"Как жить, не выгорая — это пример Минтимера Шариповича"

Первому президенту Татарстана сегодня исполнилось 84 года

Минтимер Шарипович Шаймиев — Государственный советник, первый президент Татарстана — личность большая и многогранная. На современной политической арене в России он один из немногих, кто на стыке эпох сумел сохранить в своем регионе и стабильность, и преемственность власти — и продолжает неустанно работать, генерируя все новые и новые идеи, воплощая все более и более грандиозные проекты. Сегодня, в день рождения Минтимера Шариповича, корреспонденты "Реального времени" поговорили с теми, кто с ним работает и знает его лично — и добавили несколько штрихов к портрету именинника.

Талант: "Шаймиев — Государственный деятель с большой буквы"

Путь Шаймиева-управленца начался еще в 1969 году, когда молодой, энергичный и перспективный, он стал министром мелиорации и водного хозяйства ТАССР. Но большая политическая карьера началась в 1990, когда его выбрали Председателем Верховного Совета ТАССР, и республика приняла Декларацию о государственном суверенитете.

По мнению Марата Галеева, депутата Госсовета Татарстана шести созывов, республике повезло с руководителем в переломный момент для российской государственности, во время крушения СССР. Перестройка, как он говорит, носила революционный для страны характер. И в этот момент нужен был руководитель, способный генерировать идеи для дальнейшего развития — в отличие от огромного числа советских управленцев, которые должны были быть обычными исполнителями, не выделяющимися из общей массы. Шаймиев с его энергией, а главное — смелостью принимать решения и брать на себя риск — оказался спасением для республики в начале 1990-х:

— Практика показала, что те, кто не смог применительно к новым условиям стать лидером — исчезли с горизонта. А Минтимер Шарипович превратился в политического долгожителя благодаря тому, что его личность была именно такого плана — которая способна была ставить и генерировать новые задачи, да еще и так, чтобы их можно было реализовать. Таких примеров больше нет в России. Поэтому Татарстан и стал неформальным лидером конструктивных изменений в стране. То, чего республика добилась за 30 лет, — получилось в основном благодаря той политике, которую Шаймиев вырабатывал и проводил, с одной стороны. И с другой — благодаря тому, что мы сумели сохранить в политике преемственность созидательного конструктивного развития.

Как вспоминает Галеев, Минтимер Шарипович всегда понимал политический запрос со стороны общества на некоторую автономность. Во многом, именно поэтому и случилась декларация о суверенитете. А кроме того, повышения политического статуса требовала и экономика республики, которая, по сравнению с большинством российских регионов, была серьезно развита.

— Это был первый этап его становления как политика, — вспоминает Марат Гадыевич. — Был и большой разброс радикальных мнений, были и сепаратисты. Их был мизерный процент, но кричали они громче всех. Была опасность раскола общества, в том числе и по национальному признаку. Минтимер Шарипович сумел вырулить и здесь: он никогда не вел речи о том, что Татарстан каким-то образом обособится — ему важно сохранить единство народа Татарстана (и это видно в том, что он делает сейчас). Это было в его стержне. И даже когда федеральный центр провоцировал — дескать, "мы вас знать не хотим" — он всегда подчеркивал: "Нет, мы не ставим такой вопрос, мы просто хотим больше полномочий, которые будут адекватны тому состоянию уровня развития республики, который есть". И в дальнейшем, когда разрешены были все конфликты с федеральным центром, начался созидательный режим конструктивных взаимоотношений. И разрешение их стоило Шаймиеву немало седых волос. Ведь предложений у советников может быть масса — но ответственность несет тот, кто принимает решения. Его заслугу в этом переоценить невозможно. Татарстан вырулил из кризисных конфликтных моментов, с одной стороны, очень достойно и сохранив лицо, а с другой — был заложен фундамент конструктивного взаимодействия с федеральными органами власти. Так что общая доктрина сейчас такая: ни с кем не ругаться в принципе. Ни на внешнем уровне, ни на внутреннем.

Подписание договора о суверенитете Татарстана, 1990. Фото: Михаил Козловский

Марат Галеев вспоминает слова Черчилля о том, чем отличается политик от государственного деятеля: первый — думает о предстоящих выборах, а второй — о будущих поколениях.

— И Шаймиев, исходя из этой концепции, — Государственный деятель с большой буквы, без натяжки. Он начинал политическую карьеру в конце 1980-х — и до сих пор считается большим политиком. Это не случайно, и в этом нет конъюнктурных моментов. Шаймиеву присущи все черты государственного деятеля.

