Отец дальневосточной науки
Флора на сопках МаньчжурииУроженец Петербурга, рано осиротевший сын офицера, Комаров с юности увлёкся ботаникой. Окончив в 1894 году Петербургский университет и не сумев из-за «неблагонадёжности» (связей с марксистами) остаться при вузе для подготовки к профессорскому званию, он поехал на Дальний Восток. В 1895—1897 годах путешествовал по Приморью, Приамурью, Маньчжурии, Корее. Написал статью «Условия дальнейшей колонизации Амура», где обосновал аграрные перспективы Приамурья, и работу «Ботанико-географические области бассейна Амура». Позже, в 1909 году, в Петербурге выйдет трёхтомный труд Комарова «Флора Маньчжурии», получивший мировое признание. Кроме описания 1682 видов растений (включая 84 новых), Комаров в этой работе ввёл понятие расы у растений.Вернувшись в Петербург, учёный получил место консерватора в Ботаническом саду, преподавал в университете, защитил магистерскую диссертацию. Впоследствии он напишет не раз переиздававшиеся учебники — «Практический курс анатомии растений» и «Практический курс ботаники», разработает ряд оригинальных курсов: «Теория видообразования», «Общие основы систематики растений», «География и экология растений»… Будь Комаров только педагогом — он уже остался бы навсегда в истории науки и высшей школы.Следующая экспедиция — в Восточные Саяны и Монголию в 1902 году. Собранные материалы позволили Комарову написать двухтомное «Введение к флорам Китая и Монголии», разработать географо-морфологический метод изучения растений, а позже, в 1911 году, защитить докторскую диссертацию.В 1908 и 1909 годах Комаров предпринял две экспедиции на Камчатку: описал местную флору, дал социологический очерк региона, наметил пути развития сельского хозяйства. В 1913 году учёный снова на Дальнем Востоке, на этот раз в Приморье. Он изучает аграрные перспективы края, предлагает способы «окультуривания» почв. Несколько лет спустя его ученица Евгения Клобукова-Алисова откроет в Приморье Ботанический кабинет, одним из итогов деятельности которого станет двухтомный «Определитель растений Дальневосточного края», вышедший под авторством Комарова и Алисовой. В 1914-м учёный избран членом-корреспондентом Императорской Академии наук, в 1920-м — действительным членом Российской академии наук. Рекомендуя Комарова в академики, видные учёные — ботаник Бородин, зоолог Насонов, физиолог Павлов — назвали его «первым авторитетом по флоре Азии». Комаров обобщает свои наблюдения, обрабатывает коллекции знаменитых путешественников — Пржевальского, Потанина, Козлова, пишет работы по ботанике и географии, очерки о Линнее, Ламарке, Тимирязеве. Избирается президентом Всесоюзного ботанического общества, руководит изданием многотомной «Флоры СССР». Становится живым классиком ботаники — в мире уже говорят о «школе Комарова». Философ, психолог творчества Тимофей Райнов отнёс Комарова к людям «ровного и сильного духовного горения», которым чужды и взрывоподобные вспышки вдохновения, и периоды упадка. Наука на Дальнем Сочетавший таланты учёного и организатора, с 1930 года Комаров — вице-президент АН СССР. Нередко его главной заслугой как академического топ-менеджера называют создание научных баз в различных точках страны. Идею децентрализации академии Комаров продвигал как минимум с 1931 года. «Наша идея такова — организовать сеть научно-исследовательских станций на местах для непосредственного изучения того или другого природного явления или же процесса, происходящего в массе населения», — писал он. Тогда эта идея казалась неочевидной: наука базировалась в Москве и Петербурге, что казалось естественным порядком. «В академической среде не было единого мнения о целесообразности создания баз на местах; многие высказывали опасения, что невозможно будет должным образом решить проблему научных кадров, оборудования и материального обеспечения», — пишет биограф учёного Галина Савина.На Дальнем Востоке научная работа велась «наездами». Изысканиями занимались офицеры, ссыльные, купцы; позже приезжали географы, зоологи, геологи, но наука всё ещё оставалась делом энтузиастов-одиночек. На исходе XIX века возникли Общество изучения Амурского края и Восточный институт во Владивостоке, Гродековский музей в Хабаровске. В регион всё чаще прибывали экспедиции различного профиля, но до «прописки» здесь академической науки было ещё далеко.Комаров добился своего: уже в 1932 году появились Дальневосточный, Закавказский и Уральский филиалы АН, Казахская и Таджикская научные базы. Позже возникли Северная база, Узбекский и Туркменский филиалы, в годы войны — Западно-Сибирский и Киргизский.28 февраля 1932 года Общее собрание АН СССР избрало президиум Дальневосточного филиала во главе с самим Комаровым. На первом этапе исследования носили в основном прикладной характер. На филиал возлагались задачи изучения природных ресурсов и производственных сил края. Комаров писал: необходимо «объединить и согласовать… разрозненные ныне усилия отдельных научных учреждений… Дать возможность Крайплану ставить определённые задачи и получать на них ясный ответ, что позволит научно обосновать всю практическую работу по организации промышленности и сельского хозяйства, базируясь на местном сырье». Он также выступал за вовлечение коренных народов в индустриальную и