О жуках и людях
Сложные и глубокие (между прочим, самые глубокие в России) пещеры Кавказа и Крыма — лакомый кусочек для спелеологов и для биологов. Первые открывают новые пещеры и проникают в еще неизведанные части уже известных, вторые — изучают здесь фауну и ищут сохранившихся только в пещерных условиях представителей древних беспозвоночных животных, многие из которых жили еще при динозаврах. — Пещеры есть во многих регионах, но самая богатая пещерная живность — так по ряду причин сложилось — на Кавказе и в Крыму. В эти регионы не дошел с Севера ледник (во время ледникового периода. — Ред.). Поэтому не было обледенения, или оно было частичным за счет ледников гор, — рассказывает петербургский специалист по биоспелеологии, энтомолог, ведущий научный сотрудник лаборатории биологической защиты Всероссийского НИИ защиты растений Александр Коваль. Ледниковый период прошел мимо В пещерах, где круглогодично держится положительная температура воздуха, даже если на поверхности снег или лед, организмы прекрасно пережили все глобальные похолодания и другие катаклизмы, рассказывает Коваль. — Например, недавно был описан жук-жужелица, найденный в пещерах Абхазии, — а именно в этой стране находятся самые глубокие пещеры мира. Это жуки очень древние. Они обитали в пещерах и различных подземных полостях сотни тысяч, а иногда и миллионы лет тому назад. Поэтому они — ровесники динозавров, — утверждает ученый. У Александра Коваля широкие научные интересы, в том числе он проводит инвентаризацию пещерной фауны, а специализируется на исследовании жуков пещер Кавказа и Крыма. — Пещеры таят в себе еще много нового и интересного. Их фауна напоминает чем-то глубоководную. Виды разные, но их эволюция шла в одном направлении — на удлинение конечностей, на редуцирование органов зрения, на депигментацию, — делится он наблюдениями. Недавно ученый со своим коллегой по институту и лаборатории, ведущим научным сотрудником Игорем Белоусовым описали новый вид пещерного жука-жужелицы — циммеритес Максимовича. Насекомое назвали в честь известного геолога, ученого, основоположника карстоведения (наука изучает рельеф и нарушение целостности растворимых горных пород под воздействием вод. — Ред.) Георгия Алексеевича Максимовича, работавшего и жившего в Перми. — Обычно жуков называют в честь того, кто их нашел, по месту находки или именем известного человека. Профессор Максимович — известный отечественный карстовед, в память о нем и назвали жука, — поясняет Коваль. Особи этого древнего жука — он как раз обитал еще во времена динозавров — нашли в районе Сочи. — На высоте примерно 400 метров, на склоне горы Ахун есть пещера, там их я и обнаружил, — рассказывает ученый. — Многие представляют, что жуки из подземелий — большие. Нет, пещерные жуки обычно в несколько миллиметров, светло-коричневые или почти депигментированные, с длинными конечностями. Божья коровка для будущих поколений — Энтомология — это диагноз, как сказал один мой чешский коллега, — шутит Коваль, отвечая на вопрос, зачем он занимается изучением пещерных жуков. — Мы же фанатики. Нам в начале 1990-х периодически в институте не платили денег, а мы все равно работали. Сейчас науке известно чуть больше миллиона видов насекомых, но это только малая часть существующих в мире, говорит ученый. По его мнению, энтомология имеет колоссальное прикладное значение. — Масса всех насекомых в мире намного больше, чем всех наземных позвоночных, включая человека. Это и почвообразователи, и вредители, и гнус, докучающий человеку и животным, и опылители растений, и многие другие группы. Очень много полезных насекомых — например, пчелы, или тутовый шелкопряд, который продуцирует натуральный шелк. Насекомые всегда окружали человека и появились намного раньше него. Одной из проблем науки ученый считает нехватку узких специалистов. — Часть материала приходится отправлять за границу, равно как и в Россию присылают насекомых и других представителей животного мира, чтобы определить их вид. Дело в том, что одной группой беспозвоночных животных, небольшим семейством или родом часто занимаются только один-два специалиста в мире, и только они хорошо знают эту группу. Довольно часто, например, в пещерах находят ложноскорпионов, но серьезного специалиста по ним в России и бывшем СССР пока нет. — В целом собрать материал на порядок проще, чем его разобрать и определить, — резюмирует ученый. «А ведь еще и поймать надо!» Александр Коваль увлекается спелеологией около 30 лет — сам спускается в пещеры для изучения подземной фауны и поиска новых видов. Но зачастую ученым