"Я родился в Кисловодске и этим горжусь"

Пять лет музею Информационно-культурный центр "Музей А.И. Солженицына" в Кисловодске – один из самых молодых в составе Государственного литературного музея. Он расположен в бывшем особняке Марии Захаровны Гориной, тётки Солженицына по материнской линии, где в 1920–1924 годах жил будущий писатель. В 2008 году Указом Президента РФ особняк был признан объектом культурного наследия федерального значения. Годом позже его передали Государственному литературному музею для реставрации и дальнейшей музеефикации. Информационно-культурный центр "Музей А.И. Солженицына" работает с июня 2015 года. В 2020 году он собирался торжественно отметить пятилетие деятельности, но помешала пандемия. Намеченную программу юбилейных мероприятий отложили до лучших времен. Однако музей принимает посетителей. Автору этих строк выпало удовольствие прослушать экскурсию знающего и неравнодушного научного сотрудника Ирины Викторовны Мордвиненко. Нынешний вид дома М.З. Гориной. Все фото из музея в статье - Е. Сафроновой. Постоянная экспозиция музея рассказывает о происхождении Александра Исаевича, о его родителях, дедушках и бабушках, о детстве мальчика, который уже лет в десять знал, что хочет стать большим писателем, о школе и студенчестве, об участии в Великой Отечественной войне и о жизни в статусе политзаключенного и ссыльного. Экспозиция почти полностью составлена из документов и копий личных вещей, предоставленных Фондом Солженицына, которые подарила вдова писателя Наталья Дмитриевна, а также из документов Государственного литературного музея и Центра русского зарубежья. Подробный, подтвержденный фотографиями и копиями сохранившихся документов рассказ завершается на 1962 году – на выходе в "Новом мире" повести "Один день Ивана Денисовича". Дальнейшая жизнь и судьба Солженицына представлены в мультимедийном контенте музея: фильмы, записи чтения писателем своих произведений, интервью с ним, видеовыставки и т. д. Деятельность музея адресована широкой аудитории. Так, для детей при музее открыт астрономический кружок – в память о том, что писатель преподавал астрономию в школах. Ведут занятия сотрудники Кисловодской Горной астрономической станции Главной астрономической обсерватории РАН. "Поворотные" витрины музея. Гордость музея – краеведческие лекции его научного сотрудника Вячеслава Сергеевича Яновского, кандидата исторических наук, автора книг по истории и культуре Кисловодска и, шире, курортного дела в России. Помимо лекций, сказали мне, Вячеслав Сергеевич организует до пяти пешеходных экскурсий в месяц по городу с тематикой "Литературный Кисловодск" и "Архитектурный Кисловодск". Каждая экскурсия длится 3,5-4 часа, но они пользуются такой славой, что люди специально записываются "на Яновского". В период эпидемии они были запрещены. Очень жаль. С чего все началось В музее как священное предание рассказывают, с чего началось выяснение обстоятельств детства и юности Александра Солженицына в Кисловодске. Это было задолго до создания музея, в советскую пору. Город многим обязан краеведу Борису Матвеевичу Розенфельду. Он водил по Кисловодску пешеходные экскурсии. Однажды, в 1960-е годы, когда имя писателя только зазвучало, Розенфельд получил письмо от знакомых из Москвы с вопросом, правда ли, что Александр Солженицын родился в Кисловодске. Краевед удивился: он ничего об этом не слышал. Вскоре, по закону парных случаев, кто-то из отдыхающих попросил Розенфельда отвести экскурсию к дому Солженицына, а на вопрос, откуда взята эта информация, ответил про зарубежную энциклопедию. Краевед подумал, что имеется в виду не энциклопедия, а книга чешского журналиста Гжегоча "Спираль измены Солженицына", написанная по заказу КГБ и поливающая писателя грязью. Большинство негативных мифов из этой книги до сих пор в ходу, говорят сотрудники музея. Борис Розенфельд. Фото: YouTube Розенфельд предпринял попытку найти факты в архивах, но поиски не дали результата. В 1918 году бомба попала в кисловодский архив, бумаги почти все сгорели, то, что осталось, увезли во Владикавказ. Среди сохранившихся бумаг не осталось документов, содержащих упоминания о Солженицыне или его предках. Много позже, в 