"Дело Улюкаева": причины и последствия

Премьер-министр России Дмитрий Медведев назвал задержание бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева экстраординарным событием для всей страны, и тяжелым событием для правительства и власти. "Случившееся за гранью моего понимания",- сказал премьер-министр, и в этом он не одинок. Сам Алексей Улюкаев отказался признать вину и назвал произошедшее провокацией. Спустя сутки после сообщения о задержании Улюкаева вопросов не убавилось. Что происходит и каковы последствия этого дела? Ведущий программы "Пятый этаж" Александр Баранов обсуждает тему с нефтегазовым экспертом, партнером в консалтинговой компании RusEnergy Михаилом Крутихиным и политологом Дмитрием Андреевым. А.Б.: Я хотел бы сегодня отвлечься непосредственно от этого ареста и поговорить немножко о том событии, вокруг которого все это произошло. Вернуться к покупке "Роснефтью" "Башнефти". Следственный комитет назвал сделку юридически безупречной, но по сути сделки шли долгие споры, около года. Шли споры в правительстве - значит, она не настолько бесспорна по своей сути. Решение продать контрольный пакет "Башнефти" именно "Роснефти" - оно было правильным, обоснованным с точки зрения экономических интересов российских? М.К.: Давайте посмотрим, кто выступал против такой сделки с самого начала. Во-первых, сам Сечин, руководитель "Роснефти", который говорил: нам вообще не нужна никакая приватизация, мы можем работать без всяких подобных схем, но, если правительство скажет, что нужно продавать часть акций "Роснефти", мы согласимся. Потом в эту приватизацию еще добавилась схема приобретения еще и "Башнефти". Здесь, наоборот, интересы Сечина прослеживаются очень четко, поскольку его стратегическая линия - расширить компанию насколько возможно, поглощая все новых и новых участников рынка, будь то государственные или частные компании. Но против этого с самого начала выступают люди с либерально-реформаторскими взглядами, к которым можно, с большой натяжкой, отнести таких людей, как помощник президента Белоусов, вице-премьер Дворкович и министр экономического развития Улюкаев. Дело дошло до того, что сам президент Владимир Путин, который очень часто демонстрирует, что далек от понимания экономических истин, высказался по этому поводу, сказав, что он не понимает логики в приобретении одной государственной компании другой. Но потом поменял свою точку зрения, возможно, путем выслушивания каких-то аргументов Сечина. Поэтому эта сделка была все-таки проведена, несмотря на то что некоторые потенциальные претенденты на "Башнефть" говорили, что они предлагали больше денег и решение было принято несправедливо. А.Б.: Как вы считаете как экономист, в принципе для России, для рынка, бюджета, экономики, интересов российских эта сделка - обоснована, оптимальна? Или, может быть, "Башнефть" можно было продать каким-то другим инвесторам? М.К.: Задача была получить деньги в федеральный бюджет. И что мы имеем? Мы имеем какие-то деньги - 300 с небольшим миллиардов рублей: формально деньги были получены от "Роснефти" и якобы переведены в бюджет. Посмотрите, какая прибыль для бюджета. Но деньги перевела "Роснефть" и, соответственно, уменьшила свою базу, с которой она собирается платить дивиденды инвесторам, и базу налогооблагаемой прибыли для налога на прибыль. То есть на те самые деньги, которые она перевела, она потом сократит свои отчисления в бюджет. То есть фактически государство не получило от этого ничего. Деньги, которые получили, потому будут недоплачены "Роснефтью" государству. [...] А.Б.: А как вы тогда отнеслись к покупке "Роснефтью" "Башнефти" с точки зрения интересов бюджета и вообще задач, которые декларировались? Д.А.: Я думаю, мой коллега прав в оценке экономической стороны этого вопроса. Здесь есть определенная логика, и аргументы понятны. Но в целом я бы вот с какой стороны подошел к этому вопросу. К сожалению, до сих пор экономическая политика власти напоминает стремление усидеть на нескольких стульях сразу. И эта политика себя уже практически исчерпала. Возможны еще некоторые шаги, но в конце концов надо определяться, что мы делаем - либо мы фиксируем, изо всех сил удерживаем рубль, либо допускаем инфляцию и соответственно стимулируем инвестиции - это в макроэкономическом измерении. На этом фоне частные приватизационные сделки становятся вторичными. Но мне кажется, история с Улюкаевым в большей степени имеет политическое значение. А что касается чисто экономического разреза, то это - частный случай, который показывает, что у нас отсутствует стратегия экономических действий на какую-то хотя бы более-менее обозримую перспективу. Это по-прежнему попытки латания дыр и, соответственно, удовлетворения чьих-то корпоративных интересов. А.