Борьба с коррупцией обострится к президентским выборам
Когда в ноябре задержали министра экономического развития Алексея Улюкаева депутаты Госдумы и чиновники отделались от репортеров дежурными фразами: «стоит дождаться решения суда» и «закон един для всех». «Никто из представителей власти: ни министр, и депутат, ни губернатор, ни любой иной государственный служащий — не имеет иммунитета при совершении коррупционных преступлений», — дал тогда осторожную оценку произошедшему и премьер-министр России Дмитрий Медведев. Но получается, что усиление силовых структур стало одним из ключевых вопросов внутриполитической повестки последних лет. Дом на Лубянке теперь равноправный — а не теневой — символ власти, также как здания на Краснопресненской набережной, Охотном ряду и Новой площади, считают эксперты, опрошенные «Газетой.Ru». В июне 2016 года широкий резонанс вызвало задержание губернатора Кировской области Никиты Белых. В прошлом лидер «Союза правых сил», за одну ночь превратившийся из видного оппозиционера в системного назначенца в северный регион, попался, по версии следствия, на взятке в центре Москвы, в одном из самых дорогих ресторанов столицы в торговом центре Lotte Plaza. За 2015 год были арестованы еще два губернатора. Глава Республики Коми Вячеслав Гайзер был задержан в сентябре — против него были выдвинуты обвинения по статьям 210 УК РФ (преступное сообщество) и 159 УК РФ (мошенничество). Губернатора Сахалинской области Александра Хорошавина арестовали в марте 2015 года по обвинению в получении взятки. В каждом деле есть своя специфика. Например, ранее «Газета.Ru» писала, что в случае с Гайзером речь может идти об ударе по владельцу группы компаний «Ренова» Виктору Вексельбергу. Однако новый тренд виден во всех трех случаях: конфликты с силовиками настигли региональных чиновников на высоких руководящих должностях. Особенности бросаются в глаза, если изучить опубликованный в конце июля фондом «Петербургская политика» список всех уголовных дел, возбужденных против глав регионов с 1996 года. До недавнего времени чиновники высшего уровня попадали под уголовное преследование уже после того, как проигрывали выборы (в случае губернаторов и мэров 90-х) или отправлялись в отставку. Таким образом, пусть и формально, но поддерживался авторитет власти. Мол, система работает правильно, себя сама чистит. Элементы, которые не справлялись с работой и «вылетали» из системы, оказывались еще и не чисты на руку. Бывший губернатор Тульской области Вячеслав Дудка лишился своего поста в 2011 году — обвинение во взятке появилось уже после отставки. Губернатор Новосибирской области Василий Юрченко был отправлен в отставку в связи с утратой доверия в марте 2014 года, а дело о халатности последовало только в мае. Глава Брянской области также получил отставку в 2014 году, а претензии следственных органов появились только в мае 2015 года. В отношении же Хорошавина, Гайзера, Белых и Улюкаева порядок был другой. Задержания предшествовали отставке. Собеседники «Газеты.Ru», близкие к Кремлю, сходятся во мнении, что любой арест высокопоставленных чиновников согласовывается с президентом. При этом, по словам одного из источников, совершенно необязательно, что президент решал, например, судьбу Белых оперативно, за два часа до операции. Принципиальное решение могло быть принято задолго до собственно задержания. Как объясняет политолог, бывший руководитель департамента региональной политики администрации президента Андрей Колядин, президент всегда получает информацию по таким делам. «Ему несли компромат. Он брал, говорил, что разберется, потом давал поручения. Если находились веские аргументы, что попавшие под подозрение действительно участвуют в махинациях, то возбуждались уголовные дела», — объясняет он. «Раньше была установка минимизировать скандалы, — соглашается Михаил Виноградов, президент фонда «Петербургская политика». — Однако, как говорят, тренд поменялся где-то в районе 2010-х годов. Силовики стали активнее работать по региональным министрам, а потом и по вице-губернаторам». По информации «Газеты.Ru», внутриполитический блок администрации президента не был в курсе готовящихся задержаний действующих глав регионов. Для главы правительства задержание министра экономического развития стало явной неожиданностью. Как пояснил высокопоставленный источник, знакомый с ситуацией, в случае, когда речь идет о задержании с поличным, например на