Псевдоправославная «инквизиция» в фокусе реалий истории и геополитики

Ну никак некоторые любители конспирологии, «слышавшие звон», но понятия не имеющие, «где он», не успокоятся в отношении китайской темы. И настырно продолжают возбуждать себя и окружающих распространением небылиц про некую «глобализацию №2». В ней якобы Поднебесная выступает «приводным ремнем» англосаксов и, таская им каштаны из огня, продвигает «параллельный» проект глобализации. Особенно этим грешит публика, именующая себя «православной» с ее представлениями о «предопределенности» Высшего Промысла, очень напоминающими сектантские. В том смысле, что рациональные аргументы здесь не воспринимаются, а ответом на них как правило становится срыв в экзальтированную истерику, купировать которую без вреда для общественного порядка можно разве что немедленным вызовом скорой помощи.

Оговоримся: абсолютное большинство прихожан храмов, у которых Бог в душе, к этому никакого отношения не имеют. Напротив, их рассуждения на текущие политические темы в большинстве случаев отличаются взвешенностью оценок, глубиной и скромностью отсутствия пропагандистских спецэффектов. Причем, автор этих строк судит об этом не снаружи, а изнутри. Мы же ведем речь о тех, кого вера интересует не духовной стороной приобщения к вечным христианским ценностям, а внешней политической конъюнктурой, которую им очень хочется развернуть в интересах удовлетворения собственной гордыни. Как минимум, самовыразиться, заявив о себе как об альтернативе всему окружающему и даже сущему, как максимум, еще и извлечь из этого определенные дивиденды. Очень часто с таких позиций выступают так называемые «православные» движения, использующие ложно понимаемую принадлежность к вере в качестве индульгенции на собственную нетерпимость к окружающим и как будто бы «принадлежащее» им «право» всех поучать, задавая морально-нравственные и идеологические критерии и планки, которые толком не могут сформулировать и которым не соответствуют прежде всего сами. Главное, чем такие выпады отличаются — это махровый зоологически-конспирологический антикоммунизм.

Демонстрируя свой примитив постановкой знака равенства между патриотизмом и антикоммунизмом, ревнители «исторически девственного благочестия» не гнушаются ни оскорблений, ни инсинуаций, ни многого другого в том, что касается вождей Великого Октября и советской государственности. Невзирая ни на заветы признанных богословов и подвижников, например, св. Филарета Московского (Дроздова) с его идеей служения Отечеству Земному как «пропуска» в Отечество Небесное, ни высочайших и, кстати, общеизвестных посмертных оценок, которых удостоили советских лидеров предстоятели РПЦ патриархи Московские и Всея Руси Тихон и Алексий I. Если обобщить эту, так сказать, позицию, под которую псевдоправославные антикоммунисты подгоняют и Китай, то коммунизм у них выступает-де инструментом глобализации в форме «мировой революции» и потому в своей разрушительности априори равен либерализму.

Что коммунизм внутренне не един, что развитие его прошло через несколько этапов, соответствующих стадиям капитализма, которому он противостоит идейно и политически, что в случаях с Россией и Китаем имела место «национализация» коммунистической теории, ее адаптация к национальной «специфике», выраженной ценностями двух наших цивилизаций, им неведомо. Как не знают они и содержания дискуссий в коммунизме между космополитически-экспансионистской и государственнической, консервативно-охранительной версиями этого учения, которые лежали в основе феномена русского большевизма, показательно охарактеризованного Николаем Бердяевым, как явление, с одной стороны, всемирное, а с другой — глубоко национальное, внутреннее. Да и сама концепция «мировой революции» для этих «новых фарисеев», на которых они очень похожи, едина, и нет ни намека на понимание, например, фундаментальных расхождений в ней Ленина и Троцкого, причем, как в теории, так и на практике. Между тем, если Ленин считал революционным авангардом российский пролетариат, то Троцкий — европейский; если движущей силой революции Ленин видел местных рабочих, то Троцкий — Красную Армию, как «армию Коминтерна». Из этого вытекают две диаметрально разные политики: троцкистская авантюра «германского Октября», а против нее строительство социализма в отдельно взятой стране, для которой «мировая революция», учитывая популярность советской власти на Западе, не более, чем пугало для западных элит, предохраняющее Советскую Россию от европейской интервенции. «Ни Польша, ни тем более Германия, — разоблачал Сталин троцкистских экспансионистов, демонстрируя их несостоятельность, — никогда не войдут в советскую федерацию наравне, скажем, с Украиной».

