Как Путин собирался дружить с Саакашвили

Имя бывшего президента Грузии и экс-губернатора Одесской области Михаила Саакашвили стало для российского руководства синонимом слова «враг». После августовского конфликта дипломатические отношения между странами были разорваны, и в целом ситуация многими экспертами характеризовалась не иначе, как «холодная война»: Тбилиси после военной кампании окончательно утратил контроль над Южной Осетией и Абхазией, а Россия посчитала вооружённое противостояние циничным нападением на своих граждан, которых — большинство среди жителей спорных регионов. С тех пор российские СМИ продолжают отзываться о деятельности Саакашвили либо в ироничном, либо в ярко негативном ключе. В трактовке российской пропаганды Грузия предстаёт в качестве распространителя западных ценностей и союзника НАТО, а Россия — собирательницы земель бывшей советской «империи», у которой свой особый путь. Однако когда Саакашвили только пришёл к власти на волне протестов в Тбилиси, Москва старалась поддерживать нового грузинского лидера и даже оказала ему существенную помощь в реализации политики объединения Грузии.

Мало кто помнит, что 15 лет назад Путин и Саакашвили пытались наладить добрососедские отношения. Первый свой визит в Москву новый президент Грузии совершил в феврале 2004 года, всего через две недели после инаугурации. Это потом госпереворот в Грузии и свержение прежнего главы государства Эдуарда Шеварнадзе назовут «цветной» революцией и поставят в один ряд со сменой власти на Украине, в Киргизии, Египте, Ливии и так далее. Тогда же, когда в ноябре 2003-го Саакашвили со своими сторонниками захватил здание парламента, произошедшее преподносилось российскими государственными СМИ пусть и осторожно, но не иначе, как желание грузинского народа, уставшего от бесконечного правления старого лидера, идти по пути демократии,.

Видимо, налаживая связи с новыми властями в Тбилиси, в Москве рассчитывали использовать грузинскую «Революцию роз» как повод лишний раз заявить о приверженности России западным ценностям. Тем более, что картина складывалась весьма убедительная: Грузия решила избавиться от Эдуарда Шеварнадзе, который так или иначе приложил усилия к развалу СССР в должности министра иностранных дел при генсеке ЦК КПСС Горбачёве, виновен в кровавых авантюрах в Абхазии и Южной Осетии начала 1990-х и всеми способами пытался удержаться у власти вопреки воле граждан. Россия же, как страна, которая уже более десяти лет проводила рыночные реформы, укрепляла дружбу с Западом и говорила о стратегическом партнёрстве с США и Европой, с теплотой смотрела на свободолюбивые порывы грузинского народа. На встрече с Саакашвили в Москве российский президент Владимир Путин говорил об исторически тёплых чувствах к грузинам и развитии сотрудничества с новым руководством Грузии. В ответ Саакашвили обещал укреплять связи и даже договорился с российским коллегой продолжить решать проблему электроснабжения Абхазии, которую тогда в Москве считали неотъемлемой частью Грузии.

Видимо, чтобы на практике доказать приверженность принципу распространения демократии, Россия оказала существенную помощь в восстановлении грузинского суверенитета над Аджарией. С 1991 года край объявил о своей автономии, имел собственные вооружённые формирования и силовые службы. После прихода к власти Саакашвили заявил, что не допустит сепаратизма на собственной территории и намерен вернуть Аджарию под управления центра. В ответ руководство в Батуми во главе с Асланом Абашидзе объявило о чрезвычайном положении и приготовилось силой отстаивать существующий, де-факто независимый, статус края. Противостояние грозило обернуться вооружённым конфликтом, но в мае 2004-го в Аджарию прибыл секретарь Совбеза России Игорь Иванов, который уговорил Абашидзе оставить пост главы Аджарии и уехать вместе с ним в Москву. Саакашвили тогда использовал этот факт для укрепления имиджа «президента всех грузин».

Довольно спокойно восприняли в Москве случившийся через два года конфликт в Кодорском ущелье, занимающем примерно 15% территории Абхазии. Регион после грузино-абхазской войны 1992−1993 годов частично контролировался грузинским полевым командиром Эмзаром Квициани, который вошёл в конфликт с Саакашвили. Тбилиси провёл в Кодорском ущелье полицейскую операцию, заменил бойцов ополчения Квициани регулярными войсками и фактически восстановил полный контроль над территорией, которая административно относилась к Абхазии. При этом в России тогда терпимо отнеслись к обвинениям грузинской стороны в адрес российских миротворцев в Южной Осетии и даже согласилась до конца 2008 года вывести всех своих военнослужащих с территории Грузии.

Ситуация кардинально изменилась в начале 2008 года. Грузия к этому моменту смогла перевооружить свою армию по стандартам НАТО и начала проводить учения по отработке крупномасштабных наступательных операций. Над Абхазией и Южной Осетией стали сбивать грузинские разведывательные беспилотники, ответственность за это Тбилиси возлагал на Москву. В конце февраля Саакашвили провёл последние свои переговоры с Путиным, на которых опять выразил надежду на улучшение двусторонних отношений. Однако маховик противостояния уже был запущен.

Когда начался августовский конфликт, президентом России был Дмитрий Медведев, которого многие внутри страны и на Западе считали либеральным руководителем и сторонником укрепления связей с Европой и США. Но после обстрела российских миротворцев и ввода грузинских войск в Цхинвал, формально Медведев был вынужден начать операцию по «принуждению Грузии к миру», а вскоре признать независимость Южной Осетии и Абхазии. Эти решения Кремля сыграли ключевую роль в изменении отношения Запада к России, которую в американской и европейской прессе стали называть не иначе как «страной-агрессором». Но одновременно также был поставлен крест на мечте грузинского руководства о вступлении в НАТО: по уставу организации в альянс не могут быть приняты страны, имеющие территориальные споры с соседями.