Б.: Говорят, готовятся уже три программы - одна готовится Кудриным, вторая - в том числе и блоком, в который входят нефтяники и силовики, тесно с ними связанные. И в этом смысле дело Улюкаева может быть даже важным. Но вернемся к "Роснефти". Теперь на повестке дня следующий этап - приватизация госкомпании "Роснефть". И по этому поводу существуют различные мнения экспертов, в том числе довольно интересные. Одно из мнений таково, что идея выкупа "Роснефтью" пакета акций, оказывается, очень невыгодна руководству компании, потому что 19% акций, которые принадлежат государству, перейдут в разряд казначейских, перестанут иметь статус голосующих, и британская компания BP приобретет право вето на стратегические решения руководства "Роснефти", то есть Игоря Сечина. Поскольку она имела почти 20%, а теперь получится 25. Это довольно-таки сложно для понимания простого человека. О чем тут речь идет? М.К.: Схема выкупа "Роснефтью" своих собственных акций была предложена, когда выяснилось, что особых покупателей на миноритарный пакет "Роснефти" просто не находится. Шли переговоры с японцами, вьетнамцами, индийцами, китайцами, всем предлагали этот пакет, но интереса большого не обнаружилось, сразу по нескольким причинам. Одна причина та, что банки нескольких государств, у которых хорошие отношения с американскими банками, не захотели в это ввязываться, поскольку в Америке есть санкции против "Роснефти" и лично против Сечина, и банкирами было объявлено совершенно четко, что мы не хотим финансировать такие сделки. Вторая причина - репутация самой "Роснефти" [...], Сечин считается весьма близким к российскому президенту. И ход рассуждений мог бы быть такой - давайте мы купим "Башнефть", и после этого стоимость акций "Роснефти" возрастет, и тут уже появятся какие-то покупатели. А если их не появится, то мы сами выкупим эти акции, внесем эти деньги в государственный бюджет, пополнив его, таким образом, на 500 млрд рублей, и спасем российский бюджет от краха, как хочет министерство финансов. А.Б.: А что значит "мы сами" - это Игорь Сечин с друзьями? М.К.: Нет, это из денег, которые имеются все-таки у "Роснефти". Компания экспортирует нефть, у нее хорошие показатели по текущим счетам, деньги поступают от экспорта нефти. Они не только китайцам нефть продают, они ее заложили китайцам на годы вперед, у них есть добыча нефти, которая идет на экспорт не только в Китай. Поэтому образуются какие-то денежные фонды, которые можно потратить на приобретение. Или же занять эти деньги у каких-то российских банков. То есть "Роснефть" платит эти деньги и получает эти акции от формального владельца - компании "Роснефтегаз". Но раз она их приобрела для последующей перепродажи, то этот пакет акций, 19,5%, теряет возможность быть голосующими акциями. "Роснефть" не может голосовать этими акциями. Общий объем голосующих акций сокращается, а раз он сократился, значит, доля англо-американской компании ВР резко возрастает. И она переходит предел 20%, до которых этот пакет будет считаться блокирующим. Теперь, если это произойдет, компания ВР получает возможность блокировать все стратегические решения господина Сечина как руководителя "Роснефти", поскольку у нее есть такое формальное право. А это Сечину совершенно не выгодно. А.Б.: И Путину это тоже невыгодно. Таким образом, получается, что мы ставим крест на всей истории приватизации "Роснефти"? М.К.: Здесь два выхода. Первый выход - лихорадочно найти кого-то, кто согласился бы реальные деньги принести в госбюджет и получить в обмен 19,5% акций "Роснефти", стать совладельцем, не претендуя на то, чтобы объединиться с ВР и сформировать альянс против Сечина. Найти такого лояльного покупателя. Мы видим лихорадочные поиски. Вдруг было объявлено, что согласны на это будут то "Сургутнефтегаз", то "Лукойл". Дело даже дошло до того, что Путин уже лично вынужден был вмешаться и пригласить в свой лимузин руководителя "Лукойла" Алекперова и уговаривать его купить эти акции "Роснефти". Тут три ошибки: во-первых, у Путина нет никакого представления, как работает нормальная корпорация. Ее руководитель, генеральный директор и президент, не имеет права единолично принимать такие решения - для этого нужен совет директоров. А в совет директоров входят, в том числе, и грамотные иностранные представители, которые на подобную схему пойти абсолютно не готовы. Мало того, у "Лукойла" как независимой от правительства корпорации есть правило - любые приобретения или проекты должны иметь внутреннюю норму рентабельности не меньше 16%. Иначе за них просто не берутся. А приобретение "Роснефти" никак не выглядит как коммерческая схема. Значит, это просто политика корпорации. Естественно, "Лукойл" дал отказ. Значит, если не удается найти стратегического покупателя, внешнего покупателя на этот пакет, тогда, раз уж Сечин тоже его не будет покупать, чтобы не стать зависимым от ВР, нужно спускать на тормозах всю идею приватизации "Роснефти" и под очень удобным предлогом говорить: ах, извините, не получилось. Арест Улюкаева, связанный с приватизационными делами, - очень удобный повод для того, чтобы сказать - все, извините, у нас тут скандал, все в тумане, пока пыль от этого не осядет, мы не готовы продолжать приватизационные усилия. Поэтому давайте на неопределенный срок отложим эту всю приватизацию. А.