За портретом Николая II скрывалась комната для голосования

Когда великий русский архи­тектор Иван Старов в кон­це XVIII века строил в Пе­тербурге Таврический дворец для светлейшего князя Потемкина, он и подумать не мог, что спустя сто с небольшим лет, в начале ХХ века, его прекраснейшее творение станет центром политической жизни Рос­сии. Ведь именно его Николай II в 1905 году определил как место, где будет заседать новый орган власти Российской империи — Государ­ственная дума. И до 1917 года дво­рец добросовестно исполнял эту функцию. И даже немного дольше — здесь заседали Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов и Учредительное собрание, разогнан­ное большевиками в 1918 году, — оно тоже было парламентом, хоть и недолго просуществовавшим. А спустя более чем полвека, в 1992 году, в Таврический дворец вернулись депутаты: он стал штаб- квартирой Межпарламентской ассамблеи стран СНГ. Впрочем, по залам и коридорам одного из красивейших зданий Петербур­га ходят не только депутаты, но и обычные экскурсанты: им расска­зывают об истории дворца — о не­имоверной пышности балах времен Екатерины II, об упадке при Павле Iи возрождении при Александре I. И конечно же, о полных драматиз­ма временах, когда здесь заседала Государственная дума. А по особым случаям такие экскурсии проводит даже Генеральный секретарь Сове­та МПА СНГ Алексей Сергеев. Ведь работая в Таврическом дворце, не­возможно не полюбить его, не про­никнуться духом этого места. Рожденный революцией Сергей Андреевич Муромцев, профессор Петербургского университета, представитель фракции конституционных демократов (кадетов). Председатель первой Думы (апрель — июль 1906 г.) История российского парламента началась во время революционных событий 1905 года: самодержавие решило поделиться частью своих полномочий с избранными пред­ставителями народа — депутатами. Сначала Госдума задумывалась как орган «законосовещательный», но уже в Октябрьском манифесте 1905-го Николай IIповелел, чтобы «никакой закон не мог восприять силу» без ее одобрения. В итоге уже самая первая Дума работала как полноценный парламент, то есть орган законодательный. Но перед этим в Таврическом дворце нужно было подготовить помещения. Весь предыдущий век их использовали для проживания знаменитых россиян, присутствие которых при дворе было желатель­но, а также иностранных вельмож, приезжавших с визитами в Петер­бург. Потом дворец стал местом проведения крупных международ­ных выставок. А в 1899 году он стал центром пышных торжеств по слу­чаю столетия со дня рождения ве­ликого русского поэта Александра Пушкина. Но для заседания парла­мента здание все же приспособле­но не было, так что потребовалась масштабная реконструкция. Рабо­тами руководил архитектор Петр Шестов. Казна выделила ему почти миллион рублей — огромная по тем временам сумма. Зал заседаний решили сделать на месте Зимнего сада — одного из самых роскошных и знаменитых в Европе. Вместо редких пород дере­вьев, ручьев, мостиков, фонтанов и скульптур в саду появились депу­татские кресла и трибуна. Но глав­ное: если сад был открытым — от прочих помещений дворца его отде­лял лишь двойной ряд колонн, а от улицы — прозрачная стеклянная пе­регородка, то теперь строители воз­вели настоящие стены. Прекрасная игра с пространством, задуманная архитектором Старовым, исчезла — на первый план вышел функционал. Изначально стены зала засе­даний были светлыми, а кресла — светло-сиреневыми. Но во времена СССР интерьер приобрел красный цвет. Лишь в 2013 году стенам вер­нули светло-кремовый оттенок. А вот кресла и сейчас малиновые. Но они те самые, исторические, только обивка другая. Переделывались и другие поме­щения: покои и гостиные стали пре­вращаться в служебные кабинеты. - Не обошлось и без воровства, — рассказал Алексей