Основатель Екатеринбурга и Перми: Россия вспоминает Василия Татищева
Металлургия как основа суверенитета — в 1720 году Петр Великий делает ставку именно на нее. Продолжая войну со Швецией, император стремится опередить противников в использовании ресурсной базы — у России она больше. Чтобы вывести производство железа и меди на новый уровень, из Санкт-Петербурга на Урал направляется металлург Иоганн Блиер и вместе с ним администратор из русских — Василий Татищев. Последовавшие события не мог предсказать никто: взрывной конфликт с местными элитами, недовольными переменами, жалоба в столицу, разбирательство, суд, оправдание, основание будущих Екатеринбурга и Перми, переустройство всего региона и... отъезд. В Санкт-Петербурге Татищев пробует повлиять на государственный строй Российской империи в выгодный момент междуцарствия, позже получает пост губернатора в Астрахани и строит еще один город — предшественник нынешнего Тольятти.
Испытание Уралом
Общее население Екатеринбурга, Перми и Тольятти превышает 3 млн человек, и в каждом из этих городов есть свой памятник Татищеву. Но ни одного из них могло бы не быть на месте, если бы в 1720 году 34-летний офицер, участник Полтавской битвы и взятия Нарвы Василий Никитич Татищев отказался бы от своих планов под давлением, которое оказывал человек старше и влиятельнее его. По приезде на Урал Татищев обнаруживает в роли соперника хозяина региона. Это Акинфий Демидов, крупный предприниматель, близкий к императору, давно переехавший на Урал из Тулы.
Главный государственный завод у реки Уктус, который инспектирует Татищев, переживает кризис: не только работает плохо, но и не может лучше, потому что простаивает часть времени из-за обмеления водного потока. На деле неурядицы маскируют собой коррупцию, близкую к системной. Когда Татищев пробует исправить положение в госсекторе, Демидов вставляет палки в колеса. Уже несколько лет он снабжает казну металлом и обеспокоен возможной конкуренцией. Демидов ловок: он умеет давать взятки.
Идея Татищева по-своему масштабна: совместить завод и крепость, обеспечить безопасность, чтобы избежать нападений кочевников, вынести производство на лучше обеспеченный водой исетский берег. Планы Демидова лежат в иной плоскости. Коррумпировать власть в Санкт-Петербурге и добиться не только отзыва Татищева, но по возможности и суда над ним.
Успех ожидаемо склоняется на сторону Демидова, пока прибывший из столицы разбираться друг царя Георг Вильгельм де Геннин принимает дела. Изначально он настроен к Татищеву недружелюбно. На это влияют устные инструкции, полученные при отъезде. Но исход спора выходит из-под контроля: немец и истец быстро ссорятся между собой. После недолгого разбирательства Татищева оправдывают, а Демидова приговаривают к крупному штрафу. Ключевой фигурой на Урале он остается, но препятствовать строительству государственных заводов больше не станет. Де Геннин пишет о Татищеве: "Я его рожи не люблю", но к Демидову еще более беспощаден. Из письма Петру Великому: "Не очень мило ему, Демидову, что Вашего величества заводы станут здесь цвесть, для того, что он мог больше своего железа запродавать, а цену положить как хотел, и работники все к нему на заводы шли, а не на Ваши. <...> Демидов делал что хотел, и, чаю, ему любо было, что на заводах Вашего величества мало работы было, и они запустели. Наипаче Татищев показался ему горд, то старик не залюбил с таким соседом жить, и искал как бы его от своего рубежа выжить, понеже и деньгами он не мог Татищева укупить, чтобы Вашего величества заводам не быть".
Пропуск в медную гору
На памятнике в центре Екатеринбурга де Геннин и Татищев изображены вместе, и основателями Екатеринбурга считаются они оба. В действительности проект возведения города — татищевский, а вклад немца полнее всего проявился в административной поддержке начинаний.
Без де Генина не состоялась бы мобилизация рабочей силы, когда стало понятно, что для стройки нужны солдаты Тобольского полка. С их помощью возвели деревянный палисад, соорудили вал из насыпанной земли и ров. После этого главное стало происходить внутри городских стен. За несколько лет там учредили и железоделательный завод, и монетный двор, замкнувший на себя местное производство меди. Благодаря им в XVIII–XIX веках 80% чеканящихся в империи медных денег — екатеринбургского происхождения.
