Нам нужно ужасаться и противиться самим себе. Отрывок из книги Фоера "Погода — это мы"
Каждый год жизнь на нашей планете становится все более непредсказуемой: потопы, ураганы, пожары и другие природные катаклизмы возникают в разных точках мира все чаще, а их последствия — все более разрушительны. В своей новой книге "Погода — это мы", которая вскоре выходит в издательстве "Эксмо", Джонатан Сафран Фоер наглядно показывает, почему бедствия и катастрофы кажутся нам чем-то далеким, даже если они происходят непосредственно у нашего дома. По мнению писателя, глобальные климатические изменения, вызванные техническим прогрессом и формированием потребительского общества, не предмет для дискуссии, а неоспоримый факт.
Он приводит шокирующую и отрезвляющую аргументацию в пользу того, что для борьбы с глобальным потеплением нужно не просто о нем говорить, а действовать, причем прямо сейчас. Автор сравнивает состояние нашего мира с мировой войной, хотя враг, с которым нам предстоит бороться, довольно непривычен. В отрывке, публикуемом ТАСС, Фоер доказывает, что нашу планету подвергают опасности даже не жадные беспринципные корпорации и коррумпированные политики, а прежде всего мы сами.
Беглый взгляд на себя
Самые первые очки были сделаны в Пизе и датируются примерно 1290 годом. Десятилетие спустя, в Венеции, было изобретено зеркало из выпуклого выдувного стекла — скорее всего, это открытие было случайным, став побочным продуктом усовершенствования очковых линз. Если раньше зеркала и существовали, то были тусклыми, мутными и искажали отражение. Подобно тому, как путешествие на Луну дало нам возможность увидеть нашу собственную планету, изобретение, предназначенное помочь нам видеть других, дало нам возможность увидеть самих себя.
Если первые четкие изображения Земли вдохновили ее обитателей на ее защиту, заложив основы движения в защиту окружающей среды, первые четкие отражения наших предков вдохновили их на понимание самих себя. К 1500 году любой состоятельный человек мог позволить себе иметь зеркало. "Когда четырнадцатый век подошел к концу и люди стали рассматривать себя в качестве индивидуальных членов сообщества, — пишет историк Ян Мортимер, — они стали придавать особое значение своим личным отношениям с Богом. Вы можете увидеть эту трансформацию в ее отражении на патронаже церкви. Если в 1340 году богатый человек строил часовню с алтарем, чтобы там служили мессы во спасение его души, он заказывал для ее украшения картины на религиозные сюжеты, например поклонение волхвов. Если бы в 1400 году потомок основателя часовни стал обновлять ее интерьер, в виде одного из этих волхвов он попросил бы изобразить себя". Распространение стеклянных зеркал также способствовало распространению автопортретов (которые можно считать прародителями селфи), романов, написанных от первого лица, и усиление личностной рефлексии в переписке.
Когда младенцы начинают узнавать свое отражение, они демонстрируют уклонение, отчуждение и стеснение, являя собой, вероятно, лучший пример понятия "обладающий самосознанием". Лишь немногие из животных способны узнавать свое отражение в зеркале. Это косатки, дельфины, человекообразные обезьяны, слоны и сороки. Недавно к этому списку добавился один из видов крошечных коралловых рыб под названием "губан-чистильщик", потому что пищей ему служит слизь, паразиты и мертвая кожа более крупных рыб. Обычно ученые проверяют распознавание зеркального отражения, нанося на морду животного цветную метку и наблюдая, проявит ли оно к ней интерес, проведя связь между собственной мордой и ее отражением. Чтобы проверить губана-чистильщика, ученые поместили несколько особей в аквариумы с зеркальными стенками. Поначалу рыбки вели себя агрессивно, атакуя свои отражения. "Но в конце концов, — сообщается в журнале National Geographic, — это поведение сменилось на куда более интересное". Рыбки принялись "приближаться к своему отражению, перевернувшись вниз головой, или бросаться к зеркалу, резко останавливаясь прямо перед ним, избегая столкновения. В этой фазе, по словам исследователей, губаны-чистильщики проводили "тест на непредвиденные обстоятельства" — вступая в прямой контакт с собственным отражением и, возможно, лишь начиная понимать, что они смотрят на самих себя, а не на других губанов". После того как рыбки привыкли к зеркалам, ученые сделали некоторым из них инъекции цветного геля, который просматривался под кожей, — эту перемену они могли обнаружить, лишь увидев свое отражение. Некоторым ввели гель, который был невидим под кожей, а некоторым — цветной, но при этом не дали зеркал. "Рыбки, получившие бесцветный гель, не скребли себя, как и те, кому досталась цветная метка, но без зеркала. Рыбки пытались соскрести метку, только когда видели ее в зеркало, а это значит, что они осознавали свои отражения как собственные тела".
