«Время социальной солидарности»: как религиозный мир ответил на коронакризис

Неверие в пандемию коронавируса столь же опасно, как и неверие в Бога, заявил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своей проповеди накануне Рождества. Как сообщили в РПЦ 3 февраля, ковидом переболело более 4 тыс. священников. Пандемия стала испытанием для верующих во всем мире, а служителям различных конфессий пришлось адаптироваться к совершенно новым реалиям и ограничениям, связанным с ней. Как коронакризис трансформировал религиозный мир, проанализировал доктор политических наук, заместитель директора Института Европы РАН Роман Лункин.

Социальная вакцина

Итоги 2020 г. справедливо считают безрадостными в силу масштабных и трагических последствий пандемии коронавируса во всем мире. Несмотря на это, есть социальные и религиозные факторы, которые появились именно в это сложное время, и которые позволяют говорить о том, что общество разработало свою «социальную вакцину» против трагического разобщения эпохи коронавируса.

Как говорят медики, вирусы никуда не уйдут. При этом современная реакция на болезнь оказалась намного более многогранной и глобальной, чем это было раньше в истории, когда бушевали эпидемии. Одна из главных черт основных событий 2020 г. в сфере мировоззрения и ценностей – это поиск путей для социальной солидарности или же явное пробуждение и воплощение солидарных действий и идей. Наиболее ярко это проявилось в религиозной сфере и в США, и в Европе, и в России, да и на всем пространстве Евразии. Рецепт новой «социальной вакцины» рождался в муках, проходил сквозь испытания. Не обошлось и без побочных эффектов.

Все – братья

В рейтинге ключевых религиозно-политических событий Запада на первом месте стоит обнародование энциклики папы Франциска «Fratelli tutti» («Все братья»). Понтифик призвал к общественной и международной солидарности на разных уровнях. В обществе это диалог и взаимопомощь как обязательные элементы жизни христианина.

Папа в данном случае продолжил линию на преодоление культуры равнодушия.

Для Франциска важно, чтобы государства прислушивались к «народным движениям» и переосмыслили роль ООН, чтобы глобальная экономика служила преодолению бедности и безопасному будущему Земли. В 2021 г. вступит в силу Конвенция о полном запрете ядерного оружия, которую по инициативе папы Римского уже подписал целый ряд неядерных стран. Помимо этого, развитие идей Франциска можно увидеть в его громких заявлениях в прессе о том, что однополые гражданские (не церковные) союзы могут быть разрешены, а частная собственность не является абсолютным правом. Журналисты сразу окрестили папу социалистом, а для многих консервативных христиан Франциск стал воплощением идейного неолиберализма в религии.

Франция и исламский радикализм

Вторым событием, безусловно, стала общественная и государственная реакция на варварские теракты осени 2020 г. во Франции и Австрии. Начало цепи терактов было положено в пригороде Парижа, где был обезглавлен преподаватель Самюэль Пати.

Все это, во-первых, напомнило европейцам о том, что угроза политического экстремизма никуда не ушла с пандемией. Во-вторых, теракты послужили поводом для радикальной смены религиозной политики во Франции, что, по сути, обозначает поворот к жесткому контролю религиозной активности, прежде всего исламской, в других европейских странах. В своих выступлениях президент Франции Эммануэль Макрон обозначил линии противостояния идеологии светского государства с «политическим исламизмом», де факто секулярного мировоззрения и фундаменталистов, среди которых совсем необязательно могут быть одни мусульмане.

Макрон, по существу, объявил, что свою идеологию Европейский союз будет насаждать, не считаясь с правами человека, корректируя демократические ценности под себя.

Во Франции Макрон заявил о запрете домашнего обучения для мусульман и о ликвидации тех организаций, которые не подпишут «хартию светскости». На общеевропейском уровне эта идеологизация проявилась в беспрецедентном давлении Брюсселя на Польшу и Венгрию. Предоставление финансовой помощи было увязано, помимо прочего, с правами ЛГБТ и с одобрением абортов.