общественную жизнь страны. Показательно, что вице-президент АН СССР решил лично возглавить именно Дальневосточный филиал. «Политическое положение подчёркивает важность края и заставляет желать, чтобы социалистическое строительство в его пределах протекало особенно успешно, чтобы быстрее двигалось превращение этого края в технически оборудованный, индустриальный и сельскохозяйственный», — писал он. Сначала штаб-квартирой ДВФ хотели сделать Хабаровск, но в итоге выбор пал на Владивосток. На первом этапе филиал включал технический, химический и биологический институты, кабинет по изучению коренных народов, библиотеку, фотолабораторию, комитет научной консультации и пропаганды, комиссию по экспедиционным исследованиям, сейсмостанцию во Владивостоке, горную станцию на Хингане и Горнотаёжную — под Уссурийском. В совет филиала вошли столь видные учёные, как геолог Владимир Обручев (автор романа «Земля Санникова»), этнограф Владимир Тан-Богораз (автор книг о Чукотке), металлург Александр Байков — ученик Менделеева.Сеть учреждений росла, возникали новые направления… до 1939 года, когда Дальневосточный филиал закрыли. Считается, что это произошло из-за напряжённой международной обстановки (японской угрозы). Была и другая причина — репрессии 1937−1938 годов, усугубившие дефицит кадров. В том же году закрылся Дальневосточный университет, а потом началась война. Часть коллекций и оборудования перевезли подальше от тревожных границ, многие учёные ушли на фронт… Научную работу на Дальнем Востоке продолжила только Горнотаёжная станция в Приморье и заповедники при ней.Но Комаров не сдавался. В 1942 году он писал: «Деятельность филиалов и баз… работающих на периферии, показала, насколько правильна идея приближения научных учреждений к изучаемым ими районам. В условиях военного времени особенно плодотворна работа этих учреждений по мобилизации растительных и минеральных ресурсов на нужды обороны». Уже с 1943-го началось возрождение: Горнотаёжную станцию превратили в Дальневосточную научно-исследовательскую базу АН СССР. В 1949-м, уже после смерти Комарова, ей вернули статус филиала. Прибывали специалисты, открывались новые учреждения. В 1957 году зауральские институты вошли в Сибирское отделение АН СССР, в 1970 году появился Дальневосточный научный центр, подчиняющийся напрямую Москве. В 1987 году центр «повысили в звании» — преобразовали в Дальневосточное отделение АН СССР. Его преемник — ДВО РАН, которым с 2001 года руководит выдающийся химик академик Валентин Сергиенко. Институты ДВО РАН охватывают огромную территорию — от Приморья и Сахалина до Камчатки и Магадана. 1990-е годы были кризисными, дальневосточные учёные не раз протестовали против недофинансирования науки; сегодня во владивостокском Академгородке учёные воюют с «точечными» застройщиками… Но академик Комаров во всём этом точно не виноват. Осень президента Главой Академии наук Комаров стал в 1936 году. Его кандидатура казалась приемлемой не всем коллегам, но беспартийного Комарова поддерживало Политбюро ЦК, и он был избран 68 голосами против двух. Академическая независимость к тому времени уже стала формальной. Партийный контроль усиливался, касаясь вовсе не только гуманитарных дисциплин, а вливание в АН СССР Коммунистической академии лишь усилило идеологизацию науки. Все важнейшие вопросы решались через Политбюро. Комаров стал вторым (после геолога Александра Карпинского, скончавшегося в 1936 году в 89-летнем возрасте) президентом АН СССР. Он руководил академией в самый сложный период: ежовщина, война… Приходилось лавировать, идти на компромиссы, ставить подпись под требованиями расправы с «врагами народа». В 1939 году Комаров перенёс тяжёлый инсульт с временным параличом.Во время войны началась эвакуация академии в Казань и Свердловск. Комаров возглавил Комиссию АН СССР по мобилизации ресурсов Урала на нужды обороны. С 1943 года занимался возвращением институтов в Москву. В 1941 и 1942 годах получил две Сталинские премии 1-й степени — за «Учение о виде у растений» и за коллективную работу «О развитии народного хозяйства Урала в условиях войны». В 1944-м стал Героем Социалистического Труда.Последнее детище Владимира Леонтьевича — Институт истории естествознания, который он создал и возглавил в 1944 году.Здоровье ухудшалось, президент всё больше времени проводил на больничном. Осенью 1944 года академик Владимир Вернадский записал: «Тяжёлое впечатление от посещения В.Л. Комарова. Больн[ой] совсем. Трудно с ним разговаривать».«Дембельским аккордом» Комарова стало празднование 220-летия АН СССР в июне — июле 1945 года. 14 июля президент подал в отставку по нездоровью (пишут, что этому предшествовала рекомендация сверху — будто бы от Сталина). Новым президентом стал физик Сергей Вавилов.Несмотря на болезни, оставлять науку Комаров не хотел — просил сохранить за собой общее руководство Ботаническим институтом, Институтом истории естествознания, Ломоносовским домом, серией «Научное наследство»… Однако уже через несколько месяцев, 5 декабря 1945 года, 76-летний Комаров скончался.Его имя носят научные учреждения, улицы, посёлки, ледники, горы, вулкан на Камчатке… Но, наверное, лучшей наградой для выдающегося биолога стали названные его именем насекомые, моллюски и многочисленные растения.