Сергеев. — Уже после начала работы Думы, 2 марта 1907 года, в зале заседаний обва­лился потолок — потом выяснилось, что запроектированные деревянные гвозди усохли и перестали держать конструкцию. К счастью, потолок упал ночью и никто не пострадал. Вот только мебель раздавило. И тут оказалось, что кресла не те. Казна заплатила немалые деньги за дубо­вые, покрытые сафьяном. Делала их известная фабрика Мельцера. А когда кресла раскололись, ока­залось, что они из дешевой осины, только сверху покрыты дубовым шпоном. Ремонт провели быстро, всего за две недели. Все это время парла­мент заседал в небольшом Куполь­ном зале. А в 1910 году плоский расписанный потолок Думского за­ла заменили на стеклянный купол. Сейчас в Думском зале дважды в год проходят пленарные заседа­ния Межпарламентской ассамблеи государств — участников Содруже­ства Независимых Государств. Здесь дважды проводили выездные заседания Совета Федерации ФС РФ. Думский зал — традиционное место проведения пленарных заседаний Международного конгресса «Безо­пасность на дорогах ради безопас­ности жизни» и Невского междуна­родного экологического конгресса, а также других крупных междуна­родных форумов. «За» — направо, «против» — налево Когда в 1905 году Зимний сад пе­ределывали под Думский зал, его решили украсить огромным пор­третом Николая II. Заказали его Илье Репину. Художник быстро справился с задачей, и казна за­платила ему в качестве гонорара баснословную сумму — три тыся­чи рублей. Картину установили за трибуной и местами для руковод­ства Думы. Но она была не толь­ко украшением, но и выполняла функцию ширмы: за полотном скрывалось небольшое помещение для баллотировок — так в то время называли голосование. Правда, им пользовались, только когда голосо­вание было тайным. В то время еще не было ни кно­пок, ни электронных систем, а печа­тать каждый раз бюллетени — доро­го и хлопотно. Поэтому купили спе­циальные аппараты — баллотиро­вочные ящики фирмы «Александр». Эти конструкции уже прекрасно зарекомендовали себя в парламентах других стран, и в Петербурге решили не изобретать велосипед, а взять пример с Запада. Аппарат представлял собой коробку с двумя отделениями и трубой посереди­не. Одна сторона была выкрашена светлой краской, другая — темной. Каждый депутат получал неболь­шой деревянный шарик, просовывал руку в трубу и бросал шар вле­во или вправо. Кинул его в светлую половину — значит проголосовал «за», в темную — значит «против». Затем количество шаров считали и объявляли решение. Открытые голосования проводи­ли иначе — и тут единых правил не было. Иногда решение принимали поднятием рук, иногда вставанием, иногда — «ногами»: депутаты выхо­дили в двери справа или слева от трибуны. По собственным правилам Первое заседание Госдумы состоя­лось 27 апреля 1906 года — с 2012 года эту дату в России и отмечают как День парламентаризма. За 11 лет было четыре депутатских со­зыва — какие-то проработали со­всем мало, как, например, первый, просуществовавший всего 72 дня. А полный срок, все отведенные пять лет, проработал лишь третий созыв. И все же первый день работы Думы был особым. Торжества ох­ватили весь Петербург, город был украшен, будто в государственный праздник. Повсюду были цветы, флаги, бюсты Николая II. Для само­держца даже специально доставили из Москвы царские регалии — ко­рону Российской империи, держа­ву и скипетр. Правда, увидеть это довелось не всем депутатам: только 499 из 524 человек доехали до Петербурга. 