Белорусский кризис и церковь

На третьем месте среди главных религиозно-политических событий года стоит солидарная реакция различных христианских церквей на политический кризис в Беларуси, начавшийся после президентских выборов августа 2020 г. Все конфессии заняли примерно одинаковую позицию, что радикально отличает белорусскую ситуацию от украинских размежеваний между православными разных юрисдикций, греко-католиками и православными и так далее.

Для белорусских христиан происходящее стало своего рода «революцией милосердия», когда все выступали против жестокости разных сторон, помогали заключенным. На этом фоне можно отметить два события. Московская патриархия сменила главу Белорусского экзархата (вместо митрополита Павла им стал белорус – митрополит Вениамин). Кроме того, власти пошли на диалог с Ватиканом, сделав уступку – митрополит Тадеуш Кондрусевич, которого ранее не пустили в Беларусь из-за оппозиционных заявлений, вернулся к своей пастве на Рождество.

Религиозная повестка России в 2020 году

Российский рейтинг событий во многом перекликается с западным. Во-первых, произошло политическое пробуждение духовенства РПЦ. Вслед за обращением 2019 г. в защиту фигурантов «московского дела» в 2020 г. последовало письмо в поддержку граждан Беларуси с призывом к милосердию в адрес властей, которое было инициировано и подписано многими представителями РПЦ, российскими католиками и протестантами, среди которых есть известные писатели и ученые (всего собрано около 1500 подписей).

Во-вторых, резонанс вызывали столкновения власти и РПЦ в регионах вокруг закрытия храмов и запрета богослужений во время самоизоляции и карантина.

Выявилось часто тотальное непонимание специфики религиозной деятельности чиновниками, нежелание искать компромисс, хотя богослужение для всех христиан жизненно необходимо. Наверное, впервые с советского времени епископов и священников штрафовали за проведение служб.

Таким же образом ситуация развивалась во многих европейских странах и в США, где штрафовали пасторов и священников. В Италии папа Франциск служил мессу в одиночестве на площади св. Петра, но затем итальянские епископы заявили о том, что власти дискриминируют верующих, запрещая службы, но разрешая концерты, работу аптек и супермаркетов.

В-третьих, проявилась социальная солидарность верующих во время пандемии коронавируса. Довольно значительный вклад в помощь людям внесли все – православные, протестанты, католики, мусульмане, иудеи. И сделали это совершенно независимо от государства, которое такую помощь со стороны всех конфессий и религий недооценивает. Как и во время миграционного кризиса, церковные общины стали важным элементом солидарного общества.

В-четвертых, произошло ужесточение контроля над духовными учебными заведениями и миссионерами из-за рубежа. Согласно новому законопроекту, который был предложен правительством в 2020 г. и принят Госдумой во втором чтении, религиозные лидеры без российского образования в сфере религии должны проходить аккредитацию в России в лицензированных государством духовных учебных заведениях. После осенних терактов фактически те же меры предложил и президент Макрон во Франции.

В-пятых, разразился скандал вокруг бывшего схиигумена Сергия Романова в Екатеринбурге. Борьба Романова с епархией и его попытки поднять волну народного возмущения показали маргинальность радикального ковид-диссидентства и такого рода экстравагантных старцев в христианской среде России. В разных странах мира религиозная сфера оказалась вполне прогрессивной, быстро адаптировалась к санитарным мерам и виртуальным формам общения и миссии.

***

Как обычно, что-то хотелось бы взять в новый год, а что-то в нем оставить. Пандемийный 2020-й стал испытанием на прочность для общества, и большинство граждан в различных странах мира ответили проявлением социальной солидарности. Творческий дух этой солидарности останется с нами. Побочным эффектом этой социальной вакцины стали идеологические размежевания, так как каждый понимает и мотивирует эту солидарность по-разному.

Роман Лункин, доктор политических наук, заместитель директора Института Европы РАН