Дегтярёв решил показаться хабаровчанам «своим мужиком»

Первые несколько дней пребывания врио Хабаровского края Михаила Дегтярёва в должности (и в регионе) привлекли особое внимание федеральных СМИ и пользователей соцсетей. Это и неудивительно - в летний сезон иных политических событий мало, а Хабаровск уже третью неделю, с момента задержания Сергея Фургала, будоражат громкие и многолюдные протесты – явление нетипичное для современной России.

Таким образом, назначение с самого начала поставило Дегтярёва в фокус напряжённого интереса к его делам и словам. Но важен не только сам врио губернатора. По тому, как он будет себя вести, как будут подавать его фигуру в СМИ, в социальных сетях, какую административную поддержку оказывать, можно сделать вывод о том, как сегодня Кремль решает региональные конфликты, как в администрации президента оценивают обстановку и на Дальнем Востоке, и в целом в РФ.

Региональная политика Кремля всегда испытывала резкие колебательные движения, характеризовалась сменой периодов глухой защиты и активного наступления. Так, после протестной зимы 2011-2012 годов к власти пришло несколько оппозиционных мэров: в Ярославле, затем в Новосибирске, Екатеринбурге, Петрозаводске. Был допущен в 2013 году к выборам в Москве Алексей Навальный. А с 2014-го череда успехов оппозиции завершилась, что приписали т.н. «крымскому синдрому». В 2018 регионы вновь оживились - на волне протестов, после неожиданно объявленной пенсионной реформы. Итогом стали проигрыши «Единой России» на выборах в заксобрания ряда регионов (например, в Ульяновской области), а главное, неудачные кампании по выборам четырёх глав субъектов – Приморского края, Хакасии, Владимирской области и Хабаровского края. Именно тогда и стал губернатором Сергей Фургал.

Те неудачные выборы были сигналом администрации президента о неблагополучии на Дальнем Востоке, в целом, и в Хабаровске, в частности. Точнее, о проблемности края знали давно, но, видимо, не представляли себе её степень, почему и выдвинули слабую фигуру бывшего губернатора Вячеслава Шпорта повторно. Также вероятно, что в кампанию-2018 ряд регионов был заранее отдан, нет, не оппозиции, ибо таковой считать КПРФ и ЛДПР было бы сложновато. Их отдали в жертву народному недовольству и возмущению после поднятия пенсионного возраста. Прекрасно понимая, что победители не создадут особенных проблем Центру, а если и создадут, то их можно будет быстро прижать. Впрочем, отдавали не всё. Приморье, к примеру, ввиду стратегической его важности, КПРФ так и не получила. Напротив, провал, первоначально метившего в легитимные губернаторы Андрея Тарасенко, позволил Кремлю в итоге подобрать более сильную и опытную фигуру в лице Олега Кожемяко.

Так что, для АП отрицательный результат – тоже результат. Он даёт возможность избавиться от слабых управленцев во власти, и вовлечь в свою структуру оппозиционера, опутать его множеством обязательств, смягчить региональный конфликт и общественное возмущение допуском в исполнительные структуры кандидата не от «Единой России». Как правило, новые губернаторы не от «партии власти» становятся преданными и гласными сторонниками Кремля – как тот же Фургал. Либо они поддерживают Кремль молча, как губернаторы от КПРФ. По большому счёту, Кремль в современных условиях вообще не проигрывает.

Если же оппозиционер начинает «взбрыкивать» то судьба его незавидна. Вспомним Евгения Урлашова из Ярославля. В более мягком варианте его просто выдавливают из власти, как это произошло с Евгением Ройзманом и Галиной Ширшиной в Петрозаводске.

В 2019 году протестная волна сошла и выборы глав прошли для Кремля беспроблемно. В 2020 ситуация опять поменялась – коронавирус со всеми своими последствиями подействовал на население как мощный стрессогенный фактор. И если голосование по конституции завершилось успешно, то в регионах в единый день голосования могут быть сюрпризы, пусть не по губернаторам, но по партийным спискам. Поэтому АП берёт на вооружение новые способы агитации, недаром была запущена идея многодневного голосования – с прицелом на будущее.

