Неизвестный дипломат: мидовцы вспоминают Виталия Чуркина

Неожиданная и трагическая кончина постпреда России при ООН Виталия Чуркина. О нем сказано уже очень многое, но все-таки есть и такие строчки в его биографии, такие кадровые сцепки, которые сразу способны выявить и расшифровать только коллеги-международники, особенно мидовцы. Например, что скрыто за строчкой о том, что в МГИМО он изучал монгольский язык? Или то, что несколько месяцев в 1994-м году числился послом в Чили? Как раз о таких деталях Вести в субботу говорили с его коллегами на прощании. "Мне очень жалко, что мы редко встречались. Эти события говорят лишь об одном: надо чаще встречаться, общаться, чтобы потом не сожалеть об утраченном всем", — сказал Анатолий Антонов, заместитель министра иностранных дел РФ. Так какого своего товарища провожали мидовцы? "Это человек с таким характером!" - призналась официальный представитель МИД РФ Мария Захарова. Для Захаровой Виталий Чуркин – наставник. Под его началом как постпреда России в ООН она была в первой загранкомандировке. Но Захарова и выпускница того нового МГИМО, который на юго-западе Москвы. А что МГИМО старый, тот, что был, как говорили, "под мостом", на "Парке культуры", где учился Чуркин? Что, например, означало, если при поступлении, как ему, тебе давали для изучения монгольский язык? Объясняют ветераны дипслужбы. - То, что ему дали монгольский, означало, что где-то не хватило, может быть, благожелательного к нему отношения? - Это означало, что он поступал сам, без протекции, всего добивался сам, — отметил Владимир Чхиквадзе,экс-посол РФ в Чили и Литве. В ООН Чуркин чаще всего выступал на русском и английском. В МГИМО он у него был вторым, но он его выучил как первый, настолько, что первой работой в МИД у него была переводчик на переговорах по разоружению, а это – фантастика! "Это надо быть ассом, иметь фантастические знания, силу воли и вообще понимание профессии для того, чтобы переводить разоруженческие переговоры, будучи гражданским человеком. Он это сделал", — рассказала Мария Захарова. В эти дни многие уже вспоминали 1986-й, Чернобыль. Тогда в Москве-то никто сформулировать ничего не мог, а Чуркина, молодого сотрудника посольства СССР в США, бросили на амбразуру. Вспоминает тот, кто тогда бок о бок работал с Горбачевым. "Именно Виталий Иванович формулировал в американском Конгрессе на слушаниях то, что не могла сформулировать парализованная Москва, что мы не могли для своего собственного народа объяснить, что случилось и как к этому относиться", — подчеркнул бывший пресс-секретарь Горбачева Виталий Игнатенко. Посол СССР в США Анатолий Добрынин тогда взял Чуркина работать с собой в ЦК, откуда Чуркин вернулся в МИД, стал его пресс-секретарем, но потом – об этом мало кто знает — мог уехать послом в Чили. - В посольстве России в Сантьяго висит портрет Виталия Ивановича. - Совершенно верно, но он не доехал туда, — вспоминает Владимир Чхиквадзе. "Он выбрал более трудный путь", — рассказал Александр Щетинин, директор Латиноамериканского департамента МИД РФ. - Он выбрал другой путь, более жесткий в международной политике. Почему? - Потому что у него были внутренняя потребность и потенциал, которые он ощущал и хотел реализовать, — уверен Замир Кабулов, директор Второго департамента Азии МИД РФ, экс-посол РФ в Афганистане. "Трудный путь" — это направление бывшей Югославии. "Мы должны отдавать себе отчет, что это был молодой человек, который взял на себя такой огромный труд", — сказал Виталий Игнатенко. - Формулировать за государство, у которого не всегда была позиция. - У нас ничего тогда не было. Мы с трудом даже понимали, что происходит. И ему приходилось формулировать ту позицию, которая потом становилась позицией нашего государства. То действительно были времена особые. Во главе МИД — Андрей Козырев с его совершенно отличным взглядом на внешнюю политику. - Тяжело Чуркину было заниматься югославским направлением в начале 90-х? - Это было безумно тяжело. Тогда дипломатическую школу разрывали, было очень много неясных вопросов: куда идти, какие принимать решения. Но он филигранно прошел по этому пути и принял именно те решения, которые отвечали национальным интересам нашей страны, — отметил Анатолий Антонов. И еще эпизод, о котором помнят больше в МИД, ведь Чуркин много лет проработал посолом в Канаде. Через его тогдашний Департамент Северной Америки МИД прошел и еще один из молодых дипломатов — Олег Степанов. - Мы помним по временам Александра Николаевича Яковлева, что должность посла в Канаде — это была такая должность немножко "с глаз долой". А в его случае так было? - Нет, поскольку он — профессионал и карьерно-кадровый дипломат Его как раз послали туда, как мне кажется, чтобы наладить именно профессиональную, надежную, размеренную работу и попытаться в российско-канадские отношения, которые всегда у нас были немножко особенными, внести какой-то элемент нормальности, позитива, конструктивности, — отметил Степанов. - В те годы получилось? - Да. Впереди было всякое. Но была и вершина — Совбез ООН. "Это блестящий выбор МИД, который доверил ему эту работу. И это, разумеется, та вершина в карьере дипломата, о которой мечтает каждый из нас", — сказал Константин Косаче, председатель комитета Совета Федерации РФ по международным делам. - Жалко, что до Латинской Америки он не доехал? - Для Латинской Америки — да. Ей не повезло в этом смысле, — считает Владимир Чхиквадзе. "Зато ООН повезло и России", — уверен Кабулов. В начале 90-х Чуркину уже приходилось заниматься Югославией. В условиях той козыревской внешней политики. Стоило послушать недавние его дебаты в Совбезе по поводу бывшей Югославии, как было понятно, что не совсем по душе ему была та линия, которую он тогда осуществлял. "Нам нередко приходилось защищать позицию, которая была не по душе. Но эти времена, слава Богу, прошли", — сказал Замир Кабулов.