взятке, силовые структуры взаимодействуют между собой, и никого другого в известность не ставят. Хотя источник и утверждает, что по некоторым арестованным «тревожные сигналы» приходили и до этого. В первую очередь это касалось деклараций имущества. Кроме того, вся информация, касающаяся подозрений в отношении региональных властей, вплоть до вице-губернаторов, проходит через полномочных представителей президента в федеральных округах. Запрос на задержание действующих руководителей российского государства, по мнению политолога Аббаса Галлямова, совместился с запросом на активизацию борьбы с коррупцией. По мнению собеседника «Газеты.Ru», который до 2014 году работал в администрации Башкирии, президент России принял решение взять с поличным нескольких действующих губернаторов за финансовые махинации три года назад. Такой подход предполагался как фирменное отличие «Путина третьего срока» от «Путина нулевых». Однако громкие аресты последовали не сразу. Галлямов предполагает, что внешнеполитические конфликты, последовавшие за присоединением Крыма, подстегнули процесс «разработки» министров и губернаторов. Высокопоставленный источник, знакомый с ситуацией, подтвердил «Газете.Ru», что примерно три-четыре года назад дела в отношении глав регионов, которые раньше могли тормозиться, получили ход. Еще один источник, близкий к Кремлю, обращает внимание, что тренд имеет четкую общественно-политическую окраску: по всему миру идут процессы «десакрализации» политического класса. Примерно то же в 2016 году делали избранный президент США Дональд Трамп и турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган, — но каждый в своей политической ситуации, считает собеседник «Газеты.Ru». Другой близкий к Кремлю источник склонен считать, что силовики сейчас становятся частью российской «системы сдержек и противовесов» — пока в основном в регионах. В 1990-е российские губернаторы, с одной стороны, «поджимались» оппозиционными им мэрами, с другой – ограничивались крупным бизнесом, от которого во многом зависело финансовое благополучие регионов. С середины нулевых прямые выборы губернаторов Кремль отменил. Когда они снова возобновились, понадобились новые рычаги управления главами регионов. Один из источников «Газеты.Ru», близких к Кремлю, успевший поработать как в федеральных структурах, так и в региональной исполнительной власти утверждает, что отношения между силовыми ведомствами и региональным руководством стали прохладными уже давно. Курс на разрыв связей глав регионов с руководителями УФСБ и региональных главков МВД был задан еще в начале нулевых – когда Владимир Путин вел борьбу с губернаторской фрондой за централизацию власти. Собеседник, знакомый с работой силового аппарата, объяснил в разговоре с «Газетой.Ru», что на самом деле в каждом конкретном случае все зависит от личных отношений и человеческого фактора. «Представьте, условно, приезжает в город назначенный начальник УФСБ, дают ему служебную квартиру в пять комнат в 500 метрах от администрации. А губернатор может предложить ему семикомнатную, и с окнами на центральную площадь», — рассказал он. «Предложит – дела у них пойдут, будут спокойно жить друг с другом. Не предложит, проявит гордость и независимость — будет тяжело», — добавил собеседник «Газеты.Ru». При этом источник подчеркнул, что вопрос о назначении и переназначении главы региона принимается президентом с учетом предоставленной ФСБ подробной информации в отношении кандидата. А значит, каким бы успешным и чистым перед законом он ни был, без хороших отношений долго ему не поруководить. Андрей Колядин считает, что сегодня явно меняется положение губернаторов. Прежде они однозначно относились к «политическому классу»: не только управляли делами на своих территориях, но и действительно влияли на назначение в регион руководителей федеральных и силовых структур. Эксперт, исходя из личного опыта, отмечает: ранее существовал определенный запрет на привлечение к ответственности за манипуляции, касающиеся выборов — например, по наполнению избирательного фонда. В случае конфликтных ситуаций, могли вмешаться и сотрудники администрации президента, стать посредниками в отношениях местных силовиков и губернаторов. Колядин вспоминает, как однажды ему самому пришлось ехать в регион и уговаривать местного руководителя ФСБ отложить его «охоту» на губернатора до выборов. Иначе это могло нанести непоправимый урон балансу сил в регионе. В итоге