Ход конём в Центральную Азию: как США злоупотребляют партнёрством «C5+1»
Большая игра в Афганистане сегодня ознаменовалась ракетным обстрелом президентского дворца, а спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов считает, что руководство талибов (движение «Талибан» признано Верховным судом РФ террористической организацией и запрещено в России) готово к политическому компромиссу. Верхушка движения «наелась войны», уверен Кабулов. Каким образом этот компромисс может быть осуществлён?
В минувшие выходные в Ташкенте прошла международная конференция по теме «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность». Встреча прошла в формате «C5+1» (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан и США).
Ситуация в Афганистане была главным предметом обсуждения сторон, однако ракурс был выбран неожиданный. От преимущественно оборонительного характера отношений Центральной Азии к Афганистану американцы предложили перейти к большей взаимосвязи с беспокойным соседом. Отчасти это соответствует интересам ряда экспортёров стран ЦА, но меняет конфигурацию политического взаимодействия в регионе.
Формат «C5+1» в России традиционно воспринимается как желание США сместить на второй план своих главных геополитических соперников — Россию и Китай. И с 2015-го все действия в рамках формата расценивались в РФ как недружественные. Примечательно, что проект «C5+1» был инициирован при непосредственном участии Джона Керри, который недавно посетил Москву.
С начала 2020 года Госдепартамент США придерживается новой стратегии по Центральной Азии, рассчитанной на пять лет. В соответствующем документе, среди прочего, выделяется пункт — поощрение взаимодействия между Центральной Азией и Афганистаном. И точно в соответствии с этим пунктом прошли переговоры в Ташкенте.
Параллельно с ними американская делегация отдельно переговорила с афганским правительством. Плюс в Катаре завершилась двухдневная встреча между талибами и представителями афганского правительства. Переговоры нацелены на создание компромиссной политической системы в Афганистане.
Таким образом, все шаги вписываются в давнюю идею сразу нескольких администраций США о создании Большой Центральной Азии. По словам главы МИД РФ Сергея Лаврова, суть идеи сводится к тому, чтобы развернуть все проекты с участием стран Центральной Азии на юг без участия Москвы.
В связи с этим интересно вспомнить, что Таджикская ССР была создана только осенью 1929 года, что относительно поздно в сравнении с другими республиками. Кроме того, республика была лишь сильно усечённым остатком большой территории, на которой проживали этнические таджики, которая могла стать базой для проекта Большого Таджикистана.
После неудачного похода Красной армии в Афганистан весной 1929 года от идеи включить в состав СССР территории проживания афганских этнических таджиков пришлось отказаться. И советское правительство тогда приняло решение создать маленькую таджикскую республику вместо риска потерять весь потенциальный большой Таджикистан. Для этого на всякий случай Самарканд и Бухару — главные города проживания таджикской элиты, оставили за пределами Таджикской ССР (в Узбекистане), подальше от границ с Афганистаном. Интересно, что большая часть этнических таджиков проживает не в Таджикистане. Например, в Афганистане их, по разным оценкам, до 15 миллионов. Так что предпосылки для размывания южных границ Таджикистана более чем реальные.
Кроме того, в уже упомянутом документе американской стратегии в Центральной Азии сказано, что за последние годы в регионе благодаря новым лидерам были созданы новые возможности для проведения реформ, усиления внутрирегионального сотрудничества и более активного вовлечения в эти процессы Соединённых Штатов.
Особое внимание привлекла встреча министров иностранных дел стран Центральной Азии и заместителя госсекретаря США Дэвида Хэйла в Нур-Султане в 2019 году. Она прошла за закрытыми дверями и о содержании переговоров до сих пор известно немного. Тогда многие аналитики предположили, что американцы приехали с предложением поддержать переговорный процесс с талибами и последующей интеграции их в легальную политическую систему Афганистана.
И вот сегодня возможности для влияния Вашингтона на лидеров Центральной Азии более чем благоприятны. Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев не скрывает своей лояльности американской политике в регионе, в отличие от предшественника Ислама Каримова, чей роман с американцами закончился тяжёлым разрывом. В Таджикистане проамерикански настроенная Озода Рахмон имеет все шансы получить гораздо больше влияния в ситуации транзита власти в стране, который лишь отсрочен очередным переизбранием действующего президента, но не отменён полностью. Более-менее независимо держится Казахстан. Но и на него у США есть рычаги давления, в том числе на это играет и новая ситуация в евро-американском партнёрстве.
Также несомненно, что за годы присутствия в Афганистане американские специалисты вели работу с верхушкой движения «Талибан». И уход американской армии из страны не означает потерю к ней интереса.
Конечно, можно сомневаться в успехе американской дипломатии в регионе. А также не очень понятны реальные цели новой американской администрации. Но одно очевидно: политический процесс в Центральной Азии и Афганистане трансформируется стремительно, а американская стратегия, вопреки представлениям о поражении на афганском направлении, последовательно осуществляется.