Как победить мертвого Гитлера
В наше культурное сознание прочно и бесспорно вбито: нацизм – это зло, а восхвалять и пропагандировать его – постыдно. Так и в Конституции прописано, и в КоАП, и в специальном законе «о демонстрации символики». На днях юридический заслон, оберегающий нас от плохого, стал ещё прочнее: Госдума приняла в первом чтении законопроект, прямо запрещающий демонстрацию изображений нацистских военных преступников.
При этом в практике правоприменения нередко случаются казусы – оттого, что несомненные нравственные ценности, прописанные шершавым языком юриспруденции, приобретают изрядную замысловатость. Год назад пришлось даже по сумме вопиющих прецедентов дописывать к законодательным актам уточнения – про научную деятельность, про исторические документы, про художественное творчество. И всё равно двусмысленности остаются.
К примеру, заинтересованные граждане усмотрели в филигранно выверенной реплике телеведущего Соловьёва похвалу Гитлеру, вцепились в знакомое слово и устроили гвалт – понятно, не из-за Гитлера, а в видах своих пиарных интересов. Но непревзойдённой карикатурой на себя отличилась Латвия, где чествование легиона СС является государственным праздником и основой национальной идеологии: со всем этим своим багажом там обвинили Соловьёва в «глорификации нацизма». И как раз латышский прецедент именно этой своей уморительностью кристально показателен.
Мёртвый Гитлер в сегодняшнем политическом обиходе – это яркий фантик, который подменяет содержание. Он как громоотвод, который принимает удар на себя и тем самым… выносит за рамки неприемлемости собственно идеологию и политические практики гитлеризма. Достаточно ритуально обругать мёртвого Гитлера – и ты уже в приличном обществе, теперь можно продвигать лютую бандеровщину и убивать людей в Одессе и на Донбассе. Достаточно с умным видом сказать, что солнцеворот это не свастика, «это другое», это солярный символ древних славян, – и легально исповедовать ту единственную идеологию, которая с середины ХХ века безошибочно и монопольно осеняется этим «древним символом».
Суть, таким образом, очень удобно притаилась за чёрным-пречёрным ярлыком и неплохо там себя чувствует. Она же не Гитлер. И вот уже глава российского государства вынужден терпеливо разъяснять, что «пещерный национализм вредит России», – а то ведь это не вполне очевидно почему-то. В чём проблема? Дело в том, что существует только одно-единственное научное доказательство внечеловечности нацистской идеологии и вредоносности политических практик фашизма: Победа советского народа в Великой Отечественной войне. Всё. И ничего больше.
Без этого факта непреодолимой силы нацизм/фашизм – всего лишь, как изящно изложено в одном нашумевшем манифесте, «прекрасные ценности довоенной Европы» в зените своего совершенства: с доведёнными до безупречности расизмом, геноцидом, лицемерием, нравственным разложением. И да, к уничтожению этих ценностей Россия имеет самое непосредственное отношение: Красная армия размолотила их до щебёнки, намотала тонким слоем на гусеницы своих «тридцатьчетвёрок», выбила устои первородной европейской культуры. И это был действительно акт цивилизационного значения. Богу виднее, кого выбирать гарантом своего промысла: и вот именно советский солдат-атеист насильно загнал Европу в лоно христианской морали. По крайней мере, заставил сделать вид.
Нам этого никогда не простят. Причём не только в плоскости культурной, но и в плоскости очень даже прикладной политики. Красный флаг над руинами Берлина – это также единственная гарантия особого статуса России в нынешнем миропорядке. Этот наш единственный морально-политический аргумент против нацизма как такового, против «фальсификаций истории» и «пересмотра итогов», – он абсолютен и неделим. Он либо есть весь целиком, либо никак.
Что у нас с этим? К перечню ограничительных законов о пропаганде нацизма примыкает ещё один пакет «антивирусов»: запрет на «отрицание фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом», и на «распространение заведомо ложных сведений о роли СССР во Второй мировой войне». Такой закон есть для традиционных СМИ, сейчас Госдума приняла в первом чтении дополнение для интернета. Да, это уместное подспорье для решительного отпора «фальсификациям» и «пересмотру итогов».
Но простите за занудство: а где можно ознакомиться с «окончательной бумажкой», в которой исчерпывающе изложены «достоверные сведения»? На каком основании злоумышленникам до пяти лет выписывать? «Преступления советского режима», «сговор с Гитлером», «развязывание мировой войны», «оккупация Европы, Прибалтики и Украины», – это какие сведения, ложные или не очень? Нас ведь прорабы перестройки этому учили. Из официальных документов есть только рекомендательный «историко-культурный стандарт» для школьной программы, продавленный в 2012 году лично президентом, – но и там эти сведения туманно относятся к числу «трудных», «неоднозначных» вопросов.
В реальной же идеологической практике наш единственный монолитный и неопровержимый морально-политический аргумент захламлён – стыдливыми оговорками, фигурами умолчания, фигами в кармане, одноразовыми конъюнктурами дворцовых интриг давно минувших лет, реверансами в сторону международных партнёров и широким ассортиментом бутафорских фанерок. В этом хламе нет ответа на простой вопрос: а почему наши предка были вправе поступить именно так – со всем непримиримым конкретным гуманизмом? в чём природа несокрушимой мощи добра?
В народном-то историко-культурном самосознании никаких таких фанаберий нет. Там как раз всё ценностно цельно и гармонично – как оно и есть в реальной истории реальной России. Но народное самосознание, выраженное в «Бессмертном полку», к делу не пришьёшь. А для придворных сословий (майданных по своей сути, к слову) и их крикливой челяди вся эта бутафория – и есть духовная скрепа, оберегающая саму себя от несуществующего «раскола в обществе».
В итоге получается какое-то необъяснимое членовредительство – отречение «молодого российского государства» от целых пластов собственного историко-культурного наследства, от целого советского ХХ века. Отказаться от этой насквозь выдуманной бутафории не велят «элитный консенсус» и «стремление к европейским ценностям». А чтобы хоть как-то уменьшить членовредительский эффект, бутафорию приходится гримировать другой бутафорией: а давайте всё сведём к мёртвому Гитлеру, так и в европах принято (где нас, повторяю, всё равно не простят, а любое заискивание резонно принимают как капитуляцию).
Но у этой проблемы есть решение. Политическое. Оно записано в обновлённой Конституции, за которую мы всем народом проголосовали: «Российская Федерация является правопреемником Союза ССР на своей территории, а также правопреемником (правопродолжателем) Союза ССР в отношении членства в международных организациях… Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды».
Достаточно эту норму исполнять в повседневной практике государственного строительства и суверенной исторической политике. В практике школьного образования, художественного творчества и формирования в широком смысле культурной среды. Какими бы ущербными мифами самоотрицания ради этого ни пришлось пожертвовать, – невелика потеря.
Зато ничем нам тогда не опасен мёртвый Гитлер, доведённый до самоубийства великой русской цивилизацией в зените её совершенства.