Взяв на вооружение экзальтированный троцкизм, псевдоправославные, чтобы не мудрствовать и не вносить корректив в привычную, хотя и убогую черно-белую картинку, списывают на него и советскую, и китайскую практику. А феномен воссозданной в обеих странах компартиями мощной и результативной, социально справедливой и нравственно чистой государственности сводят к субъективным особенностям правления лидеров СССР и КНР. Абсолютно бессмысленно упрекать их в том, что они не в курсе полемики между Лениным и Каутским, ленинско-сталинских выводов о национальном своеобразии революций за пределами Запада или современных выступлений китайских лидеров, не устающих подчеркивать цивилизационное происхождение социализма с китайской спецификой, оказавшегося наиболее эффективным инструментом национального развития. Они не то, что коммунистических источников никогда не читали, считая их «вражескими», но и трудов своих единомышленников, не отказывавших коммунизму в созидательном начале национально-государственного строительства, например, Владимира Карпеца, не осиливают — «слишком многа букаф». Перефразируя знаменитые слова Ленина в речи на III съезде РКСМ (2 октября 1920 г.) путем замены «коммунизма» «православием», получаем, что называется, не в бровь, а в глаз: «Если бы только изучение [православия] заключалось в усвоении того, что изложено в [православных] книгах, трудах и брошюрах, то тогда слишком легко мы могли бы получить [православных] начетчиков или хвастунов, а это сплошь и рядом приносило бы нам вред и ущерб, так как эти люди, научившись и начитавшись того, что изложено в [православных] книгах и брошюрах, оказались бы не умеющими соединить все эти знания и не сумели бы действовать так, как того действительно [православие] требует. …Еще более опасным было бы, если бы мы начали усваивать только [православные] лозунги. …Если [православный] вздумал бы хвастаться [православием] на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей, большой работы, …такой [православный] был бы очень печален. Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше, но если человек будет говорить, что он [православный], и что ему и знать ничего не надо прочного, то ничего похожего на [православного] из него не выйдет».

Пример? Вот выдержка из поста в Telegram одного «православного» движения, которое судя по его сайту, позиционируется где-то поблизости от церковного официоза — не будем его называть, чтобы не делать рекламу. «А флагманом проекта Глобализации-2, был выбран Китай в 70-х. Не зря та же Анна Луиза Стронг перебралась в 50-х от Сталина к Мао и вышла вторая (неоконсервативная часть проекта Глобализации — Вторая Американская Революция 1972 года Д. Рокфеллера-III). А сейчас мы живем в третьей заключительной фазе проекта Глобализации 1881−2081» (стилистика и пунктуация оригинала сохранены, восстановлены только пропущенные интервалы).

В этом «спутанном потоке сознания» перемешано все в такой винегрет, что возникают сомнения во вменяемости; зато сомнений в «полном отсутствии всякого присутствия» не возникает никаких. Во-первых, это правда, отдельная тема, затрагивающая Китай лишь опосредованно. Проект глобализации в ее современном виде является продуктом глобального плана Римского клуба, изложенного в 1965 году его создателем Аурелио Печчеи в лекции в Буэнос-Айресе. О Китае там ничего не было вообще, а вот об СССР — было и вполне конкретно. Расшифровке же этого плана был посвящен ряд программных докладов Римскому клубу, появившихся в 1972 — 1990 годах: «Пределы роста», «Человечество на перепутье», «Пересмотр международного порядка», «Цели для человечества», «Энергия: обратный отсчет», «За пределами роста», «Первая глобальная революция». Адресованные советским элитам (доклады публиковались в СССР большими тиражами), они вообще не издавались в КНР. Не было китайских представителей, в отличие от советских, и в персональном составе клуба, а сама КНР не участвовала в коллективных институтах Востока и Запада и не создавала у себя в стране их филиалов. Опять-таки, в отличие от Советского Союза. Из этого следует, что адресатом проекта глобализации явилась часть советского, а не китайского руководства, тесно связанная с Алексеем Косыгиным, который курировал в Политбюро ЦК КПСС контакты с Римским клубом, непосредственно осуществлявшиеся его зятем Джерменом Гвишиани. Хронологически выход докладов, пришедшихся на пик советско-китайского противостояния конца 1960-х — первой половины 1970-х годов, совпал с разрядкой между США и СССР и началом реализации проектов советского энерготранзита в Европу.

