Холодна ли война?

Если смотреть различные политические ток-шоу по центральным каналам, то можно проследить любопытную тенденцию. В 2014 году все задавались вопросами о будущем мира и иронично отвечали на главный из них: «Нет, конечно же, это не холодная война»; в 2015 году тон сменился: «Неужели холодная война?», — вопрошали спикеры и журналисты; в 2016 году постепенно произошла еще одна «смена ветра» на «Это, возможно, холодная война». Однако для западных СМИ это уже не вопрос. Только за октябрь и только в российском переводе в различных западных СМИ можно прочитать более 10 статей о том, что холодная война идёт и, если верить коллегам из Deutsche Well, перешла уже от стадии light к полноценной версии — холодной войне 2.0. Давайте попробуем порассуждать, почему же так разнятся оценки. Дело в том, что еще в конце 1970-х годов политическая элита сделала выбор в сторону капитализма. Выбор этот был обусловлен желанием сделать собственностью предприятия и другие активы. Именно под лозунгами «свободы собственности» и «общечеловеческих ценностей» был разрушен Советский Союз, а бывшая общенародная собственность была приватизирована. Эти ценности стали фундаментом, на котором строилась общественная жизнь, освещение СМИ политической ситуации внутри страны и идеология правящего класса. Причем идеологическая составляющая сохранилась даже после начала смены проамериканского курса внешней политики страны. Поскольку отказ от идеологического базиса хоть в пользу монархическо-патриотических ценностей, хоть в пользу ценностей просоветских означает немедленную постановку вопроса о собственности и распределение получаемых от нее доходов. Но так дело обстоит с нашей стороны. Фото: Военные учения НАТО. Польша, 2016© Ssgt. Bradley Miller | globallookpress.com Со стороны Запада ситуация несколько иная. Денежные средства, вывезенные из России, представляют серьезный интерес для переживающей кризис Европы. Эти средства, будучи изъятыми под любым предлогом, могут быть, как считают правящие круги зарубежных стран, более эффективно вложены в местную экономику. Для капиталистической системы на самом деле не бывает «плохих» денег, даже деньги нацистов пришлись очень ко двору в западных банках и предприятиях. Также по причине кризиса нужно европейским и особенно американским элитам бряцанье оружием и создание «русской угрозы» — растущий военный бюджет позволяет существенно зарабатывать компаниям, работающим с заказами министерств обороны западных стран. В силу этого комплекса причин, а также необходимости в результате давления на нашу страну получить доступ к дешевому сырью, дешевой же рабочей силе и огромному рынку сбыта, для журналистов Англии, Германии, США и других стран очевидно — холодная война 2.0 началась. Для российской же экономической элиты признать факт ее начала и причины того, почему это произошло, невозможно. Во-первых, признание холодной войны требует мобилизации экономики, как и в случае любой войны, а такая мобилизация означает перераспределение финансовых потоков и отказ от сверхдоходов ряда отраслей. Во-вторых, указанное признание требует полного пересмотра идеологической составляющей жизни общества, смены риторики СМИ, а такая смена однозначно вызовет в обществе вопрос: если сегодня холодная война вернулась, несмотря на построение «демократического общества», то чем же явилось разрушение СССР в конце 1980-х годов? И ответом на этот вопрос станет именно тема собственности и ее перераспределения в интересах отдельных бюрократических групп, сросшихся с криминалом и так называемыми цеховиками. После этого пересмотр итогов приватизации станет неизбежным, допустить чего не может уже весь правящий класс. Фото: Владимир Путин на Валдайском форуме© Kremlin Pool | globallookpress.com Именно поэтому нажим на темы «холодная война 2.0» и «Путин = холодная война» усиливается со стороны Запада. У этого усиления та же суть, что и у «письма олигархам», опубликованном “Financial Times”: Путин — угроза вашей собственности и вашим доходам, уберите Путина — и войне конец. Очевидна эта ситуация и Кремлю. Но, скорее всего, пока там не видят другого общественного слоя, на который можно было бы опереться. И задача поиска этой самой опоры — решающая для судьбы России не только на сегодняшний день, но и в масштабах далекой перспективы. Тарас Соколов