Яков Геллер, гендиректор АО "Агентство по государственному заказу РТ", в 90-е годы руководил Управлением по эксплуатации жилья горжилуправления. Он вспоминает:

— Лет 30 назад меня кто-то спросил: зачем ТАССР суверенитет? И я тогда сформулировал: Шаймиев вводит суверенитет Татарстана, чтобы сделать буфер между любыми решениями — и мудрыми решениями. 30 лет прошло — а я до сих пор уверен, что это верное определение. Мне в руки попала запись: в 1929 году американцы снимали Казань на кинопленку. И вот примерно как в 1980-х годах Казань отличалась от этой кинохроники, так же она и сейчас отличается от 1980-х. Без политики Шаймиева не было бы базиса и платформы, на которой работает сейчас Рустам Нургалиевич. Годы Шаймиева стали для Татарстана годами расцвета — и сейчас Минниханов продолжает его дело, и я горд быть в его команде. И вы не поверите, как приятно слышать мне сейчас: "Вы, татары, везде впереди!".

Человечность: "Для него это не формальность — общение с людьми"

Люди, которым довелось и доводится работать с Шаймиевым, отмечают его феноменальную память на людей и огромное внимание к ним. Зиля Валеева вспоминает:

— Когда я еще была молодой журналисткой, готовила репортаж с важного мероприятия: в Театре оперы и балета собрали сельчан для награждения. На сцену подняли не менее 150 человек, и всех их награждали. Произносились фамилии, и мне очень запомнился вот какой момент: Минтимер Шарипович, услышав представление человека, говорил ему: "Слушай, а вот у вас в районе работала очень хорошая доярка с такой фамилией". Тот отвечал: "Да, это моя тетя". Шаймиев его хвалил: "Вот какая семья у вас рабочая!". И так — почти каждого. Почти 150 человек. И я тогда подумала: какая феноменальная память у этого руководителя! Как можно столько людей и фамилий из разных городов и весей помнить! Для меня это было загадкой. И уже потом, когда осмысливаешь роль и место руководителя, уже гораздо позже я поняла, что это мало связано с механической памятью. Это, прежде всего, когда человек пропускает каждую встречу, каждое общение через сердце. И тогда это где-то откладывается так, что уже не забывается ни имя, ни фамилия, ни тем более история этого человека. Он всегда нас удивлял этой феноменальной памятью. Он разговаривает — именно с тобой, он смотрит тебе в глаза. Не поверхностно скользит. Нет в нем механического навыка. Для него общение с людьми — это не формальность. Поэтому он и ко встречам сам всегда готовится, и мы у него этому учились. И это его супервнимание к людям потом оборачивается суперпамятью.

На казанском заводе "Элекон", август 1999 года. Фото: Михаил Козловский

Историк и политолог Рафаэль Хакимов, проработавший больше десятка лет бок о бок с первым президентом в качестве советника по политическим вопросам,тоже отмечает эту удивительную тягу к людям и неподдельный интерес к ним:

— Он всегда очень внимательно слушает. Соберет совещание — и всех сначала выслушает, а потом уже высказывается сам. И, что очень важно для руководителя такого уровня, спокойно может сказать: "А вот этой детали я не заметил и не учел. Спасибо, что ты заметил". И это бесценное качество — из такого внимания к человеку потом вырастают большие дела.

Хакимов рассказывает, что Минтимер Шарипович в первую половину 1990-х не очень доверял социологам, и поэтому срезы мнений населения часто проводил самостоятельно. Например, был случай, когда президент ехал из района в Казань — и попросил остановиться в магазине по пути. Зашел туда и начал расспрашивать продавцов и покупателей, как они живут, чего им не хватает. И таких моментов было много: даже будучи главой республики, Шаймиев находил в своем графике время для просителей и встречался с людьми всех социальных слоев — хотел сам видеть их и слышать их мнение.

И еще одну показательную историю рассказывает Зиля Валеева:

— Приезжала как-то делегация с "ИжМаша" и по окончании официальной программы их повезли на Волгу, на природу. На поляне собрали чайный стол, и рядом стояла палатка для тех, кто этот стол приготовил. И когда все уже чай попили, на Волгу полюбовались, стали прощаться, Минтимер Шарипович попросил местного главу пригласить женщин, которые накрыли стол. Они стеснялись и выходить не стали. И тогда он сказал: "Ну, я так уехать не могу, не сказать "спасибо". И пошел в эту палатку. А там писк, визг стоял — деревенские девушки в ту пору были очень стеснительные. А он просто не смог их не поблагодарить и уехать…

Идеи: "Если не рисковать — значит, ничего не будет"

Масштаб идей, которые реализовывает Минтимер Шарипович, всегда огромен. Начиная от грандиозных переделок татарстанских дорог и строительства целых микрорайонов по программе ликвидации ветхого жилья во времена президентства — заканчивая восстановлением святынь ислама и православия и закладкой целой сети уникальных учебных комплексов нового поколения сейчас, в бытность Государственным советником. Все это требует не только колоссальной энергии, но и определенной решительности.

