«Ужас! Вмешались в ссору русских». Почему румынский генерал не хотел отнимать у России Бессарабию

По этой причине он и по сегодняшний день является одной из противоречивых фигур румынской истории.

Жизнь Авереску была теснейшим образом связана с Российской империей и той её частью, что в послереволюционный период получила официальное наименование Украина. Одно из самых ярких его высказываний прозвучало в румынском парламенте в 1918 г.:

«Россия больна, неоспоримо, что она очень больна; но Россия не погибла и поправится. Нам, малой стране, не следует злоупотреблять этим паралитическим положением, в котором находится наш сосед… Следовательно, без исключительного повода не нужно провоцировать положение дел, которое могло бы иметь [нежелательные] последствия для наших будущих отношений с Россией».

Столь почтительное отношение к северо-восточному соседу определялось в том числе происхождением политика. Его отец Константин Авереску был уроженцем бессарабского городка Бельцы и офицером российской службы. После перехода Измаильского уезда под контроль Молдавского княжества (по условиям Парижского мирного договора 1856 г.) семья Авереску переселилась на юг Бессарабии.

С детства Александр знал русский язык. В Измаиле он окончил начальную школу, поступил в семинарию, но, оставив её, уехал на учёбу в тогдашнюю столицу — Бухарест, где посещал Школу искусств и ремёсел.

Дальнейшему гражданскому образованию Авереску помешала Русско-турецкая война 1877–1878 годов, которую в Бухаресте называют Войной за независимость Румынии.

В 1877 г. юноша вступил в ряды румынской конной жандармерии, где дослужился до сержанта. Годом позже Юго-Западная Бессарабия вернулась в состав России, и военная карьера Авереску проходила уже к западу от реки Прут, в Румынском королевстве.

Восхождение по ступеням армейской иерархии было очень стремительным: школа унтер-офицеров, получение офицерского чина, учёба в Туринской военной академии (Италия), служба в оперативном отделе Генштаба Румынии. В 1894–1895 годах Авереску возглавлял Высшую военную школу (Военную академию) королевства. Здесь он проявил себя и как военный теоретик.

В 1898 г. Авереску был отправлен на службу в Берлин румынским военным атташе. Учитывая немецкое происхождение первого румынского короля и его известное германофильство, обладатель этой должности занимал важное место в военной элите Бухареста.

По возвращении в Румынию после непродолжительной службы в строевых частях Авереску получил новое назначение в Генштаб, теперь уже начальником организационно-мобилизационного отдела. В мае 1906 г. в 47-летнем возрасте он получил чин бригадного генерала.

Русский военный агент в Бухаресте Занкевич тогда так характеризовал румынского военачальника:

«Из офицеров Генерального штаба. Человек выдающихся способностей, основательных познаний в военном деле и большой инициативы; одинаково силён и в кабинете, и в поле. Хорошо ознакомился с русскою армией во время своих неоднократных поездок в Киевский военный округ по приглашению покойного генерала Драгомирова; весьма недурно владеет русским языком. Искренность его русофильских чувств подвержена большому сомнению…»

Первая российская поездка тогда ещё полковника Авереску состоялась в 1899 г., когда он наблюдал манёвры войск Киевского военного округа. В специально изданной по этому поводу книге он описал свои впечатления от украинских губерний и русской армии.

Российские офицеры, которые в тот период соприкасались с Авереску, как правило, подтверждали его высокий профессионализм, но отмечали огромные амбиции, честолюбие, исключительный карьеризм.

В 1907 г. Авереску впервые сказал веское слово в румынской политике.

Страну охватил политический кризис в связи с крупными крестьянскими волнениями. Большое значение имело сохранение лояльности режиму преимущественно крестьянской по социальному составу армии. При формировании нового кабинета министров Авереску получил пост военного министра. Именно ему и пришлось отдать приказ войскам на применение оружия против восставших.