Губаны-чистильщики живут в коралловых рифах того типа, которые подвергнутся исчезновению, даже если мы достигнем целей Парижского соглашения и нагреем планету только на два градуса.
***
Неоспоримые свидетельства глобального потепления антропогенной природы появились примерно через десять лет после того, как "Синий марбл" разошелся по всей планете. В 1988 году исследователь НАСА Джеймс Хансен сделал заявление в комиссии сената США по энергетике и природным ресурсам. "Глобальное потепление, — заявил он, — достигло уровня, когда можно с полной уверенностью говорить о причинно-следственных отношениях между парниковым эффектом и наблюдаемым потеплением". Термин "глобальное потепление" вошел в американский лексикон именно благодаря его заявлению. В том же году тогда еще кандидат в президенты Джордж Буш, защитник окружающей среды по самоопределению, выступая в Мичигане, столице американского автопрома, произнес речь, в которой сказал: "Наша земля, вода и почва обеспечивают удивительное множество видов человеческой деятельности, но их возможности ограничены, и мы обязаны помнить, что их необходимо воспринимать не как должное, а как дар. Эти вопросы не завязаны ни на идеологии, ни на политике. Их нельзя приписать ни либералам, ни консерваторам". Буш пообещал "бороться с парниковым эффектом с эффективностью Белого дома". В том же году сорок два сенатора — почти половина из которых были республиканцами — обратились к Рейгану с настойчивой рекомендацией добиться заключения международного соглашения, подобного соглашению по озону.
Озоновое соглашение стоит освежить в памяти хотя бы потому, что оно демонстрирует возможность международного сотрудничества в вопросах охраны окружающей среды. Оно было подписано в 1987 году, получило название "Монреальский протокол" и в первоначальной версии требовало от развитых стран поэтапно сокращать применение хлорфторуглеродов — соединений, разрушающих озоновый слой, обнаруженных в охладителях и газах для распыления аэрозолей — с 1993 года, с тем чтобы к 1998 году достичь сокращения на 50%. От них также требовалось остановить производство и эксплуатацию хладонов — соединений, используемых в огнетушителях, разрушающих озоновый слой.
Согласно данным Агентства по охране окружающей среды, "благодаря мерам, принятым в рамках Монреальского протокола, выбросы озоноразрушающих веществ (ОРВ) сокращаются, и ожидается, что к середине XXI века озоновый слой полностью восстановится". Примерно за шесть лет до выступления Джеймса Хансена в конгрессе и спустя десять лет вложений в исследование изменений климата, компания Exxon на 83% урезала бюджет, предназначенный для изучения того, как выбросы СО2 от природного топлива влияют на планету. Затем топливная промышленность запустила дезинформационную кампанию, распространяя лживые отчеты, которые, если бы им поверили, освободили бы США от болезненного самоанализа. В статье-расследовании под названием "Теряя Землю: десятилетие, в котором мы почти остановили изменение климата", писатель Натаниель Рич пишет: "То, что старшие сотрудники компании, впоследствии ставшей корпорацией Exxon, как и их коллеги в большинстве других нефтегазовых корпораций, уже в 1950-х годах знали о том, чем опасно изменение климата, — неоспоримая истина. Но автомобильная промышленность тоже это знала и уже в 1980-х начала проводить собственные исследования, как и остальные крупнейшие промышленные группы, представляющие электроэнергетику. Они все вместе несут ответственность за наш сегодняшний паралич, к тому же сделав его более болезненным, чем нужно. Но они сделали это не в одиночку. Знало правительство Соединенных Штатов... Знали все".
