«Проблема очень многогранна». Юрист о приоритете Конституции над международным правом
«В первоначальном тексте Конституции 1993 года была, есть и остается часть четвертая статьи 15, которая предусматривает, что определенные нормы международного права являются частью отечественной правовой системы и если в договоре предусмотрены иные правила, чем в законе, то применяются правила договора. Эта норма закрепляет обусловленный приоритет норм международных договоров над отечественным законодательством. В июле 2015 года Конституционный суд принял постановление, в котором расставил точки над i в вопросе о том, что пользуется приоритетом: Конституция или нормы международного права. КС определенно и однозначно ответил, что несомненный приоритет за нормами Конституции. Нынешняя поправка в ст.79 Конституции в этом смысле ничего нового в отечественную правовую систему не привносит, она немного расширяет ту трактовку, которая была дана КС. Новая поправка предполагает, что Россия участвует в межгосударственных объединениях, речь идет о таких структурах, как, например, Совет Европы и Европейский суд по правам человека, при условии соблюдения установленных Конституцией прав человека и гражданина и основ конституционного строя. И второе предложение в ст.79 в новой редакции предполагает, что если решение межгосударственного органа противоречит основам российской Конституции, то приоритет мы отдаем российской Конституции. Для чего эти поправки российскому государству. Я предполагаю, что речь идет о том, чтобы зацементировать то положение, которое было зафиксировано в 2015 году в конституционном законе, возвести это правило о приоритете Конституции над международным правом в ранг конституционной ценности. Что это дает? Это значительно сужает гибкость российского подхода в этой части. Одно дело, когда речь идет о возможном отступлении от закона, и совершенно другое, когда речь идет об отступлении от Конституции. Например, мы не можем исполнить то или иное постановление ЕСПЧ, потому что этого требует Конституция, а сейчас это будет именно прямое требование Конституции. Тем не менее, мы обязаны соблюдать все требования международных договоров, относительно которых дали своё согласие. Если нас что-то не устраивает, всегда остается возможность из этого соглашения выйти. Однако это связано с политическими и репутационными издержками, поэтому Россия на это не идет, например, не выходит из Совета Европы. Или другая ситуация, когда ЕСПЧ принимает решение о том, что российское государство должно выплатить компенсацию участникам несанкционированного митинга или же крупные суммы, в рамках условно говоря, дел, подобных делу Юкоса. С точки зрения Европейской конвенции, страна не может отказаться от исполнения решения, Конвенция обязывает государства выполнять постановления ЕСПЧ. Есть контрольный механизм за исполнением решений в рамках Комитета министров. Он может быть активирован. Почему он используется исключительно редко – думаю, ответ и тут лежит в политической плоскости. Может ли Россия отказаться от исполнения решения Суда с точки зрения национального права? Да, может, в рамках конституционной поправки. Хотя Россия могла это с 2015 года: например, именно такое решение принято по делу Анчугова, Гладкова и по делу Юкоса, когда КС сказал, что мы не можем исполнить постановление ЕСПЧ. Несмотря на свою противоречивость, подход России к этому вопросу не является чем-то радикальным или экстраординарным. Очень многие страны, те же США и Соединенное королевство допускают в ряде случаев приоритет собственных норм над международными обязательствами. Это нормальная практика, в принципе. Как юрист-международник я оцениваю эту практику резко отрицательно, но найдется масса специалистов по конституционному праву, которые поддержат такой подход – и по-своему, они будут правы. Вся эта проблема не имеет бинарного ответа: ноль или один, черное или белое. Проблема очень сложна и очень многогранна». Фото: ФедералПресс / Елена Сычева