С переселенцами из ветхого жилья. Фото: Михаил Козловский

Яков Геллер вспоминает: Шаймиев принимал сложные и смелые решения. И такой же отдачи требовал от подчиненных. Например, сам Геллер как-то раз получил задание за 54 дня построить жилой дом в Азино — во что бы то ни стало президент хотел заселить его к Новому Году.

— Мы его из Челнов на свайном поле приняли 7 ноября, а 30 декабря Минтимер Шарипович приехал. И дом уже был готов. Один недочет: газ изнутри провели, а снаружи Горгаз не успел опрессовать. Поэтому заселять дом можно было, но без газа. Я говорю: "Как вы и велели, дом готов. Заселять можно, но без газа". А он отвечает: "Ну нет, я же обещал с газом". И тогда я предложил заселить дом 13 января — и на Новый Год (пусть и на старый), и с газом. Он назвал меня хитрецом, но согласился. И мы заселяли этот дом 13 января 2000 года. 20 лет прошло, дом стоит, люди живут. С газом! Он, конечно, понимал, чего это стоило…

Соратники и подчиненные Шаймиева говорят и про программу газификации села, и о том, как разительно при нем изменились дороги в республике, и о том, как первый президент Татарстана одним из первых в стране начал информатизацию — в тот момент, когда интернет казался многим ненужной игрушкой…

На праздновании 50-летия Ромашкинского месторождения нефти. Фото: Михаил Козловской

Евгений Борисович Богачев, с 1993 года — председатель Нацбанка РТ, а ныне — директор БК "Уникс", вспоминает, как титанически сложно было изыскивать в начале девяностых средства не то что на развитие республики — а просто на регулярные выплаты зарплат:

— В 1993 году нефть была 6 — 8 долларов за баррель. Казна была пустая, а надо было платить и пенсии, и зарплаты. Мы тогда мобилизовали все наши ресурсы — Минтимер Шарипович задействовал все свои связи в Москве, и как-то мы находили средства. А потом стало получше жить, цены на нефть пошли вверх, промышленность наша ожила. И вот — программа ветхого жилья, он ее сам придумал и развил, программу эту мы при Шаймиеве почти до конца довели. И это же был страшный риск! Ведь по этой программе, предприятия должны были вносить еще один процент налогов. Понимаете? И он рисковал не только в этом. Он начал массу важных и нужных программ — и сумел их довести до конца. А если не рисковать — значит, ничего не будет. У нас и с Москвой были отличные отношения, и Путин его очень уважает… Не знаю, есть ли другие такие прецеденты среди бывших и нынешних губернаторов.

Богачев вспоминает: в ту пору, когда начинались амбициозные проекты Шаймиева, республика отнюдь не купалась в деньгах. Их надо было постоянно находить, но работа шла, и темпы роста Татарстана в "шаймиевские" годы, а потом — и при Рустаме Минниханове всегда были опережающими.

Новые проекты: "Он все вокруг смыслом наполняет..."

Прирожденный дипломат, Шаймиев всегда умеет находить общий язык — с федеральным центром, с меценатами, с международными организациями. Недаром ЮНЕСКО пришло в Татарстан именно при нем, и при его огромном содействии. Поднимая культурный и исторический престиж республики, Шаймиев будто бы закладывает основы идентичности Татарстана на долгие десятилетия вперед.

Евгений Богачев рассказывает, что идея возродить Свияжск возникла еще в середине 1990-х: когда на острове погибали древние памятники, когда там не было нормальных коммуникаций — электричества, газопровода… Шаймиев сразу же велел поставить большие электрические опоры — так и начался этап восстановления древнего памятника.

— Нечасто это у мужчин бывает, но у него есть страсть строить и доводить все до конца. Посмотрите, сколько он с нуля сделал! Возродил Болгар и Свияжск, сейчас строит эти школы… Он доводит до конца все, методично требуя, чтобы памятники поднимали и восстанавливали.

В Свияжске, август 2015 года. Фото: Михаил Козловский

А Зиля Валеева рассказывает о том, как кропотливо он работает над каждым подобным проектом. В пример приводит цвет куполов мечети Кул-Шариф — оказывается, его выбирал сам Минтимер Шарипович.

