«Да, я был совсем юн, коленки ходили ходуном от одной мысли о том, что перед тобой депутат, министр и так далее, казалось, что я обязан смотреть им в рот. Да и вообще почему-то в период до камин-аута казалось, что это я сам виноват, что чья-то рука лезет в мои штаны, да и вообще нужно непременно ото всех скрыть хотя бы намек на собственную гомосексуальность. Даже если этот намек был чужим харрасментом», - вспоминает журналист.