1994 году, в год знаменитого путешествия Александра Исаевича по России, тот посетил и Кисловодск. Старожилы помнят, что два с половиной часа писатель беседовал с кисловодчанами в театре, а потом недалеко от своего дома на скамеечке продолжил разговор. В тот приезд Солженицын сам пытался найти о себе какие-то сведения в архивах вплоть до Ростова-на-Дону – и тоже потерпел неудачу. Что это, случайность или целенаправленная политика властей?.. Можно лишь строить предположения… Встреча Солженицына с кисловодчанами, 1994 год. Фото Юрия Жванко. Единственное, что обнаружил в архивах писатель – запись о венчании отца с матерью. Копия записи из метрической книги выставлена в музее в самой первой витрине, повествующей о том, что было до рождения нобелевского лауреата. Здесь собраны фото ближайших родственников Солженицына. Его молодые родители Исаакий Семенович Солженицын и Таисия Захаровна Щербак. Дед Семен Солженицын и имение в станице Саблинской Ставропольского края. Большая семья Щербак в имении в станице Новокубанской нынешнего Краснодарского края – родители, брат и сестра Таисии Захаровны, гости и казак, который служил в имении. Витрины поворотные, у каждой две стороны со своим тематическим наполнением. Очень символично смотрятся эти две стороны. Повествование на основе экспонатов выстроено хронологически: раннее детство Солженицына, его любимые книги, школьно-институтский период, Великая Отечественная война и осуждение, "шарашки" и ссылка, первые публикации, "Новый мир" и дальнейший резонанс в России и мире. Борис Розенфельд в свое время тоже отчаялся найти информацию о Солженицыных в архивах. Он написал письмо Александру Исаевичу в Рязань и задал прямой вопрос о месте его рождения. Тот ответил: "Я родился в Кисловодске и этим горжусь". Сейчас Александр Солженицын является почетным гражданином города Кисловодска. Памятник А. Солженицыну в Кисловодске работы З. Церетели. Фото Е. Сафроновой. Дом, где родился Солженицын, был снесен в 1967 году. Солженицын уже попал в опалу, а люди, напротив, проявили интерес к его фигуре. Все чаще кисловодские курортники стали просить им показать родной дом Солженицына. Видимо, чтобы пресечь этот спрос, дом уничтожили. Такая же участь постигла и Пантелеймоновскую церковь, в которой крестили будущего нобелиата. Тут, наверное, дело не только в Солженицыне, но и в масштабной антирелигиозной кампании. Храм сейчас восстановлен, а вот дойдут ли руки до родного дома Солженицына?.. История двух кисловодских домов, принадлежащих семье, такова. Дед писателя Захар Щербак "выбился в люди" из пастухов-батраков, при "проклятом царизме" стал зажиточным кубанским землевладельцем. Помимо имения в станице Новокубанской, он построил дом в Кисловодске на улице Верхней (на территории нынешнего санатория имени Семашко). В том доме постоянно жил Роман Щербак с женой Ириной: сдавали комнаты отдыхающим. К ним в этот дом приехала беременная Таисия, когда революция началась. Там родился Саня Солженицын. До наших дней строение, повторюсь, "не дожило". Дом Романа и Ирины Щербак. Фото: royallib.com Другой кисловодский дом принадлежал сестре Марии Захаровне Щербак (в замужестве Гориной). Он был перестроен, изменился внешне, однако не исчез с лица земли, и в нем функционирует музей. Именно там, где сейчас музейный зал, была жилая комната, в углу у окна стояла детская кроватка Сани. Рисуется идиллическая картинка: ребенок спит, на его лицо падают первые лучи восходящего солнца, он хнычет и просыпается – приходит мама, целует, берет на руки, начинается новый день. Безмятежный. Пока для мальчика все дни безмятежны и проходят в кругу любящих людей. Из этого окна маленький Саня смотрел на улицу. В его детстве не было товарищей-сверстников –по объективным причинам: дом стоял в самом дорогом районе города-курорта – Ребровой балке. Богатые владельцы здесь строили красивые, архитектурно вычурные дачи и особняки. Все эти здания после национализации стали использоваться под санатории – либо были снесены. Жильцов с маленькими детьми не осталось. Одного его гулять не пускали, чтобы со скалы не упал. Общение Сане заменяло созерцание пейзажа. Дом находится на одной из высочайших точек Кисловодска. Сейчас