25 народных избран­ников с Дальнего Востока, Кам­чатки, Якутии так и не добрались до Таврического дворца: пока они ехали, император успел распустить парламент. Но и те депутаты, что участво­вали в торжествах, умудрились подпортить праздник. На большой прием в Зимний дворец они заяви­лись в нарочито будничной одежде, в то время как придворные надели парадные мундиры, а дамы — свои лучшие платья, украшенные брил­лиантами. «Вся правая половина от трона была заполнена мундирной публи­кой, членами Государственного со­вета, Сената и государевой свитой, — написал в своем дневнике тогдаш­ний министр финансов Владимир Коковцов. — По левой стороне в буквальном смысле слова толпи­лись члены Государственной думы и среди них — ничтожное количе­ство людей во фраках и сюртуках, подавляющее же большинство их, как будто нарочно демонстративно занявших первые места, ближайшие к трону, были в рабочих блузах, ко­соворотках, за ними толпа крестьян в самых разнообразных костюмах». После торжественного молебна депутаты отправились в Тавриче­ский дворец пешком, по набереж­ной Невы. Повестка дня первого заседания содержала всего один пункт: выборы председателя Гос­думы. Им стал представитель пар­тии конституционных демократов, профессор права Сергей Муром­цев. Тот сразу показал, что Дума будет играть по своим правилам: вместо того чтобы закрыть за­седание и отправиться на празд­ничный обед, спикер предоставил слово своему однопартийцу Ива­ну Петрункевичу. Это оказалась первая серьезная атака на прави­тельство: парламентарий яростно призвал к амнистии всех политза­ключенных. Все свое Для депутатов Государственной ду­мы в Таврическом дворце было все, что только могло понадобиться для плодотворной и комфортной рабо­ты. Разумеется, там обустроили ка­бинеты и залы для заседаний фрак­ций и переговоров. Здесь были свой ресторан — кстати, один из самых роскошных в Петербурге! — своя по­чта с телеграфом, медпункт, библи­отека. Работу парламента обслуживали 260 человек. Десять из них обладали особыми правами — это были при­ставы. Они следили за порядком: только им разрешалось прикасаться к депутатам, а скажем, полиция не могла трогать руками народных из­бранников. Приставы обеспечивали и пропускной режим. Впрочем, в то время Государственная дума была вполне доступным для публики ме­стом. Для зрителей даже оборудова­ли места на втором этаже Думского зала — «на антресолях». И кстати, антресолями они называются до сих пор — они прекрасно сохранились, и даже деревянные откидывающиеся скамьи стоят на своих исторических местах. Рабочий день парламентария в то время составлял 11-12 часов в сутки. Депутаты сильно уставали и, чтобы они могли отвлечься от государствен­ных дел, для них устроили зоны от­дыха. Некогда самый большой баль­ный зал Европы — Екатерининский зал — теперь стал местом для прогу­лок между заседаниями. Там можно было попить чай и легко перекусить. В красивых коридорах, еще при кня­зе Потемкине отделанных яшмой, малахитом и агатом, поставили бан­кетки, чтобы народные избранники могли присесть и побеседовать друг с другом или с посетителями. Но в хорошую погоду все шли на улицу, в Таврический сад. Часть этого парка отгородили для депутатов. Там сто­яли столики с легкими стульями, и там парламентарии общались, гото­вили документы, принимали ходоков и даже проводили собрания фракций и заседания комиссий. Летом на ули­це располагались и открытые буфеты с бутербродами, выпечкой, лимонада­ми и пивом. Фразы для истории В Таврическом дворце взошла поли­тическая звезда многих выдающихся деятелей начала ХХ века — Родзянко, Милюкова, Гучкова, Пуришкевича, Керенского. В своих зажигательных выступлениях они сполна проявили полемический дар. Но иногда их зано­сило. Так, однажды разбушевавшего­ся Пуришкевича приставам пришлось выносить из зала заседаний на руках. Перед депутатами неоднократно выступал Столыпин. Парламента­риев он, правда, недолюбливал, но вида не показывал. Так что держал­ся корректно, докладывал спокой­но. Ни один мускул на его лице не дрогнул, даже когда представитель партии кадетов Федор Родичев в своей речи назвал виселицы «сто­лыпинским