Михаилу Дегтярёву предстоит избираться в 2021 году, хотя сам он ничего об этом не говорит, но ясно, что его прислали именно как будущего кандидата. Его первые шаги типичны для любого российского губернатора, которого поставили на проблемный край - поездки по региону, демонстрация активности. Все ждали встреч с протестующими, и они состоялись – в Хабаровске и на дороге Ванино-Совгавань. С точки зрения пиара, Дегтярёв поступил правильно – в обоих случаях встречался с небольшим количеством народа (не случайно в Хабаровске это произошло после 22-00, когда основная масса демонстрантов уже разошлась), в кулуарах, не на трибуне, чтобы иметь возможность направлять разговор, и не дать себя освистать или захлопать.

© Дмитрий Моргулис/ТАСС

Говорил Дегтярёв осторожно по части обещаний, но держался уверенно, демонстрируя, что он здесь главный, и что у него нет комплексов по поводу того, что он не местный, или что он занимает чужое место. На главный вопрос – судьба Фургала и суд над ним, он отвечал уклончиво – не отрекался от «Сергея Ивановича» как однопартийца, как от своего «товарища», но повторял, что никак не может и не имеет права влиять на следствие и судебные органы.

Дегтярёв предпочитал говорить на темы, в которых у него есть все козыри – социалка, экономика, общественные инициативы. Он повторял о внимании Центра к Хабаровску, об открывшихся возможностях, (вспомним о выделении средств лично премьером Мишустиным, и напрвление в край министра энергетики Александра Новака), козырял знакомством с музыкантом Шнуром.

Кроме того, Михаил Дегтярёв прибег к давнему пиар-приёму российских губернаторов – объявил о создании некоего «Народного совета», куда и приглашал выдвигать кандидатов. Точно также в 2011 году, когда Владимира Груздева назначили главой Тульской области, он объявил о формировании «народного правительства», последовал большой ажиотаж, от желающих не было отбоя, а прошло какое-то время - и про инициативу забыли, всю команду губернатор сформировал лично. Не случайно, на встречах Дегтярёв высматривал наиболее бойких активистов среди протестующих, и приглашал их к себе для последующего сотрудничества.

Некая брутальность демонстрируемого образа - обращение «ребята», «объясняю для особо одарённых», обещание подчинённым - «я буду вас собирать и трахать», упоминание чиновников, которые «косячат», должна была, по замыслу имиджмейкеров, показать, что Дегтярёв – не некий столичный гость, не знающий жизни в провинции, а свой мужик в доску. Хотя, вероятно, часть протестующих подобный стиль общения мог и оскорбить.

Сильным ходом команды пиарщиков врио стал эпизод с неким добровольным защитником губернатора на митинге, которого некий провокатор – из числа оппозиционных активистов – объявил агентом ФСБ. Быстро раскрутили - кто этот человек. Выяснилось, что он местный, примерный гражданин, отец двух дочерей, переживающий за будущее родного края, и выступающий за умеренность и трезвость в оценках. Таким образом, противники губернатора предстали как люди неуравновешенные, паникёры, которым повсюду мерещатся «засланные казачки».

Таким образом, ничего нового Дегтярёв с точки зрения подходов к самопрезентации не открыл. Главное - упор на поддержку федерального центра, предложение общественности сотрудничать, нейтрально-сочувственное отношение к Фургалу. Видимо, Кремль полагает, что этого достаточно, чтобы сбить протестную волну, а в перспективе – избраться главой края. Думается, что на этом этапе - первое - куда важнее. Вполне возможно, что Дегтярёва поставили, чтобы посмотреть - как он справится? Гражданам как бы говорят – да, вы проголосовали за Фургала, вот мы вам его однопартийца и прислали. Если что-то у него пойдёт не так, его всегда можно заменить – как заменили в прошлом году врио главы Астраханской области, а ещё раньше – Калининградской, и тогда уже не надо будет подбирать человека из ЛДПР, а можно будет поставить «крепкого хозяйственника» или силовика. Соответственно, многие «грехи» лягут на Дегтярёва, а Кремль будет чист перед хабаровчанами.

Но пока Дегтярёв показывает себя как опытная фигура, если смотреть на пиар (всё-таки, он является депутатом разных уровней уже шестнадцать лет подряд), претендующая на то, чтобы оставаться в регионе минимум до сентября 2021 года.