склон горы густо застроен, а в начале 1920-х детский взгляд свободно достигал вокзала. Как писал Солженицын в воспоминаниях, для него самое исключительное место в Кисловодске был железнодорожный вокзал и поворотный круг для паровозов. Саня часами мог наблюдать за вокзалом. Он запомнил из детства: "Если выйти из дома и обогнуть дом справа, то открывался просто замечательный вид на вокзал с его поворотным кругом". Мальчика завораживало зрелище движения поездов, их красных колес, то, как подводили паровоз к поворотному кругу и разворачивали, цепляли к составу с другой стороны. Впечатление от наблюдений за железной дорогой осталось с ним на всю жизнь. Виденные в детстве красные колеса Солженицын использует в своей прозе как символ революции и иных общественных потрясений. Недаром роман-эпопею о первой мировой войне он назвал "Красное колесо". Возможно, именно такой вид открывался из окна маленькому Сане. Вокзал и Курзал (концертный зал). Фото: etoretro.ru Все произведения Солженицына в той или иной степени автобиографичны. Впервые он описал себя и своего отца в произведении "Люби революцию", дав им имена, которые "надолго задержатся" в его творчестве. Он – это Глеб Нержин, впоследствии – главный персонаж эпопеи "В круге первом". А его отец – Саня Ложеницын, который прошел в годы Первой мировой по дорогам восточной Пруссии в самсоновской армии в составе артиллерийских войск. Линия жизни Александра Солженицына Жизнь Александра Солженицына была несладкой. Драматизм "преследовал" его с детства. При нелепых и трагических обстоятельствах он лишился отца. Родителей Солженицына, выходцев из крестьян, можно по праву называть интеллигентами первого поколения. Отец – Исаакий Семенович Солженицын – после окончания пятигорской гимназии поступил в Харьковский университет на историко-филологический факультет, через год перевелся в Московский университет на филологический факультет. Когда началась Первая мировая, студент Исаакий Солженицын в патриотическом порыве пошел на фронт, получил несколько наград за храбрость, дослужился до небольшого офицерского чина. Весной 1917 года за хорошую службу получил краткий отпуск и приехал в Москву повидать однокашников. На одной из студенческих вечеринок познакомился с будущей женой Таисией Захаровной Щербак. Таисия Захаровна выучилась в частной дорогой гимназии Андреевой в Ростове-на-Дону, окончила ее с золотой медалью. Владела английским и французским языками, музицировала, танцевала, в юношеских мечтах видела себя на сцене, сравнявшейся славой с Айседорой Дункан. Отец ее смотрел на вещи с крестьянской практичностью: ему нужен был помощник в экономии (той самой, в станице Новокубанской). По настоянию отца Таисия поехала в Москву и поступила на пятилетние сельскохозяйственные курсы (теперь Тимирязевская сельхозакадемия). После знакомства с Исаакием 24 августа 1917 года приехала к нему на фронт и обвенчалась в полковой церкви. После венчания молодая жена вернулась в Москву. Когда к власти пришли большевики, она уехала в Кисловодск и поселилась в доме брата. Исаакий Солженицын демобилизовался с фронта. Семейное счастье было недолгим: молодой муж умер 15 июня 1918 года в результате несчастного случая на охоте (заряженное ружье упало и выстрелило, пуля попала в живот). Исаакия на телеге привезли в больницу города Георгиевска. Пока везли по кочкам и жаре, начался перитонит. В больнице он пробыл несколько дней и умер. Через полгода на свет появился Саня. Саня Солженицын. Через некоторое время после рождения ребенка вдовая Таисия с Саней переехала к родителям в их имение на Кубани. Они жили там до 1920 года, когда на Кубани окончательно установилась советская власть, начались экспроприации имений. Экономия деда была национализирована. Семье разрешили собрать только личные вещи. Они уехали в Кисловодск. Ко времени возвращения родни Роман Щербак совсем обнищал. Революция лишила семью дохода от имений. Двухэтажный дом Роману пришлось продать – не на что его было содержать. Семья купила небольшой домик на пригородной станции Минутка и жили до 1924 года. В 1924 году и то жилище подпало под национализацию. Пришлось устраиваться, кто где мог. Родители Таисии