Территория пыток: получится ли искоренить средневековые методы в современном обществе?

Один из многих Недавняя история жителя Черкесска Шамиля Атабиева – показательна. 11 сентября после обысков в ООО «Дорожник», где Атабиев занимал должность исполняющего обязанности директора, сотрудники полиции предложили ему проехать в отделение, чтобы завершить все процедуры. Как рассказал на встрече с журналистами адвокат обвиняемого Андрей Соловьев, в участке Атабиеву предложили подписать административный протокол за «мелкое хулиганство». После подписания протокола Атабиева сразу же арестовали на 12 суток. 18 сентября, рассказывает Соловьев, его вывезли из специозлятора и несколько часов пытали током, выбивая показания в отношении руководителей и сотрудников местного «Автодора». Сам пострадавший, как утверждает адвокат Шамиля, лично этих людей даже никогда не знал. Кстати, адвоката Андрея Соловьева долгое время не пускали к Шамилю. Помогли правозащитники, которым удалось пробиться через «жесточайший карантин», который был организован в связи с пандемией. В этот же день по состоянию здоровья Атабиева отправили в больницу, где 23 сентября ему сделали операцию на сердце. «Я подписал все, переживая за свою жизнь и здоровье. Прошу защиты прокуратуры и ФСБ от тех сотрудников, которые меня пытают. Боюсь за себя и свое здоровье. Если я нарушил какой-то закон, пусть сажают, но не пытают меня. Я уже не выдержу», – передает слова Атабиева адвокат Соловьев. Филиал Гуантанамо Эта история запустила новую волну обсуждений о превышениях должностных полномочий сотрудниками силовых структур. Свою позицию по этому вопросу высказал депутат Иван Сухарев, который еще в 2018 году предлагал поправки в законодательство о расширении юрисдикции Общественной наблюдательной комиссии – это позволило бы членам ОНК посещать конвойные помещения. А в 2014 году Сухарев предлагал ужесточить наказания для должностных лиц за пытки. «Эта проблема намного шире, чем кажется. Сам факт того, что кто-то еще проводит пытки, говорит лишь о том, что никто не может быть застрахован от таких действий. И поэтому с ними необходимо бороться», – отметил Сухарев на встрече с журналистами. И порой такие преступления носят массовый характер. Чуть больше года назад в ИК-2 Екатеринбурга произошел бунт заключенных. 37 осужденных нанесли себе телесные повреждения, чтобы хоть как-то привлечь внимание общественности к сложившейся в исправительной колонии ситуации. Начальник ИК- 2 Тимофей Немков, объяснил этот бунт «эффектом толпы». Примечательно, что в 2017 году экс-замначальника этой же колонии Михаила Белоусова приговорили к шести с половиной годам лишения свободы в колонии общего режима. Его обвиняли в пытках заключенных. И таких мест, где живут не по государственным, а по животным законам полно по всей стране. Но так как подобные учреждения сами по себе достаточно закрытые, не вся информация доходит до общественности. В этом году все стало намного хуже. Депутат Иван Сухарев отмечает, что в условиях пандемии многие учреждения осознанно перешли в полностью закрытый режим работы, что позволяет им заниматься незаконной деятельностью почти беспрепятственно. По мнению правозащитника, члена СЧП Евы Меркачевой, одной из ключевых проблем, которая мешает искоренить пытки в России, стала круговая порука. Она считает, что «большие сроки не будут останавливать преступников: страх придает не срок, а неизбежность наказания». «Только 3 % заявителей, могут доказать пытки в суде. Остальные просто не расследуются. Мы можем предложить давать хоть пожизненный срок за пытки, но это ничего не решит. Предположим абстрактную ситуацию. Человек пишет в Следственный комитет и говорит, что его пытали в таком-то отделении. Заявление читает следователь и понимает, что там упоминается его знакомый. И велика вероятность, что уже на этом этапе расследование остановится. Поэтому нам нужны, например, специальные подразделения, которые бы могли контролировать работу полиции. Но они должны быть максимально независимы, а также хорошо финансироваться», – подчеркнула Меркачева на встрече с журналистами. Но заместитель председателя общественной организации «Комитет против пыток» Ольга Садовская предложила посмотреть на проблему с разных сторон и ориентироваться на ряд факторов: наказание за пытки, открытость системы и качество расследований. И в последнем пункте она видит наибольшие проблемы. «Мы говорим о многих резонансных делах. Но у нас под носом происходят чудовищные вещи. Участника оппозиционного Telegram-канал Салмана Епсуркаева, извините за выражение, просто на камеру посадили на бутылку. При желании расследовать это преступление не составило бы труда, но делать этого никто не хочет», – заявила Садовская «ФедералПресс». Эксперт напомнила, что еще в 2012 году в Следственном комитете были созданы отделы по расследованию преступлений полиции, но, по словам Садовской, сейчас там работает меньше 100 человек, да и продуктивность у них достаточно низкая. А вот информации о превышении должностных полномочий меньше не становится. Фото:ФедералПресс / Дарья Сеймовская