Поднявшийся в глазах де Геннина Татищев получает властные полномочия для строительства новых заводов и реализует их. Самые успешные его проекты — находившиеся близко друг от друга Егошихинская и Мотовилихинская фактории, вокруг первой из которых возникла современная Пермь. Как и в случае с Исетью, русский инженер ищет воду и подчиняет этой географической логике топографию заводов. Егошиха получает у него признание как перспективная местность, и там по договоренности с де Геннином в сжатые сроки начинаются работы. Немец — подлинный сооснователь города, взявший под контроль строительство, начатое там с подачи Татищева.
Разведка местности и проектирование заводов продолжаются. Всего Татищев, много ездивший по Уралу, участвовал в проектировке и создании десяти местных факторий, часть из которых превратилась в города. В 1730-е он возвращается на Урал еще раз: число заводов, учрежденных при его участии, возрастает до 40.
Татищев на развороте истории
Частые смены власти в столице (в 1725 году умирает Петр Великий, в 1727-м — Екатерина I, в честь которой Екатеринбург получил имя, а в 1730-м — Петр II) вовлекают Россию в династический кризис, неведомый со времен Смутного времени. Империя теряет ориентиры. Столицу возвращают в Москву. А пресечение прямой мужской линии Романовых ставит вопрос не только о престолонаследии, но и самом способе правления: его предлагают изменить на конституционный. В Москве ажиотаж. В город прибывают сторонники и противники перемен. Пишутся и публично зачитываются десятки дворянских записок с предложениями реформ. Среди участников этого движения — и Василий Татищев.
Когда стало ясно, что самодержавный порядок власти устоял, а конституционалисты проиграли, Татищев объявляет, что только этого и добивался . И находит обоснование монархическому принципу: "великие государства", к числу которых он относит Россию, Францию, Турцию, "не могут иначе правиться, как самовластием".
Но развитие его карьеры указывает на то, что новая власть им недовольна. В 1731 году Татищева отдают под суд, его придворным обличителем выступает фаворит императрицы Анны — Бирон. Потом возвращают на Урал, затем переводят в Оренбург и, наконец, арестовывают снова, на этот раз грозя лишением всех чинов. Ему не доверяют. Перед тем как это становится предельно ясно, в жизненной траектории Татищева еще один поворот — он опять основывает город.
Ставрополь превращается в Тольятти
Это решение снова пришло как ответ на кризис, справиться с которым можно было, только изменив географические постоянные. В окрестностях Оренбурга — десятки тысяч калмыцких юрт, которые Татищев, представитель российской власти в регионе, находит в состоянии внутренней вражды. Волнения в любой момент могут всколыхнуть степь — при этом в Оренбурге знают: их исход предсказуем и опасен. Семьи и роды, не сумевшие постоять за себя, вытесняются на обочину кочевого мира. Некоторых из уязвимых ищут выход в переезде вглубь России. Юридически калмыки — давно подданные царя, но на деле держатся автономной жизни. Новая волна междоусобиц — и часть проигравших, устрашенная перспективами кровной мести, соглашается отправиться на Волгу. Татищев — один из инициаторов проекта по переезду, и именно он следит за строительством города для калмыков посреди русских земель.
Переселенцев возглавила княгиня Анна Тайшина, согласная ради интеграции в российское общество на смену веры. Взамен княгиня получает внутри России самоуправление, которое и вершит из собственной крепости, названной в честь принятия православия "город креста", по-гречески — Ставрополь. Тайшина переводит отправившихся вслед за ней к оседлой жизни. Но адаптация дается тяжело: ее народ еще долго ищет себе пристанища вне городских стен, кочуя у волжских берегов.
Много позже, уже в советские годы Ставрополь сменит имя. В 1950-е СССР принимает решение затопить историческое поселение ради строительства Куйбышевского водохранилища. Местных жителей эвакуируют в новое место, поблизости от Самары. И основанный там город получает имя итальянского коммуниста Пальмиро Тольятти. Но эта запущенная советской властью заново история не смогла вытеснить предыдущую: в наши дни в центре Тольятти на высоком постаменте установлен памятник Татищеву.
Последние годы Татищева (от тюремного заключения его спасает приход к власти императрицы Елизаветы, благоволившей к сподвижникам своего отца Петра Великого) проходят на посту губернатора Астрахани, затем в своем поместье в подмосковном Болдине за написанием российской истории. Достоверность ее сведений — до сих пор предмет ожесточенных споров. Василий Татищев и его сподвижник по освоению Урала Георг Вильгельм де Геннин умирают в одном году — 1750-м. Татищев — отец многочисленного семейства. Его прямой потомок — поэт Федор Тютчев.
Игорь Гашков