— Все удивляются, какой необыкновенный колер: он и в солнечный день, и в пасмурную погоду всегда эффектно смотрится. Я помню, был период, когда ему показывали много образцов подряд. Он долго говорил: "Не то". И пока этот колер не "поймали" — он добивался нужного эффекта. Казалось бы, политик не должен быть эстетом. А он — эстет! И это тоже говорит о том, как многому он по жизни учился у людей. Он очень любит, когда человек — профессионал. И он сам никогда не устает учиться. Помню, когда принимались разнообразные дизайнерские решения, он выступал на заседаниях, и потом архитекторы нам говорили: "Вам хорошо, у Минтимера Шариповича, наверное образование архитектурное базовое"... А потом приходят нефтяники и тоже завистливо тянут: "Вам хорошооо, у вашего президента образование нефтяное…". А у него образование — очень человеческое. Он все время как человек совершенствуется. И сегодня он продолжает работать — и над своими проектами, и над собой. Во все вникает, все ему интересно. У Минтимера Шариповича есть уникальная способность — государственные деятели измеряют все какими-то масштабными решениями, а он все вокруг смыслом наполняет. Как-то он подальше нас, пораньше нас видит, что ли…

Взгляд со стороны: "Я считаю Минтимера Шаймиева одним из отцов-основателей Федерации"

Первый президент Татарстана уже давно считается политической фигурой федерального масштаба — из рамок регионального политика он давно вырос.

Журналист и политик Максим Шевченко и вовсе считает его одним из основателей федеративного устройства России как оно есть:

— К сожалению, мне лично не доводилось встречаться с Минтимером Шариповичем. Хотя несколько раз была возможность такой встречи, но так сложилось, что не встретились. Я очень внимательно слежу за Татарстаном, за происходящими в республике процессами. Считаю, что комфортная жизнь относительно другой России, явное лидерство Татарстана в социальных институтах (хотя есть над чем работать) — это, безусловно, заслуга Минтимера Шаймиева. Он в 1990-е годы не пошел на поводу у Кремля в деле социально-экономических реформ, сохранил традиционные формы экономической, хозяйственной жизни татарского и других народов, в том числе жителей села. Важнейшая его заслуга — он сохранил село, татарское и русское. Его правительство не позволило уничтожить и разорить землю и жизнь на земле как фундамент национальной жизни, что вы можете видеть в соседних с Татарстаном областях — их просто постигла катастрофа после уничтожения колхозов и совхозов, малых городов.

Во время "ревизии" весенне-полевых работ в Нижнекамском районе, май 1998 года. Фото: Михаил Козловаский

Что касается федерализма, Минтимеру Шариповичу были выставлены такие рамки, которые позволяют Татарстану отступать, но сохранять преимущества — это его огромная заслуга как политика. Сегодня совершенно очевидно, что суверенитет Татарстана является больше, чем у любого другого региона, основой того, что вписывается в название страны — федерация. Российская Федерация существуют благодаря Татарстану. Федерация, будем откровенны, — это Москва и Казань. Только Казань проявляла такую принципиальную позицию. Какое-то время пыталась что-то делать Уфа, но в Башкирии это вылилось в авторитарный режим. И на фоне деятельности Муртазы Рахимова все остальные политические аспекты стали несущественными.

В Татарстане совершенно иная ситуация. Именно политическая составляющая федеративных отношений, субъектности Татарстана как иного по отношению к кремлевскому пространству, но вместе с тем коренного российского субъекта, обладающего суверенитетом, стала принципиальной и фундаментальной. Поэтому я считаю Шаймиева великим политиком, который является одним из отцов-основателей Российской Федерации, собравший ее из тех обломков, в которые она могла бы превратиться в начале 1990-х годов, благодаря деятельности кремлевских реформаторов".

Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции "Эхо Москвы", философски рассуждает о том, как сложно быть президентом:

— С Шаймиевым встречался несколько раз — и когда он был президентом, и после этого. Я к нему отношусь со всемерным уважением. Наверное, у жителей Татарстана есть какие-то претензии к нему, потому что президент — не пять копеек, чтобы удовлетворять всех. У него были и правильные решения, и сложные. Но что я знаю точно: он не допустил гражданского столкновения в Татарстане — и это его огромная историческая роль. В 1990-е годы в Татарстане начали расти разные настроения, но он не допустил вооруженных массовых столкновений, смог сберечь свой народ, у которого были разные мнения о том, как идти Татарстану дальше. Это его безусловное историческое значение. И что бы он ни делал потом, сложного, правильного или неправильного, этого не зачеркнет никто.