Подавление беспорядков было кровавым. Количество жертв являлось сопоставимым с аналогичным показателем Первой русской революции (около 10 тыс. человек), притом что Российская империя в тот период была по численности населения в 24 раза больше, чем Румыния.

Монархисты воспевали генерала как верного защитника государства и трона, левые политические деятели обвиняли в терроре. Два года, в течение которых Авереску руководил военным ведомством, стали временем активной модернизации румынской армии. Но для пришедших в 1909 г. в правительство либералов он был слишком, как бы сказали сейчас, «токсичен».

Отставка Авереску едва не переросла в новый политический кризис.

Добровольно покидать свой пост военный министр отказался. После этого новый премьер-министр Брэтиану заявил об отставке всего кабинета. Король был вынужден вновь предложить должность премьера всё тому же Брэтиану, который должность министра Авереску по понятным причинам не предложил.

После отставки из правительства генерал возглавил Первую пехотную дивизию, но продолжал пользоваться благосклонностью королевской семьи. В 1911 г., в преддверии Балканских войн, началось новое возвышение Авереску, назначенного начальником Генштаба.

Главный полководец Дунайского королевства был достойным представителем своего государства, искусно лавирующего между двумя военно-политическими блоками (Антантой и Тройственным союзом). Во время кризисов, предшествовавших Первой мировой, он сумел внушить доверие представителям обоих альянсов. Однако в преддверии войны в Румынии к власти вновь пришли либералы, что обусловило новую отставку Авереску.

В начале 1915 г. Авереску стал командующим 3-й армии, прикрывавшей границу с Болгарией. После катастрофичного для Румынии вступления в Мировую войну генерал был назначен главой 2-й армии, сосредоточившейся в Западной (Запрутской) Молдавии и проходившей реорганизацию с помощью Франции и России. Временная столица королевства — город Яссы — тогда входила в сферу ответственности этого соединения.

Летом 1917 г. Авереску стал творцом одной из самых значимых военных побед в истории Румынии.

В ходе общего «наступления Керенского» войска 2-й румынской и 4-й русской армий 22 июля прорвали оборону австро-венгерских и германских войск. От противника было очищено 500 кв. км территории, освобождено 30 населённых пунктов, в плен взято около трёх тысяч человек.

Успех мог быть и более впечатляющим, но дезорганизация русских войск после Февральского переворота тогда уже была очень ощутимой. Вообще же в этой битве впервые на Румынском фронте именно румыны, а не русские действовали «первым номером».

Во второй половине 1917 г., после отражённого союзниками германского контрнаступления в районе Фокшан, на фронте между Дунаем и Южными Карпатами установилось затишье. Наметившееся равновесие было подорвано новыми революционными событиями в Петрограде и провозглашённым большевиками выходом России из Первой мировой войны.

Фронт стал испытывать дефицит поставок из тыла, вместе со старыми деньгами обесценилось жалование русских военных, солдаты массово покидали воинские части, ведь большевики объявили демобилизацию и передел земли. В российских батальонах, дивизиях и даже армиях происходили самочинные смены командования. На место изгоняемых генералов и офицеров солдатские комитеты запросто ставили прапорщиков, унтер-офицеров и даже рядовых.

Революционные волнения захлёстывали и румынские населённые пункты. От массового перехода на сторону революции румынских солдат удерживало лишь то, что родные места многих из них находились под германской оккупацией. «Воткнуть штык в землю» означало для румын отказаться от перспективы их освобождения.

Положение на Румынском фронте было столь серьёзным, что обсуждался даже вариант эвакуации румынских войск на Дон, в расположение формирующейся Добровольческой армии белых.

После того как 9 декабря 1917 г. на фронте было заключено перемирие с германцами, королевские власти вместе с российским командованием принялись расправляться с большевистскими активистами в войсках и «красными» воинскими частями.

Причём Авереску был противником данных действий. 22 декабря 1917 г., после того как был расстрелян лидер фронтового Военно-революционного комитета большевик Рошаль, румынский генерал записал в своём дневнике: «Ужас! Вмешались в ссору русских… Мы заплатим в будущем дорого за этот непродуманный шаг».