И все же мы продолжали демонстрировать уклонение, отчуждение и стеснение. Когда заходит речь об оценке нашего влияния на планету, мы были и в какой-то мере до сих пор остаемся на ранних этапах развития, мы — младенцы, узнающие себя в зеркале. В первые сто дней своего президентства, тринадцать лет спустя после выступления своего отца в Мичигане, Джордж Буш — младший отказался от предвыборного обещания начать регулирование выбросов с угольных электростанций и санкционировал выход США из участия в Киотском протоколе, международном соглашении о противодействии глобальному изменению климата. Приведенное им обоснование этого выхода было настолько же серьезным, как и сам его факт: научный скептицизм. Буш обещал, что "политика его администрации в отношении изменения климата будет основана на научных фактах". В том же году он запустил Американскую программу исследований изменения климата, одним из приоритетов которой являлось изучение "зон неопределенности" в знаниях об изменении климата. В речи, посвященной обсуждению неприсоединения США к Киотскому протоколу, Буш сказал: "Нам неизвестно, насколько большой эффект на [глобальное] потепление оказывают естественные климатические колебания. Нам неизвестно, насколько наш климат мог бы измениться или действительно изменится в будущем. Нам неизвестно, ни как быстро произойдет это изменение, ни как отдельные наши действия могли бы на него повлиять".
Сейчас американским левым проще, чем когда-либо, винить правых в пренебрежении охраной окружающей среды, тем более с президентом, который сокращает площади государственных лесных заповедников, открывает нефтяным компаниям возможности освоения охраняемых природных зон, превращает Агентство по охране окружающей среды в Агентство по охране природного топлива, пытается реанимировать угольную промышленность, сворачивает государственную охрану водных объектов и выходит из Парижского соглашения. Но эти обвинения могут заодно оказаться способом отвернуться от нашего собственного отражения. Хотя администрация Обамы и достигла некоторого прогресса в охране окружающей среды, ему не удалось продвинуть законопроект о климате даже в первые два года своего президентства, с демократическим большинством в Конгрессе. Недавно общепризнанные очаги прогрессивной мысли провалили повестку борьбы с изменением климата: штат Вашингтон отклонил углеродный налог, а Колорадо отказался приостановить проекты по разработке нефтегазовых месторождений. За границей огромное количество французов вышли на улицы в знак протеста против налога на бензин. После трех недель яростных демонстраций Эмманюэль Макрон заявил, что введение налога будет отложено.
Признаки прогресса вроде "Мы все еще за" (коалиция американских лидеров, преданных делу достижения целей Парижского соглашения без помощи федерального правительства), "Последняя пластиковая трубочка", "Понедельники без мяса", налог на пластиковые пакеты и даже план действий Китая на 2020 год в отношении выбросов и изменения климата — неужели это все только тест на непредвиденные обстоятельства? Неужели мы просто проверяем, как наше поведение влияет на наше отражение, как это делали губаны-чистильщики, прежде чем установить их взаимосвязь? Просто начинаем понимать, что мы смотрим на себя, а не на правительства или корпорации? Конечно, это только первые шаги, но это первые шаги младенца. А нам нужно мчаться навстречу переменам со спринтерской скоростью.
Почти пятьдесят лет спустя после того, как один из астронавтов на борту "Аполлона-17" сфотографировал "Синий марбл", и около тридцати лет спустя после того, как Джеймс Хансен впервые выступил с докладом о глобальном потеплении, Америка избрала президента, который выразил скептицизм по поводу изменения климата в сотне с лишним твитов, например таких:
"Нам нужно сосредоточиться на превосходно чистом и здоровом воздухе, а не отвлекаться на дорогие мистификации вроде глобального потепления!"
"Теперь это называют "изменением климата", потому что "глобальное потепление" больше не действует. Некоторым просто неохота сдаваться!"
"Эту дорогущую галиматью под названием ГЛОБАЛЬНОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ нужно прекратить. Планета замерзает, температуры достигли рекордного минимума, и наши спецы по ГП застряли во льдах".
Какова ваша реакция на эти заявления? Гнев? Ужас? Сопротивление? Меня они наполняют первобытной яростью, которую я ощущаю только тогда, когда опасности подвергаются мои дети. Но все эти реакции не по адресу. Существует намного более злостная форма отрицания науки, чем у Трампа, та, что маскируется под ее принятие. Гнева больше заслуживают те из нас, кто знает о происходящем, но делает слишком мало, чтобы на это повлиять. Нам следует ужасаться самим себе. Нам нужно противиться самим себе. Критики зеркального теста утверждают, что самораспознавание не всегда подразумевает самоосознавание. Тот, кто подвергает опасности моих детей, — это я.