Б.: Путин, правительство ходят с акциями "Роснефти", крупнейшей российской компании, никто не хочет ее покупать. О чем это говорит иностранным инвесторам, какой сигнал посылается бизнес-сообществу? Надо Чубайса пригласить, ваучеры выпустить, и с помощью ваучеров население чтобы выкупило эти акции. А больше как-то никто и не хочет. М.К.: Тут опять-таки две позиции. Первое - это сущность самой "Роснефти" в глазах потенциальных инвесторов. Это очень политизированная компания, решения руководство принимает очень часто некоммерческие. И второе соображение - общий инвестиционный климат в России, который не способствует притоку прямых иностранных инвестиций, даже портфельных иностранных инвестиций, поскольку самый главный ущерб для инвестора - это то, что они никак не защищены. В России нет юридической системы, нет независимых судов. Если вы не личный друг президента или кого-то в очень верхних кругах, то у вас нет никакой гарантии сохранности вашей собственности в России. А.Б.: Некоторые эксперты уже говорят, что все это дело Улюкаева есть борьба за модели реформ, которые могут быть предложены России. Одна из моделей - то, о чем вы говорите, это система усиления госконтроля, система, при которой дело даже не в госконтроле, а принадлежности к определенным элитам, связям и так далее. И вторая, более либеральная реформа, в частности, которую готовит Кудрин, насколько я знаю. И это удар по либеральной повестке дня и возможность дать всем понять, кто хозяин, и хозяин нашего будущего в экономике. Как вы относитесь к этой теории? М.К.: Она имеет право на существование, поскольку удар по Улюкаеву - это, может быть, предупреждение всему либерально-реформаторскому крылу - с вами может произойти то же самое. Во-первых, мы видим, что на протяжении уже нескольких лет вся кампания по борьбе с коррупцией и коррупционерами имеет основную цель найти среди либералов тех, кого можно обвинить в коррупционных действиях и показать населению и самим либералам: вот посмотрите, вы еще хуже, чем мы вот тут собрались. А может быть, вы такие же, как мы - продажные, воры, казнокрады, взяточники и так далее. Поэтому мы видим такие примеры. Помните, пришлось отпустить - Сергей Сторчак был арестован тогда, сейчас он замминистра финансов. Был арестован среди предпринимателей Владимир Евтушенков, которого тоже пришлось отпустить без всяких извинений - правда, отобрав у него собственность. Мы видим кировского губернатора Никиту Белых, которого, может быть, не всегда справедливо причисляли к либералам - тоже попался. Теперь мы видим - уже больше года следили за Улюкаевым и наконец-то нашли какой-то предлог... Все выглядит как довольно грубая провокация. Чтобы его тоже посадить. Это сигнал. Не просто удар, но сигнал того, что продолжаться будут модели экономики, которые выработаны этой странной экономикой, существующей сейчас в России, даже не знаю, как назвать. А.Б.: Действительно это дело может поставить крест на любых попытках победы более-менее либеральной модели экономики? Д.А.: Я бы подошел к этому вопросу с другой стороны, с точки зрения повестки, что надо делать в первую очередь. Мне кажется, за 25 постсоветских лет наша власть (я в этом смысле ельцинский период не отделяю от путинского, тем более от медведевского), наша власть не решила для себя главной, принципиальной проблемы - проблемы собственного единовластия. Мы привыкли клеймить режим тоталитаризма, а на самом деле никакого тоталитаризма там нет. Потому что постоянно мы видим некое балансирование на системе сдержек и противовесов. На протяжении всех этих 25 лет одно и то же - либералы, ближний круг, дальний круг, одна группировка, другая группировка - постоянная балансировка, постоянные качели, постоянные поддавки то в одну, то в другую сторону. Это неэффективно, это глупо, тупиково, в конце концов, это должно рано или поздно прекратиться. Сейчас, не секрет, денег в государстве нет, о чем премьер сказал некоторое время назад в Крыму. Проблемы с бюджетом очевидны, санкции никто не отменял. Особенно опасна эта многобашенность у нас, много башен кремлевских. Это особо опасно сейчас, для власти прежде всего. Потому что, когда ресурсная база сокращается, конкуренция между этими башнями или группировками может вылиться и непосредственно на первое лицо. А.