Во-вторых, что касается Китая, то визит в Пекин в феврале 1972 года президента США Ричарда Никсона носил ознакомительный характер и был направлен не на «глобализацию», о которой всерьез заговорили уже после распада СССР (сам термин датирован 1985 г.), а на формирование антисоветского тактического союза. Ни к чему конкретному он не привел, даже к установлению между Вашингтоном и Пекином дипломатических отношений, которые появились только в 1979 году, то есть уже не при Мао Цзэдуне, а при Дэн Сяопине. И при Джеймсе Картере, приход которого к власти подвел черту под созданием целой сети теневых глобальных институтов, место в которых в АТР опять-таки отыскалось не Китаю, а Японии. А через десять лет, в 1989 году Запад ввел против КНР жесточайшие санкции из-за событий на Тяньаньмэнь. И прервал многие из связей, установленных в рамках открытия Китаю внешних рынков для его успешного противостояния СССР.

В-третьих, если говорить о попытках США и, в целом, концептуальных кругов Запада повести с Китаем игру в контексте идей нового миропорядка, то это 1997 — 1999 годы. Тогда в рамках ранее достигнутых соглашений, целесообразность выполнения которых Западом периодически ставилась под сомнение с целью ведения «игры в кошки-мышки», Великобритания, а затем Португалия все-таки возвратили КНР из колониального владения Гонконг (ныне Сянган) и Макао (Аомэнь). Но ни о какой конкретике речь не зашла и тогда: Цзян Цзэминь, находившийся у власти в Пекине, подвергался жесткому западному давлению по правозащитной тематике и, кроме того, именно он запустил процесс сближения Китая с Россией путем создания ШОС и упоминания в Хартии этого объединения совместной ответственности наших стран за безопасность в Евразии.

В 2002 году в КНР началась растянувшаяся на три года передача власти к выдвиженцу так называемой «комсомольской» элитной группы Ху Цзиньтао. И в 2005 году, когда этот процесс завершился его приходом к руководству Центральным военным советом (ЦВС) КНР, между США, Канадой и Мексикой были заключены Техасские соглашения. Ни доказать, ни опровергнуть заданность этого внешнего совпадения с помощью фактов невозможно. Но остается место для аналитической гипотезы, опирающейся на содержание документа трех лидеров о создании на месте их стран к 2010 году Североамериканского союза (САС) с единой валютой амеро. В переводе на русский язык — о глобальном дефолте и сливе доллара вместе с его держателями по всему миру. Другим пунктом Техасских соглашений, которые широкой огласке не предавались, явилось объединение к 2015 году САС с ЕС на основе еще одной единой валюты, но не амеро и не евро. Те эксперты, что были в курсе, сразу же предположили, что речь идет о консолидации Запада с центром в Лондоне и о возврате таким образом к плану «глобальной Британской империи», выдвинутому Сесилом Родсом на рубеже XIX и XX столетий.

Появились также не подкрепленные конкретикой предположения о том, что транзит из Вашингтона в Лондон будет осуществлен через временный центр в Китае. Когда последовали уточняющие утечки, выяснилось, что речь идет не о КНР, а о связке двух китайских центров, в которых представлены экстерриториальные интересы ведущих британских глобальных банков HSBC и Standard Chartered — Шанхая и Гонконга. От них эта ниточка в обход столичного Пекина и, в целом, китайского севера, протягивалась в южном направлении — на Сингапур и далее в сохраняющую англосаксонскую принадлежность Австралию. Если говорить об «обеспечительных» для этой версии фактах, то их имелось как минимум два. Перевод Джимом Роджерсом, близким соратником Джорджа Сороса, своего спекулятивного бизнеса в Сингапур и появление в перечне «пилотных программ» Фонда братьев Рокфеллеров проекта «Южный Китай», демонстративно делившего Поднебесную надвое — к северу и югу от Янцзы. Третьим фактом, возможно подтверждавшим от противного наличие у кое-кого планов «китайского транзита», стали итоги состоявшегося в 2007 году XVII съезда КПК, после которого на позицию преемника Ху Цзиньтао, в должность заместителя председателя КНР был выдвинут Си Цзиньпин, а не прежний зампред Цзэн Цинхун, уличенный в ряде предсъездовских махинаций, связанных с вопросом о власти. При этом сам председатель Ху, говорят, видел своим преемником не Си, а нынешнего премьера Госсовета Ли Кэцяна, что косвенно подтверждает остроту подковерного противостояния, растянувшегося до XVIII съезда в 2012 году. Внутренняя борьба за «транзит» тогда достигла апогея в связи с «делом Бо Силая», главы Чунцина, арестованного по делу о коррупции, которого, вместе с его могущественным протеже Чжоу Юнканом многие подозревали в попытке переиграть решения 2007 года, отодвинув от власти всю верхушку целиком. Причем, не вдаваясь в подробности, отметим, что в этом «деле» отыскивались и британские, и американские «следы».