помогают в сборе материала спортсмены-спелеологи. В этом году, например, в поисках фауны в пещерах Кавказа участвовали спортсмены из туристского клуба «Альтус» при расположенном в Томске Сибирском государственном медицинском университете. — Кавказские пещеры для нас — лакомый кусочек, потому что это приличная глубина и можно найти пещеры вплоть до самой высокой категории сложности — шестой, — рассказывает руководитель клуба «Альтус» Александр Дорошенко. — У нас же, в Сибири, небольшие глубины. Ящик Пандоры (пещера в Хакасии. — Ред.) — всего 180 метров. На Алтае — максимум 300 метров с небольшим. Ближайшие к нам пещеры — это первая-вторая, максимум третья категория сложности. В этом году на Кавказе спортсмены опускались в пещеры в карстовом районе хребта Алек рядом с Сочи — на глубину 500 метров. — Нашей целью были пещеры третьей-четвертой категории. Этот участок находится в заказнике, охраняемом государством, территорией заведует Сочинский национальный парк. Чтобы туда попасть, мало быть спортсменом: нужно выполнять научную работу, — говорит Дорошенко. Поэтому спелеологи из Сибири заключили договор с нацпарком. — И мы собирали на разных глубинах пещерную фауну. Нам дали пробирки, мы собрали экспонаты, записывали, где, на какой глубине что взято, потом все это сдали. В сумме с сочинскими ребятами из местной спелеосекции собрали более 70 образцов, — вспоминает спортсмен. — Всякое встречалось. Летучие мыши, причем они намного крупнее, чем наши сибирские. А из беспозвоночных — раки-бокоплавы. Тритончика сочинская группа подняла с глубины около 100 метров. Поиск живности давался спортсменам нелегко. — Глаз не заточен под это дело: мы ищем как правильнее «навеску» сделать, препятствие лучше пройти. А вот сочинские ребята, которые, правда, ходили «единичку» и «двойку» (первая и вторая категории сложности. — Ред.), находили животных в тех местах, куда я даже не смотрел, — признается Дорошенко. — Потом и мы потихоньку начали присматриваться, находить. А ведь еще и поймать надо! Одна из самых ярких «находок» произошла в пещере Назаровской, вспоминает Александр, — росток дерева на глубине около 250−270 метров, в полной темноте. — Его замыло внутрь весной, и он там растет. Смотрится потрясающе. Совершенно мертвые стены и скалы, а тут бах — и росток. Холодно, как в холодильнике — В пещерах третьей и выше категорий появляется вода: подземные реки, идешь по колено, по пояс в воде, соответственно, к этому нужно быть готовым. Во время дождя вода стремительно поднимается, эту опасность тоже нужно учитывать, — рассказывает Дорошенко. — Для пещер такой категории сложности необходимо организовывать подземный базовый лагерь со всеми прелестями: его надо дотащить туда. И развернуть в более-менее приличном месте, а места там не особо много. Мы от базового лагеря на глубине 300−320 метров ходили на дно — еще это минус 500 метров. Одну историю, связанную с базовым лагерем, Александр запомнит навсегда. В пещеру спелеологи спускались двумя группами. Первая, в которой шел Александр, выполняла маршрут четвертой категории сложности и спускалась на дно. Вторая, состоявшая в основном из девушек, — третьей категории: только до базового лагеря. Группы договорились встретиться и разойтись в базовом лагере: вторая группа должна была спуститься к лагерю с поверхности, когда опытные спортсмены уже поднимутся туда со дна, отдохнут и будут готовы возвращаться наверх. Однако вторая группа неожиданно спустилась на несколько часов раньше. — Мы только базовый лагерь нагрели — а там тепло уходит моментально… Надо поспать перед выходом наверх, иначе невозможно. И они тоже уставшие, а деваться им некуда. Мы попросили хотя бы час-полтора сна. Поспали, вылажу из палатки — и наблюдаю картину: стоят три девочки, обнявшись, и греют друг друга. Оказалось, они дали нам поспать целых 2,5 драгоценных часа. Меня этот момент страшно поразил, — говорит Дорошенко. — Там реально холодно, плюс 5−7 градусов. Это как в холодильнике. Учитывая, что вокруг камень, не присядешь, не прислонишься. И как только перестаешь двигаться — тут же происходит теплоотдача, становится холодно до серьезного озноба… Быть спелеологом вообще физически непросто. И тут есть лишний повод оценить преимущества Кавказа. — На прохождение пещеры Осенняя, например, у нас ушло практически 30 часов чистого времени. Плюс пища и сон. Всего мы там двое суток находились, около 50 часов. Зато потом, через несколько дней, отмокали в море и вялились на солнышке. Вот в чем еще прелесть кавказских пещер — рядышком море. Фотографии предоставлены Александром Дорошенко