Б.: А чем вы это объясняете, в чем причина этой многобашенности? Кто виноват? Это характер Путина, или какие-то другие причины, объективные причины? Почему так долго продолжается? Д.А.: С одной стороны, есть некоторая объективная причина, потому что, если копнем поглубже, возьмем тот же советский период, многобашенность была и в советский период. И даже при Сталине была многобашенность эта. В его последние годы, как ни странно, это было так. И он эту многобашенность учитывал - позицию Микояна, Берии, Маленкова - все это было то, с чем он был вынужден считаться. С одной стороны, традиция определенная есть. Но, с другой стороны, что-то Путину удалось безусловно - ликвидировать своих наиболее одиозных противников - Березовский, Ходорковский, Гусинский - их сейчас нет. Но проблема никуда не делась. И проблема проистекает из того, что не решен властью главный вопрос - мы плывем по течению, отвечаем оперативно на текущие вызовы. Мы должны быть немножко либеральными, немножко патриотичными, немножко традиционными, немножко модернизированными - в принципе, всего понемножку. В зависимости от текущей конъюнктуры мы должны выставлять себя то одной, то другой, то третьей стороной. Была бы стратегия, было бы какое-то более-менее четкое видение перспективы, но пришлось бы быть более монохромными. А.Б.: Может быть, мы как раз подошли к тому моменту, когда какая-то из башен возьмет окончательно верх, и тогда мы, может быть, и пожалеем о том, что так было неопределенно. Д.А.: Посмотрим. И в этом смысле дело Улюкаева любопытно тем, что впервые было публично озвучено первым лицом, что он был в курсе следственных действий в отношении Улюкаева. Мне это представляется самым главным, зерном, сердцевиной всей этой ситуации. Никогда ничего подобного в отношении других не заявлялось. Я имею в виду не противников президента, а людей, находящихся внутри власти, внутри системы. Получается, что он не воспользовался своим правом выразить недоверие, а наблюдал. Это позиция намека, позиция послания. Как это было все виртуозно разыграно вчера утром. Сначала ночью пресс-секретарь, который в очередной раз перестал быть только голосом президента, а проявил некоторую самость, я думаю, что заранее оговоренную. Сначала заявил, что он не в курсе, и суд во всем разберется. А потом, когда была выдержана пауза, утром, мы уже узнали, что, оказывается, президент санкционировал эти следственные действия. Это совершенно однозначный посыл тем, кто мог быть следующим. Возможно, да, это действительно либералы, те, кого мы называем либералами, либеральными башнями. Может быть, кто-то еще. Но мне кажется, что здесь важно другое - важно, что мы вышли на новый уровень внутреннего переструктурирования власти, ближайшего окружения президента. Давно этого не было. Я не беру сейчас медведевский период, но после 2012 года, когда Путин вернулся во власть, несмотря на то, что в этот период произошли очень яркие и мощные события: 2014 год, присоединение Крыма, санкции и прочее, с точки зрения внутренней политики, выстраивания команд и групп вокруг власти, ничего нового и революционного не произошло. А сейчас процесс пошел. И те намеки, которые делаются, что информация есть и насчет многих других деятелей внутри власти. Я думаю, в скором времени мы будем свидетелями новых разоблачений. Коллега справедливо упомянут Сторчака, Евтушенкова, но в данном случае отката уже быть не может. Потому что в отношении них не заявлялось, что президент был в курсе на протяжении нескольких месяцев тех следственных действий, которые велись. То есть, если Улюкаева отпустят, то, соответственно, кто-то здесь должен быть виноватым, и неизбежно виноватым будет президент. Потому что он в течение нескольких месяцев санкционировал эти действия. Заднего хода в этой истории не будет. М.К.: Я с этим не согласен. Скорее всего, речь идет о некой чистке, в сталинском стиле, она будет направлена против либерально-реформаторского крыла, где бы то ни было, среди экспертов, внутри правительства и так далее. Останутся послушные чиновники, которые будут обслуживать эту систему. С некоторой характеристикой этой системы, которую высказал мой собеседник, я не совсем согласен, поскольку она больше напоминает мафиозную структуру: наверху крестный отец и капо, которые ответственны за пищевые цепочки. Сидят на потоках наличности, в данном случае - из госбюджета и в госбюджет и, естественно, питаются на этих потоках. Это чисто мафиозная структура. К сожалению, кроме капо, в этой структуре отсутствуют разумные консильери - советники, которые могли бы дать разумный совет, логические какие-то цепочки рассуждений для это всей организации. Эта организация изнутри реформироваться не будет. И своих противников, пусть даже только идейных, не обладающих никакой реальной властью и силой, то есть либералов, она просто загонит за Можай, но не позволит им что-то реформировать.