В богатой зажигательными сюжетными линиями российской политике наметился новый неожиданный сюжет. На фоне давно циркулирующих слухов о якобы грядущей радикальной реформе Конституции против нее публично выступил глава Конституционного суда Валерий Зорькин. Понятно, что это выступление сразу добавило слухам правдоподобности.
Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, давно не подававший признаков публичности, неожиданно написал статью в «Российской газете» под названием «Буква и дух Конституции». В этой статье Зорькин полемизирует с призывами к «кардинальным конституционным реформам», говоря о «точечных» изменениях, которые сами по себе выглядят революционными. При этом сам Валерий Зорькин, которому исполнилось 75 лет, фактически «человек-Конституция»: он участвовал в разработке Основного закона и различных доктрин, возглавляет Конституционный суд с момента создания в 1991 году (и первым решением этого суда было признание неконституционным президентского указа Бориса Ельцина). Мнение такого человека не может быть «личным», «экспертным», «юридическим», статья вообще звучит как программная. И выступать с такой программой самостоятельно, очевидно, председатель КС не может.
«… нам необходим поиск новой, более эффективной модели народовластия», — в современных российских реалиях, когда о судьбоносном решении объявляют неожиданно и оно практически бесповоротно, выглядит так, будто эта модель уже найдена.
Впрочем, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что статья Зорькина — его личное мнение и что точечных изменений в Основной закон не готовится.
Общий пафос статьи главы Конституционного суда, написанной академичным и порой не вполне ясным языком, — изменения необходимы. Немалая часть статьи посвящена тому, что главными проблемами России остаются бедность, неравенство и дефицит социальной справедливости.
Трудно не согласиться с мыслью автора, что эти, наиболее волнующие россиян проблемы сменой юридических формулировок не решить. Менее очевидной кажется мысль, что в Конституции не стоит прописывать права меньшинств, чтобы «не злить большинство».
Конституция вообще существует не для того, чтобы удовлетворять интересы большинства населения и тем более правящей верхушки. Это основной закон существования государства (в России оно по Конституции светское, где религии отделены от государства), а не свод «духовных скреп». При этом на фоне признания России европейской страной Зорькин снова говорит о некоем «русском пути»: необходимости совмещения «присущего российскому народу коллективизма» с созданием конкурентной экономической и политической среды. Псевдоконкурентность, поддерживаемая декоративными оппозиционными парламентскими партиями, как кажется, тоже подвергается сомнению. И здесь глава КС приводит в пример мировой опыт — наиболее эффективна двухпартийная система.
Уже один намек на движение к двухпартийной системе (не декоративной) — революционная для России инициатива, признание опасности «загнивания» и «застоя».
Но при этом не становится яснее, с какими именно предложениями по кардинальной реформе Конституции полемизирует Зорькин. Конституция в части управления Россией последний раз существенно правилась относительно недавно: Дмитрий Медведев в 2010 году, став президентом, первым делом предложил продлить президентский срок с 4 до 6 лет, а срок работы одного созыва Госдумы — с 4 до 5 лет. При этом, например, одного из важнейших органов власти в России — администрации президента — никогда не было не только в Конституции. Она существует на основании Положения, утвержденного и правившегося указами президентов. Причем в России при Борисе Ельцине по сути скопировали идею администрацию президента с американской модели, но при этом оставили правительство. В США, как известно, администрация президента и есть правительство, никакого другого «кабинета министров» там не существует.
По сути, в России не так важно, какие полномочия у каких органов власти по Конституции. Гораздо важнее, какие они по факту. В частности, у нас в разное время администрация президента была то гораздо влиятельнее правительства, то явно уступала ему в этом влиянии на принятие в том числе экономических решений. Вот, например, сейчас не очень понятно — именно с точки зрения конституционных полномочий — как относиться к идеям помощника президента Андрея Белоусова увеличить налоговую нагрузку на крупные компании или заставить их инвестировать в российские проекты.
Понятно, что разговоры о конституционной реформе возникли не на пустом месте.
В России остается нерешенным (в том числе конституционно) важнейший вопрос о транзите власти. В 2024 году по действующей Конституции у страны должен быть другой президент.
При этом — при естественном ходе политической истории — трудно себе представить, что действующий глава государства после истечения нынешнего срока останется не у дел иначе, чем по собственному желанию. В этом случае конструкцию власти, возможно, нужно менять прямо сейчас – с учетом адаптации и самой системы, и людей, и элит.
Российский политолог Валерий Соловей полагает, что подготовка конституционной реформы в недрах российской власти началась еще осенью 2017 года. А спектр поправок может касаться и введения в Конституцию официальной государственной идеологии, радикального сокращения количества российских регионов, и ужесточения вытекающих из Конституции законов о выборах и политических партиях, и реконфигурации органов власти — например, возможного превращения России из президентской республики в парламентско-президентскую с доминированием парламента или Госсовета (некоего аналога советского Политбюро ЦК КПСС).
При этом главная реформа управления, которая действительно нужна России, — не конституционная, а институциональная. То есть полномочия институтов не просто должны быть ясно прописаны в Конституции. Гораздо важнее, чтобы эти институты были независимыми от персон и даже от текущей государственной политики, чтобы не подстраивались под конкретную политическую конъюнктуру. Конституция не может и не должна обслуживать личные политические интересы конкретных представителей власти. А ее роль в стабильности государственной конструкции слишком велика, чтобы в неспокойное время пытаться нарушать этот баланс.
Конституция, несомненно, задает концептуальную и правовую рамку существования государства, его управления, отношения к правам и свободам граждан. Но Конституция не строит дома и дороги, не учит, не лечит, не обеспечивает экономический рост и приток инвестиций. Если говорить о насущных реформах, которые нужны российскому государству для нормального развития, уменьшения уровня бедности, технологического прорыва, сохранения конкурентоспособности в современном мире, радикальное переписывание Конституции — точно не самое главное и неотложное занятие. В полном соответствии с правилом «Работает — не трогай!»