Авереску понимал, что такие действия дадут повод ленинскому правительству приступить к «экспорту революции» в Румынию. Тем более что в российском Причерноморье уже полным ходом формировались красные румынские отряды. Их основу составляли эвакуированные рабочие, солдаты тыловых подразделений, дислоцированных в России, матросы переведённых на восток корабельных баз.

Предчувствие его не обмануло.

В январе 1917 г. в Одессе был создан Румынский военно-революционный комитет. 24 января Петроградский Совнарком учредил специальную комиссию «по подавлению румынской контрреволюции». В последний день января Народный комиссариат иностранных дел вынес на рассмотрение большевистского СНК проект декрета о признании Румынского социалистического правительства.

Столь энергичные действия Советов были обусловлены не только «зачистками» большевиков на Румынском фронте, но и начавшимся вторжением румынских войск в Бессарабию, входившую в состав Российского государства.

Интервенция предпринималась в целях установления контроля над многочисленными военными складами в регионе, разблокирования поставок на фронт по железной дороге. Вдохновителями данной акции были миссии стран Антанты (Франции и Англии).

В те же дни, когда в Петрограде готовилось признание Социалистической Румынии, королевские войска вышли к Днестру у Бендер, началось многодневное сражение за этот город. Причём как румыны, так и русские сражались с обеих сторон (в очень разных пропорциях, разумеется).

Казалось бы, план укрепления Румынского фронта за счёт удаления большевиков из тылового района был успешно реализован. Однако в феврале 1918 г. события приняли оборот, которого явно не ожидали румынские политики.

В середине февраля советские войска во главе с Муравьёвым овладели Киевом и получили от Ленина указание продолжить наступление в направлении Бессарабии и Румынии.

20 февраля «революционные войска, действующие против Румынии» перешли через Днестр у всё тех же Бендер и разбили находящиеся здесь заслоны противника. Одновременно советские подразделения из Подолья нанесли удар в районе города Рыбницы. В это же время не стихали бои у Аккермана, на юго-востоке Бессарабии, где королевские войска так и не смогли закрепиться.

Румынские солдаты со вчерашним союзником воевать явно не жаждали. Нарастало дезертирство, целые подразделения сдавались в плен красным. К тому же и германское командование потребовало скорейшего завершения переговоров о мире с Румынией. По сути, это означало ультиматум о капитуляции королевства.

В те февральские дни 1918 г., когда судьба Румынского королевства буквально висела на волоске, король предложил занять пост премьер-министра (министра-президента) генералу Авереску.

Задача перед ним стояла сложнейшая. Необходимо было отсрочить подписание сепаратного и кабального мира с Германией, а также урегулировать отношения с Советской Россией.

Вариант полномасштабной войны на востоке для Румынии был бесперспективен, т.к. оттягивал войска с западного фронта. Кроме того, даже успешные для румын боевые действия на территории Бессарабии опустошали бы этот жизненно важный регион снабжения. Не следует забывать и о сотнях румынских заложников (из числа эвакуированных в тыл чиновников, парламентариев и членов их семей), захваченных большевиками в Одессе.

Красные же были мотивированы к переговорам начавшимся наступлением немцев и австро-венгров на Украину.

В итоге Авереску принял решение, которое очень дорого обошлось его политической карьере.

В первой декаде марта было заключено советско-румынское соглашение, которое известно в советской историографии под названием «Об очищении Румынией Бессарабии».

Документ предусматривал совместное экономическое использование на время войны Румынией и Советской Россией Бессарабского региона. Однако чётко фиксировал над Бессарабией юрисдикцию «Российской Федерации Советских Республик».

Таким образом, в марте 1918 г. уроженец Бессарабии уже во второй раз взял на себя ответственность за судьбу королевства.