Захаровны обосновались в Гулькевичах под Армавиром. Брат Роман с женой уехали в Новочеркасск. Да и курорт в пору общественных потрясений заглох. Трудоспособное население хлынуло прочь из города в поисках работы. Решила так поступить и Таисия Щербак. Она уехала в город своей молодости Ростов, окончила там годичные курсы машинописи и стенографии и устроилась на работу. По протекции знакомого отца, то есть Саниного дедушки, Таисию Захаровну взяли на службу в проектный институт. После "расселения" маленького Саню отправили в Ростов к маме. Здесь он окончит школу, университет и отсюда уйдет на фронт Великой Отечественной. В Ростове в "избушке без окон, без дверей" на Халтуринском переулке Саня с мамой прожили 10 лет – с 1924 по 1934 год. Как говорят в музее, домик был… конюшней, превращенной в коммуналку для малоимущих. По словам ростовчан, тот домик до сих пор стоит. Солженицын признавался в воспоминаниях, что с мамой в детстве он жил очень бедно. Мальчик обожал читать, но мама не могла позволить себе покупать ему книги… Тот самый знакомый деда, что "опекал" маленькую семью, на один из дней рождения подарил Сане полное собрание сочинений Лермонтова в двух томах 1900 года – дорогостоящее издание в коже с золотым тиснением. Такой роскошный подарок не "осилила" бы одинокая мама. Из всех книг в музее, сказала Ирина Викторовна, только эта доподлинно принадлежала Солженицыну. Мальчик зачитал книгу до дыр. Соседствующее с Лермонтовым в витрине издание "Войны и мира" 1912 года вряд ли было книгой из домашней библиотеки юного Сани, но он мог знакомиться с эпопеей Толстого именно по нему. Толстой и Лермонтов были его любимыми писателями. "Война и мир" стопроцентно входила в круг чтения будущего нобелиата. Он впервые прочитал ее в десять лет и подпал под сильнейшее впечатление. Считается, что под влиянием прочитанного в детстве Солженицын понял, что и сам хочет стать писателем. Уже примерно в девяти-десятилетнем возрасте. Витрина с книгами. В 1929 году он "выпустил" первые свои произведения на бухгалтерских бланках, которые мать приносила с работы. Юнец был творцом разносторонним. В 11 лет уже написал о своей юношеской любви. Также сочинил приключенческие романы о советских моряках в Египте и о польских шпионах. А к концу школы утвердился в мысли, что ему необходимо создать столь же масштабное полотно, как Толстому – но не о наполеоновской кампании, а о Первой мировой и революции 1917 года. Писал Саня и стихи, и, кстати, отлично их читал даже со сцены, участвовал в конкурсах чтецов. Но юношеские стихи и проза Солженицына в этом музее не представлены (да и сохранились ли?..). Музейные работники утверждают, что личных вещей семьи после национализации, всех переездов и прочих испытаний осталось в принципе очень мало. Со школьной учебой Сани тоже не все было гладко. Он пошел в школу не в 1926 году, как надлежало ребятам его года рождения, а в конце 1927 года. Попал во вторую четверть второго класса. Мама, как большинство интеллигентов того времени, верила, что Октябрьский переворот ненадолго, новая власть скоро падет, и она сможет дать сыну такое же хорошее образование, как у нее самой и мужа. Средняя смешанная школа, куда вместе ходили мальчики и девочки из самых простых семей, казалась ей недостойной. Полтора года Таисия Захаровна обучала Саню на дому. Но время шло, и она поняла, что тянуть уже некуда. Саня пошел в обычную школу. С младших классов Солженицын учился на отлично и примерно себя вел: приходил в школу чистеньким, умытым, с выученными уроками, помогал учителям донести сумку, глобус, тетради, здоровался, ни с кем не дрался – типичный "ботаник". Впоследствии он писал: "Из детских шалостей я мог позволить себе только футбол". К таким детям отношение у сорванцов не лучшее… Его прозвали "интеллигентик" и нещадно шпыняли. К тому же, воспитанный в семье, где сохранились патриархальные крестьянские нравы, Саня носил нательный крестик. И, более того, с мамой и дедом ходил в храм. Однажды кто-то заметил, что он с мамой пошел в церковь. Они всего лишь хотели поставить свечку за упокой души умершей бабушки. Одноклассник донес в школу. По этому поводу созвали общешкольное собрание, на котором Саню