возбуждение реального дела действительно было отложено. Но сейчас, по словам политолога, представители федерального центра, ответственные за внутреннюю политику, больше в этот процесс не вмешиваются. Впрочем, другой высокопоставленный источник «Газеты.Ru» парирует, заявляя, что упомянутые дела в отношении губернаторов с процессом выборов не связаны. Говоря о роли сотрудников администрации, он отвечает, что сейчас «поменялось время». «Громкие посадки - не конец истории, — утверждает политолог Евгений Минченко в беседе с «Газетой.Ru». — Борьба только начинается, одновременно внутри политических, административных, экономических и силовых элит. Антикоррупционная машина запущена, и она будет требовать новых жертв. Поэтому могут быть и более резонансные аресты». «Силовики не могли не усилиться», — резюмирует источник «Газеты.Ru», близкий к Кремлю. По его мнению, дело Улюкаева можно рассматривать как окончательное признание новой системы «контроля элит». Однако в этом контексте встает другая проблема — как избежать обострения внутренней борьбы среди самих силовиков? В прошедшие три года о новом витке борьбы в среде силовиков говорили в основном громкие судебные процессы. Это и история молодого амбициозного руководителя ГУЭБиПК МВД Дениса Сугробова, и миллиарды полковника Дмитрия Захарченко из того же ведомства, и дело гендиректора Специального летного отряда «Россия» Ярослава Одинцева. В этом же ряду стоит дело «короля преступного мира» Захария Калашова (Шакро Молодого), которое началось с абсолютно незначительного делового спора в средней руки московском ресторане, а окончилось «посадкой» нескольких людей из ближайшего окружения главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина. Все это происходило на фоне тектонических перестановок и реформ в ведомствах. Расформирование ФСКН, создание Национальной гвардии, переподчинение и смена руководства ФТС, ослабление оперативных служб МВД, в частности МУРа, выход на пенсию «патриарха» силового блока главы ФСО Евгения Мурова. Наконец, уход с поста руководителя Администрации президента Сергея Иванова (сохранившего, правда, место в Совете безопасности). Все это, вместе с громкими коррупционными делами, — до неузнаваемости изменило расклады в силовом поле. Нулевые были временем взаимной борьбы всех против всех за сферы влияния. В схватке наравне участвовали ФСБ, МВД, Генпрокуратура, СК, ФСКН и ФССП. Соотношение их сил постоянно изменялось. К концу же третьего срока Владимира Путина центр силы остался один — ФСБ, родное ведомство президента. Раньше политологи рассуждали о борьбе «башен Кремля», схватке «либералов» и «силовиков» в правительстве, «сурковских» и «володинских» в АП. Теперь им пора начать разбираться, кто за что отвечает в двух основных подразделениях ФСБ по борьбе с коррупцией: Службе экономической безопасности и Управлении собственной безопасности. Первую в середине лета этого года возглавил Сергей Королев. Именно ему приписывают «разработку» трех губернаторов, зачистку ФТС, СКР и особенно ГУЭБиПК. Во всех сюжетах ведущую роль играл его формальный подчиненный Олег Феоктистов, возглавлявший в УСБ одно из подразделений (руководил управлением сам Королев). Имя Феоктистова ранее связывали с Игорем Сечиным. Неизвестно, насколько это соответствует действительности, но после ухода Феоктистова с государственной службы и обустройства в «Роснефти», оперативники именно его подразделения провели операцию по взятию с поличным Алексея Улюкаева. После задержания остался открытым вопрос, насколько усилятся позиции Сечина — или, наоборот, ослабнут. Опрошенные «Газетой.Ru» эксперты связывают обострение ситуации вокруг Улюкаева в том числе предвыборным периодом. «Я не стану ничего утверждать, но прикиньте сами, — предложил в короткой беседе с «Газетой.Ru» эксперт, работающий над пиаром одного из наиболее известных федеральных чиновников. – Впереди президентские выборы, которые надо чем-то подогревать. Да, мы услышали в послании [президента Федеральному Собранию] фокус на внутреннее развитие и внимание к нуждам всех граждан. Но, согласитесь, финансовая ситуация сейчас не та, чтобы за год резко поднять уровень жизни». «На чем еще построить избирательную кампанию? Всех врагов мы худо-бедно победили. Обамы больше нет, Крым наш, минские соглашения нас устраивают, Алеппо вот-вот падет, внутренней оппозиции никакой не осталось. Что еще осталось, где воевать, кого побеждать?» — рассуждает он.