Помимо того, что план Чжоу — Бо провалился, в начале 2009 года, на пике мирового финансового кризиса и на завершающем этапе подготовки ко второму саммиту новоиспеченной «Группы двадцати» в Лондоне, Китай и Россия совместными усилиями предотвратили попытку определенных кругов на Западе осуществить глобальный дефолт. Итогом стал коренной пересмотр всех «домашних заготовок» на лондонский саммит, на выходе из которого мир получил не новую мировую резервную валюту, а механизм и инструменты наличной накачки уже имеющейся. И поскольку сроки выполнения пункта техасских соглашений о создании САС уже капитально поджимали, стало ясно, что план «глобализации №2» (как именуют его в своем «дацзыбао» наши псевдоправославные хунвэйбины) приказал долго жить. С этой точки зрения 2012 год с «делом Бо Силая» стал для этого проекта завершающей агонией. А к 2015 году, когда несостоявшийся САС и ЕС собирались соединиться в Лондоне, с «Южного Китая» на просто «Китай» был изменен и проект «братского» рокфеллеровского фонда, что разбирающиеся в этих вещах люди однозначно расценили, как подведение под ним окончательной черты.

Нельзя сказать, что попытки его реанимации не предпринимались: на смену техасскому Трансатлантическому союзу стали раскручивать Трансатлантическое партнерство, создав под него теневые структуры объединений элит и, отдельно, крупного бизнеса. Соответственно: Transatlantic Policy Network (TPN) и The Investor Stewardship Group (ISG). От этого проекта отказались, подтвердив и его банкротство, уже при Дональде Трампе. В Китае же черта под играми, в которые возможно кое-кто не прочь был попытаться сыграть, окончательно подвели тремя шагами. Прежде всего, конституционными изменениями 2018 года, отменившими ограничение власти первого лица двумя сроками. Еще — выбором зампредом КНР Ван Цишаня, что закрепило отказ от прежней модели властной преемственности. А также — «делом Сунь Чжэнцая», нового главы Чунцина, который вслед за Бо Силаем прошел его же путем, и также за коррупцию. Между тем, Сунь рассматривался в перспективе прихода к власти следующего поколения руководителей потенциальным претендентом на Госсовет при партийном лидерстве Ху Чуньхуа, который на XIX съезде в 2017 году, однако, не был избран в состав Посткома Политбюро ЦК КПК. Поэтому сохранение власти Си Цзиньпином в 2022 году, исключающее участие КНР в глобалистских играх, становится практически предопределенным.

Круг нашего повествования на этом замкнулся, и из него ясно видно, насколько далеки от реальности разнообразные спекуляции, ведущиеся без знания основ пресловутой «матчасти», зато с широким надуванием раскрашенных на публику «защечных мешков». К сожалению, так происходит не только с необоснованными претензиями и претендентами на общественное признание путем исторических фальсификаций, но и в других сферах, где вопреки всем нормам не только духовной, но и светской жизни, православие, к глубокому сожалению, упоминается всуе и нередко используется для прикрытия как амбиций, так и откровенных прегрешений. В том числе проблем с законом, если говорить о предпринимательской деятельности. Пример сбежавшего несколько лет назад в Лондон «православного» олигарха Пугачева да будет в этом подтверждением. Увы, он далеко не одинок. Но это уже несколько другая история. Ознакомиться с ее нюансами, кто «недоволен», приглашаю в своей монографии «Глобальная олигархия. Кланы в мировой политике: история и современность» (М., 2015). Как говорится, welcome!