выставили на сцену, обвинили в религиозной пропаганде, заклеймили позором и сделали выговор с занесением в личное дело. Когда всех одноклассников принимали в пионеры, Солженицын честно не хотел вступать в ряды организации, но пришлось. Поэтому Солженицын-школьник общался с довольно узким кругом лиц: так называемой "солженицынской четверкой", в которой был лидером. Это были Симонян, Ежерец, Солженицын и Виткевич. Четверка не распалась и после окончания школы. В 1936 году, сдавая экзамены, они познакомились с юной Натальей Решетовской, будущей первой женой Солженицына. Переписка с Николаем Виткевичем в военное время даст основания для ареста Солженицына и Виткевича… Но пока до ареста еще далеко, а Саня постепенно становится нормальным советским человеком. В школе Саня проникся коммунистической идеологией и отошел от веры (вернётся к Богу только в Великую Отечественную войну), был редактором школьной стенгазеты, участвовал в художественной самодеятельности, занимался в театральном кружке и даже подумывал поступить в театральный вуз. Также он после школы окончил курсы переводчиков с английского языка. Они пригодилось, когда писателя депортировали из СССР. "Арестантские" стихи Солженицына. Солженицын окончил школу с золотой медалью и имел право поступить в университет без экзаменов. Он видел себя в литературе. Но в 1936 году филфака в Ростовском университете еще не было, а ехать в Москву или Ленинград юноша не захотел: его мама заболела тяжелой формой туберкулеза и уже плохо себя чувствовала. Туберкулез ее и погубил: в 1944 году Таисия Захаровна умерла, не дожив до 50 лет. Чтобы не уезжать из Ростова, Солженицын рассудил, что ему смолоду давалась и математика, и подал документы на физмат Ростовского университета. Но любовь к литературе брала свое. По окончании 3-го курса Солженицын поехал в Москву и поступил на заочное отделение литературного факультета Московского института философии и литературы и истории (МИФЛИ). В 1941 году Александр Исаевич окончил Ростовский университет с красным дипломом, и они с женой получили распределение в Морозовск Ростовской области. Но проучительствовать ему довелось там лишь полтора месяца. Когда Солженицын поехал в Москву сдавать экзамены за 2-й курс МИФЛИ, грянуло известие о начале Великой Отечественной войны. У Солженицына не было сомнений: он, сын офицера Первой мировой, должен идти на фронт!.. Он пытал счастья в московском военкомате, но оказалось, что в армию можно быть призванным только по месту прописки. Солженицын вернулся домой и начал добиваться призыва. Рвался исполнять воинский долг. "В круге первом" содержит проникнутую настроением писателя фразу: "Московская земля буквально горела под ногами у Глеба. Скорее, скорее в Ростов, скорее на фронт!" "Моя жизнь раскололась надвое" В ноябре 1941 года мечта молодого учителя сбылась – его призвали на фронт в конный обоз. На телеге, запряженной двумя лошадьми, он развозил продовольствие и боеприпасы по подразделениям, но добивался приёма в артиллерийское училище (по стопам отца). Добился. В Костроме прошел ускоренные курсы эвакуированного Ленинградского артиллерийского училища. На фронте стал командиром батареи артиллерийской звуковой разведки. Прошел путь до Восточной Пруссии, был награжден Орденом Великой Отечественной войны 2-й степени и Орденом Красной звезды за участие в Орловской операции. И не забывал писать. Из грубой бумаги Солженицын сделал 5 блокнотиков и вел дневник микроскопическим почерком, чтобы иметь фактографический материал для последующего художественного раскрытия. Но бумаги были арестованы вместе с ним, а потом, вероятно, сгорели в печах Лубянки. Уцелели только три странички: он готовил политинформацию по обороне Ростова. Витрина военного периода. Военный период в биографии Солженицына заканчивается трагически: в феврале 1945 года он был арестован за переписку со своим школьным и университетским другом Николаем Виткевичем. После университета они связь потеряли, снова столкнулись лишь на фронте и начали оживленную переписку. В том числе обменивались мнениями о Сталине: мол, тот отошел от ленинских принципов, устроил в стране подобие рабовладельческого строя и прочее в том же жёстком