В контексте дальнейших экспансионистских устремлений Бухареста это соглашение было ему настолько неудобно, что долгое время замалчивалось румынскими историками. Высказывалось и такое «оригинальное» мнение, что соглашение утратило силу сразу же после отставки Авереску (а она произошла в марте 1918 г.).

Уже в июне 1918 г., когда советская военная угроза для королевства временно миновала, с парламентской трибуны теперь экс-премьер Авереску был обвинён в чрезмерных уступках большевикам. Политический оппонент Авереску из либерального лагеря Дука, впоследствии возглавлявший румынский МИД, прямо заявлял:

«…нельзя не считаться с тем, что эта жалкая ошибка является единственным аргументом, к которому Россия могла бы апеллировать против нас по вопросу о Бессарабии».

Ещё одним прегрешением Авереску перед лицом румынского унионизма (движения за «воссоединение» с Бессарабией) было то, что, находясь на посту премьер-министра, он не поддерживал идею расширения королевства за счёт российской губернии. Ему припомнили, как в первой половине марта 1918 г. он отговаривал лидеров Краевого совета региона («Сфатул Цэрий») обнародовать прокламацию об объединении с Румынией. Ход унии был дан уже при другом румынском премьер-министре.

Причём Авереску продолжал упорно отстаивать свою позицию по «бессарабскому вопросу».

«Между Румынией и Бессарабией существовали большие различия в структуре и управлении, которые осложняли включение области в состав страны», — заявил он на упомянутом парламентском заседании в июне своим оппонентам, обвинявшим его в недостаточном унионизме.

Ещё одним его аргументом против присоединения Бессарабии к Румынскому королевству стали слова о временном характере ослаблении Российского государства, приведённые в начале этого повествования.

В заключение своего выступления экс-глава румынского правительства с явной насмешкой «от всей души» пожелал своим преемникам избежать «каких-либо нежелательных последствий» на пути поглощения спорного с Россией региона. Думается, что такое напутствие из уст уроженца Бессарабии, не понаслышке знающего менталитет её жителей, да ещё и профессионального военного, прозвучало весьма многозначительно.

Безусловно, не стоит преувеличивать нежелание Авереску присоединять к Румынии Бессарабию. Оно носило ситуативный характер и отражало общую неуверенность румынских элит в своём будущем. Эта неуверенность быстро прошла после того, как войска Австро-Венгрии и Германии вытеснили Советы с Украины и из Причерноморья. А затем, когда пали и сами германские империи.

Несмотря на нападки политических противников, после Первой мировой войны Авереску стал настоящим национальным героем в Румынии.

Особой популярностью он пользовался среди крестьян — демобилизованных солдат. Это позволило ему создать и возглавить популярную Народную партию, стоявшую на правых позициях. Во главе данной партии он ещё дважды добивался должности премьер-министра Румынии.

Во время второй каденции премьер-министра Авереску выпала честь подписать Трианонский договор, по которому юрисдикция Бухареста распространилась на Трансильванию. В 1921 г. он от имени Румынского королевства отказал большевикам в выдаче Нестора Махно, укрывшегося за Днестром.Главным вопросом внешней политики Румынии в межвоенный период было сохранение территориальных приобретений 1918 — 1919 годов (Бессарабии, Буковины и Трансильвании). Для усиления международного веса своей страны в 1920 г. Авереску пошёл на интеграцию Румынии в военно-политический блок с Чехословакией и Югославией под названием Малая Антанта.

В дальнейшем главной гарантией сохранения территориальной целостности Великой Румынии он видел в сближении с Италии, где в 1922 г. к власти пришёл Муссолини.

Внутриполитический курс Авереску привёл к быстрой потере поддержки его партии среди избирателей. Аграрная реформа, проведённая Народной партией, разочаровала крестьян. Ещё больше подорвали позиции Авереску политические комбинации с либералами.

В конце своей жизни Авереску поддержал установление в Румынии диктатуры. После королевского декрета 1938 г. о роспуске политических партий Авереску, ставший к тому времени маршалом, согласился стать советником монарха. Вскоре после этого назначения он скончался.