Выборы президента республики, март 1996 года. Фото: Михаил Козловский

Фокус: "Это не для того, чтобы нам сказали спасибо"

Марат Галеев обращает внимание на то, что Шаймиев всегда очень четко реагировал на запрос общества и как руководитель региона умел найти нужный момент для того, чтобы внедрить то или иное нововведение — всегда думая о людях. Так было, например, с Земельным кодексом:

— Земельный кодекс и закон о частной собственности на землю мы приняли раньше всех в России. Это заслуга в том числе и Минтимера Шариповича. При этом в начале 1990-х общество было не готово к такой реформе, народ еще не созрел — и в первую очередь, те, кто были заняты на земле. Он выждал, но потом планомерно это стало разрабатываться и в итоге было принято. Он тогда проявил себя как гибкий политик. Он понимал, что надо это делать — но это надо было вовремя делать.

Шаймиев говорил и говорит своим подчиненным, учитывая опыт девяностых: "Конечно, когда люди стоят и требуют чего-то — так хочется что-то хорошее им пообещать, такой это большой соблазн! Но никогда нельзя обещать того, чего не будет. Если обещал — это должно быть сделано обязательно". Об этом рассказывает Зиля Валеева. По ее словам, первый президент Татарстана всегда выполняет свои обещания, и независимо что это — масштабная грандиозная стройка или обещание конкретному человеку.

На закладке памятного камня под будущую мечеть "Кул Шариф", февраль 1996 года. Фото: Михаил Козловский

И еще один случай, характеризующий личность Шаймиева в одной его фразе:

— Однажды мы с делегацией были на крупном мероприятии в Башкортостане, — рассказывает Зиля Валеева. — Ужинать мне довелось с Минтимером Шариповичем и Муртазой Губайдулловичем. У Рахимова было плохое настроение, и это было заметно. За ужином он объяснил: в тот день открывали какой-то крупный социальный объект в районе, и пока все радовались, нашлась женщина, которая подошла к президенту и напомнила ему о том, что у них там еще и колонка не работает. И он по-человечески расстроился, что вместо благодарности от граждан получил новую порцию критики. Они ведь тоже живые люди, тоже расстраиваться могут… И тогда Шаймиев ему сказал: "Ну и что? Эх, Муртаза, столько лет мы с тобой работаем… Неужели ты еще не понял: что бы мы ни делали — это не для того, чтобы нам сказали спасибо, а потому что не делать этого нельзя!". Представляете, каким мышлением надо обладать, чтобы работать не в надежде на "спасибо", а просто чтобы вокруг жизнь менялась!

Энергия: "Вы представляете себе, чтобы Шаймиев просто капусту выращивал?"

О Шаймиеве написаны километры статей, у него взяты десятки интервью — за тридцать лет он успел стать человеком-легендой, человеком-эпохой. И даже сегодня, когда он уже десять лет как не президент, его фигура остается большой и значимой. Работа Государственного советника на страже идентичности республики и татарского народа — уникальна. Минтимер Шарипович, кажется, смотрит очень далеко: одновременно восстанавливая святыни двух конфессий — исламской и православной, тесно работая с ЮНЕСКО, развивая сеть полилингвальных школ, он закладывает все новые и новые камни в то будущее, которое невозможно оценить деньгами… Одно из главных качеств, которое отмечают все, кто его знают — неустанное стремление к работе, невозможность стоять на месте.

На открытии полилингвального комплекса "Адымнар", сентябрь 2020 года. Фото: Ринат Назметдинов

Рафаэль Хакимов уверен:

— Не могу себе представить, чтобы Минтимер Шарипович решил: "Ну все, буду отдыхать". Он постоянно работает, ему это необходимо как воздух.

— У таких людей, как Шаймиев, жизненное задание не может быть исчерпано. И он находит в этом силы заниматься всеми большими проектами, которые сейчас делает. Вы представляете себе, чтобы Шаймиев, как император Диоклетиан, просто капусту выращивал? Вот и я не представляю. Когда он достроит Свияжск и Болгар, когда завершит работать над сетью полилингвальных школ — уверен, он придумает что-то еще другое, — говорит Яков Геллер.

Зиля Валеева, председатель Общественной палаты РТ, уверена: никто и никогда не осмелился бы сказать про Шаймиева, что он выгорел. Она предполагает:

— Когда человек механически все делает — вот тогда он выгорает. А Минтимер Шарипович каждый день, каждое свое дело делает со смыслом. Он понимает, для чего работает, и знает, насколько это важно людям. Как прожить жизнь не уставая? В этом удивительная человеческая мудрость. Как жить не выгорая — это пример Минтимера Шариповича…