галстуком». Премьер- министр просто встал и вышел из зала. Но едва заседание закончи­лось, Родичев получил от Столыпи­на вызов. Стреляться предлагалось немедленно. Но дуэль не состоялась: Родичев предпочел извиниться перед цар­ским вельможей, заверив его, что имел в виду совсем другое. Премьер- министр кивнул и вышел, не подав депутату руки. Инцидент был исчер­пан, а вот выражение «столыпинский галстук» с тех пор стало крылатым. Впрочем, это не единственная фраза, произнесенная в стенах Тав­рического дворца, а потом попавшая во все учебники истории. Уже после Февральской революции, 4 июня 1917 года, когда вместо Госдумы во дворце заседал I Всероссийский съезд Советов, родилось легендарное ленинское «Есть такая партия!». Впрочем, именно этих слов Ле­нин не говорил. Дело в том, что накануне председатель Петросовета Ираклий Церетели обратился к делегатам: «Есть ли сегодня партия, которая бы рискнула взять власть в свои руки и принять на себя от­ветственность за будущее России?» Назавтра Ленину дали 15 минут на выступление, он вышел на трибуну и, напомнив вопрос Церетели, тут же на него и ответил: «Есть!» Это уже потом журналисты дописали остальные слова, чтобы читателям было понятнее. А в 20-30-е годы появились воспоминания участников съезда, в которых упоминалась другая версия: мол, Ленин, отвечая Церетели, прокричал эту фразу с места, свесившись через перила га­лереи для зрителей. Еще одна легендарная фраза — «Караул устал» — прозвучала 5 ян­варя 1918 года, когда в Таврическом дворце собралось на свое первое и последнее заседание Учредитель­ное собрание. Совсем недавно про­гремела Октябрьская революция, власть оказалась в руках больше­виков, и делиться ею они не соби­рались. Так что дворец заполнила их охрана: по коридорам громко топали матросы, обвязанные пуле­метными лентами. Они с ухмылкой комментировали выступления в Думском зале, издевались над на­родными избранниками, а порой даже в шутку наводили на них за­ряженные винтовки. Учредительное собрание заседало весь день и всю ночь: делегаты по­нимали, что стоит им выйти из двор­ца, обратно их могут не пустить. Так что они предпочли не есть, не спать, но не расходиться, пока не исчерпа­ют всю повестку. И тогда под утро большевики просто покинули зал заседаний, сорвав кворум. Но деле­гаты все равно отказывались идти по домам. Посовещавшись в Мини­стерском павильоне, большевики во главе с Лениным решили провести силовую акцию. Выполнить эту миссию поручили начальнику охраны дворца, матросу Анатолию Железнякову. Он с ма­узером на боку заявился в Думский зал, направился прямиком к предсе­дательствовавшему эсеру Виктору Чернову и положил ему на плечо свою тяжелую руку. Стенограмма сохранила слова матроса: «Прошу прекратить заседание! Караул устал и хочет спать». Чернов возмутился: «Да как вы смеете? Кто вам дал пра­во?» Из зала закричали: «Мы обой­демся и без караула». Но матросы уже принялись выталкивать делега­тов винтовками в спины. А на следу­ющий день Таврический дворец уже окружили войска, и двери его были заколочены… «День российского парламен­таризма — сравнительно новая памятная дата в российском ка­лендаре. Она появилась в 2012 го­ду по инициативе руководителей двух палат Федерального Собра­ния Российской Федерации — Ва­лентины Матвиенко и Сергея Нарышкина, — отмечает Алексей Сергеев. — За годы существования Думы, вплоть до 1917 года, в Таври­ческом дворце работали депутаты четырех созывов. Мы в Межпарла­ментской ассамблее СНГ считаем себя своего рода наследниками той исторической Думы. День рос­сийского парламентаризма — это повод проанализировать развитие представительной власти в России, государствах СНГ, задуматься, как совершенствовать формы демокра­тии и посмотреть, как за эти 110 лет зрело гражданское общество в нашем государстве».