есть соглашения между Польшей и большевиками о разделе зон влияния в регионе между двумя крупнейшими игроками. Эти страны не хотят иметь ничего общего с Польшей и опасаются, что Варшава через их головы договорится с Москвой. Иначе говоря, как справедливо отмечали польские политики сто лет назад, только большевики могут больше других предложить на Востоке, потому что все новые независимые государства между Польшей и Россией объективно настроены как антипольски, так и антироссийски.

Не просматривается и концепция экономической политики нашей страны по отношению к странам этого региона. Мы знаем только то, что:

мы должны стать независимыми от поставок газа из России (но не от поставок нефти);планируется построить Via Carpatia, который соединит балтийские порты Литвы и Латвии с Юго-Восточной Европой за счет наших интересов (чушь какая-то);мы последовательно исключаем присутствие наших товаров и компаний на российском рынке, вводя экспортные санкции в отношении наших экспортеров;политическая поддержка постмайданной Украины идет рука об руку с потерей украинских рынков;мы сохраняем и даже поддерживаем импорт российского угля.

Стр. 173

Тем временем мы «удаляем из общественного пространства» все, даже мельчайшие напоминания о жертвах, понесенных на нашей земле Советской армией, чтобы стереть память об освобождении страны 75 лет назад, что у нас называют теперь «советской оккупацией». Как всегда, наше ожесточение выглядит жалким, а теперь и совершенно глупым, поскольку лишилось предполагаемого идейного зонтика американского протектората, который в военном смысле, конечно, является «гарантом нашей независимости».

Когда трезво оцениваешь суть нашей исторической политики, можно прийти к выводу, что тогда мы были на неправильной стороне, потому что, сражаясь с Германией, ослабляли врага нашего злейшего врага и прокладывали путь к победе «империи зла». Если бы немцам удалось эффективно остановить «большевистские орды» как можно дальше на востоке, мы могли бы избежать «коммунистического рабства», которое — в этом повествовании — длилось в девять раз дольше, чем немецкая оккупация. Ведь последняя заняла только пять лет, а Советская армия оккупировала нас почти полвека, «кошмар», из которого нам удалось вырваться в 1989 году.

…

Последнюю, ироничную, насмешливую и в то же время грустную цитату я выбрал сознательно. Польская русофобия накручивается извне, никто в здравом уме не видит пользы от плохих отношений Польши с Россией. И если бы эти отношения были хорошими, к чему россияне очень открыты, выиграли бы обе наши страны и народы. Я надеюсь, что приведенные отрывки побудят вас прочитать книгу Витольда Модзелевского «Польша — Россия. Чудо на Висле», которая грамотно и метко вычисляет источники раскручиваемой в Польше русофобии.

Об авторе — политолог, арабист, бывший советник МИД Польши. Окончил МГИМО и аспирантуру дипломатической службы Польского института международных отношений. Писатель, публицист, занимается историей польско-российских отношений.