Мозаика путинской власти: президент России потерял кабинет, но обрел стратегию ухода (The National Interest, США)
Своим посланием к законодателям президент России Владимир Путин поистине сбросил бомбу. Он объявил целый ряд конституционных поправок, которые, если их примут, в корне изменят российскую политическую систему. В ответ премьер-министр Дмитрий Медведев предложил отставку всего кабинета министров, — чтобы Путин сформировал новое правительство и проконтролировал изменения. Возглавить новое правительство уходящего Медведева не пригласили. Его преемником Путин назначил главу российской налоговой службы Михаила Мишустина. Политическую элиту России о грядущих изменениях и их последствиях, — включая отставку Медведева, — Путин, судя по всему, не предупредил, и отголоски только начинают ощущаться. Ясно одно: после нескольких месяцев спекуляций в вопросе, кто станет преемником Путина в 2024 году, когда он по конституции обязан покинуть пост президента, инициатива снова у Путина. Более того, поскольку ожидается, что эти реформы будут поставлены на всенародное голосование, Путин рассчитывает мобилизовать население на наполеоновского размаха референдум и тем самым заручиться мандатом доверияобщественности на изменение российской политики в 2020-х. Медведева между тем в сторону не отбрасывают. Он займет новую должность заместителя главы Совета безопасности, — в некоторых кругах его называют фактическим вице-президентом. Судьба других министров пока не ясна. Путину представляется возможность привлечь новых лиц, опробовать в деле новые кадры и тем ускорить смену поколений в российском политическом истеблишменте. Медведева и его команду можно будет выставить политическим козлом отпущения за неуклюжее восстановление российской экономики в последние несколько лет (причина, почему Путин расстался с Медведевым, — «не все получилось»). Наконец, на фоне признаков того, что крупные европейские державы во главе с Германией готовы к перезагрузке с Россией, новое и «свежее» правительство — с новым премьер-министром — создаст иллюзию, что неприятности 2010-х годов обе стороны смогут оставить позади. Но долгосрочные последствия остаются неясными. И если Леонид Бершидский утверждает, что Медведев, формально оставаясь во властной структуре Путина, встал на скользкий путь к отставке, то Дмитрий Тренин возражает, что, заняв должность главы Совета безопасности, Медведев остается первым в «линии наследования». Неясно и как долго премьер-министром пробудет Мишустин, технократ без собственной опоры в российском истеблишменте. Учитывая акцент Путина на улучшении экономических условий, Мишустина, — который доселе курировал модернизацию российского налогообложения и увеличение доходов в государственную казну, — скорее всего, попросят сосредоточиться на том, чтобы провести российскую экономику через два критических года и заложить основы для путинских планов развития Арктики, обеспечив достаточный капитал для поддержания этих инвестиций. Другая часть его мандата — заверить иностранных инвесторов, что произвол последних нескольких лет хотя бы отчасти сменится предсказуемостью, — причем особенно это касается азиатских и ближневосточных инвесторов, за которыми ухаживает Кремль. Другие ключевые фигуры могут свои портфели сохранить, — а могут и нет. Можно предположить, что министр иностранных дел Сергей Лавров станет главным по Ближнему Востоку, — чтобы с Западом взаимодействовал некий новый человек. А министра энергетики Александра Новака, возможно, придется сохранить, дабы обеспечить отношения с Саудовской Аравией и договоренность «ОПЕК+» о глобальных нефтяных рынках. В любом случае мы наблюдаем начало четырехлетнего шоу «Россия ищет таланты», где испытания предстоят новому поколению менеджеров, министров и дипломатов. Все это связано с главным вопросом о преемнике 2024 года — и роли, которую отвел себе Путин. Учитывая конституционные поправки, он, похоже, рассматривает несколько вариантов. Если мы поверим Путину на слово, что становиться в очередной раз президентом он не планирует, это объясняет, почему президентские полномочия после 2024 года будут ослаблены. Роль Думы в выборе правительства будет усилена, а премьер-министр укрепит свою власть и авторитет, но при этом будет формально ответственен перед парламентским большинством и может быть снят с должности. Наконец, Госсовет получит новый формальный статус и контроль над частью российской внешней и внутренней политики. Как мне кажется, Путин держит свои варианты открытыми. Он может вернуться на должность премьер-министра, а может вообще отстраниться от повседневных задач управления, но сохранить главнейшее право вето, став главой парламента и / или председателем Государственного совета. При этом все эти изменения подразумевают смену лидера — но под присмотром Путина, которому тот сдаст ключевые рычаги власти по собственному графику. И в этом Путин, похоже, подражает шагам, предпринятым Ли Куан Ю в Сингапуре и Нурсултаном Назарбаевым в Казахстане (сам Назарбаев, по всей видимости, основывался на варианте, который готовился для Путина в 2008 году). Это серьезная проблема США, которые, судя по всему, дожидаются «дня после Путина», прежде чем хоть как-то попытаться нормализовать отношения с Россией. Это означает, что Путин сможет оставаться на российской сцене еще долгое время после 2024 года. И если власть, сосредоточенная в руках российского президента, будет частично перераспределена между несколькими фигурами, это создаст некоего «коллективного Путина». А за кусочками этой мозаики будет присматривать «старший Путин», гарантируя, что его видение и подход сохранятся до середины XXI века.