духи. Арестовали обоих: письма перлюстрировал СМЕРШ. Солженицын получил вечную ссылку и 8 лет в лагере, Виткевич – 10 лет. Писать такое в письмах, прекрасно зная о вездесущей цензуре, поразительно недальновидно. Люди находят самые причудливые, в том числе нелестные для Солженицына объяснения. В музее полагают: письма писались уже за границей СССР, молодые люди в эйфории предчувствия близкого конца войны подумали, что теперь за их настроениями не будут так строго следить… Они ошиблись и горько поплатились за это. Солженицын писал впоследствии от имени Глеба Нержина: "Моя жизнь раскололась надвое. Когда меня арестовали, мне не было еще и 27 лет". Писатель отбыл в лагерях все 8 лет. Часть срока он провел в подмосковной Истре, в Ново-Иерусалимском монастыре, переделанном в тюрьму. Часть – на строительстве жилого дома в стиле сталинских высоток в Москве на Калужском шоссе. Еще часть - в подмосковном поселке Марфино в научно-исследовательском институте – "шарашке", которая тоже отразилась в его произведениях. Но дольше всего Александр Исаевич пробыл в Экибастузе (север Казахстана): с 1950 по 1953 год. Годы ссылки. Дальше было онкологическое заболевание, лечение в онкологической клинике в Ташкенте (фактографическая основа для романа "Раковый корпус"), отмена "вечной ссылки", поначалу без реабилитации, новые наработки к будущим романам, которые писатель "фотографировал" дважды – на специально купленный фотоаппарат и в собственную память по специально разработанной системе запоминания. Возможность перебраться в центральную Россию, работа в школе владимирской деревни Мильцево (содержание рассказа "Матренин двор"), воссоединение с Натальей Решетовской (развелись по уговору, когда он еще работал в "шарашке"), переезд к ней в Рязань, преподавание физики и математики в школе № 2, оглушительный успех повести "Один день Ивана Денисовича" в "Новом мире", прием в Союз писателей СССР, а затем – исключение из этой организации, начатое в Рязани. Об этих страницах жизни Солженицына "Ревизор.ru" подробно рассказывал в другом материале . Этот период, вплоть до изгнания из СССР, и деятельность Солженицына в эмиграции воспринимаются в нынешнем обществе неоднозначно или откровенно негативно. Антисоветские взгляды писателя превращают в нелюбовь ко всему русскому, обвиняют его в недостаточном патриотизме (несмотря на то, что он рвался на фронт, тогда как некоторые другие литераторы выбивали себе "бронь" и право на эвакуацию!) и еще Бог знает в чем. Не подмена ли понятий? Советскую власть Александру Солженицыну (как и тысячам других "бывших", разоренных и погубленных революцией) особо не за что было любить, но он искренне старался, недаром же воспринял новую идеологию и стал примерным пионером. А подмечать недостатки правителя – еще не значит ненавидеть страну, которой тот управляет… "Новый мир" и Солженицын. В литературе же, да и в идеологии, Солженицын весьма тяготел к "русскому духу". Даже, как в свое время адмирал Шишков, хотел исключить из русского языка иностранные заимствования и заменить их аутентичными аналогами. В случае отсутствия такого слова предлагал его придумать. Александр Исаевич составлял в течение почти 40 лет "Русский словарь языкового расширения", существенная часть которого – диалектные и устаревшие находки Владимира Даля. В открытых источниках встречается высказывание Солженицына: "Конечно, нечего и пытаться избегать таких слов, как компьютер, лазер, ксерокс, названия технических устройств. Но если беспрестанно допускать в русский язык такие невыносимо слова, как уик-енд , брифинг, истерблишмент, имидж – то надо вообще с родным языком распрощаться... Не защищать язык по этой линии мы не можем". Языковеды цитируют слова, считающиеся "изобретением" Солженицына: "внимчиво", "холостящий", "иссушительный", "затёртость". Разве это похоже на нелюбовь ко всему русскому?.. Александр Солженицын – огромное явление и одномерным быть не может. Отношение к нему тоже может разниться – он не пряник, как говорится. Но, чтобы вывести свое мнение, стоит узнать об этом человеке побольше. В этом поможет единственный музей в России, где о будущем "пророке" говорят как о Сане. Ведь все начинается с детства…