Его звали Клаус: почему имя этого советского разведчика наши учёные вспоминают не очень охотно

Его звали Клаус: почему имя этого советского разведчика наши учёные вспоминают не очень охотноИзвестно, что самое страшное оружие в истории человечества – это водородная бомба, чья мощность в 300 раз превышала заряды, взорванные американцами в Хиросиме и Нагасаки. Её разработали и в 1953 году испытали наши учёные. А именно – Андрей Сахаров, Юлий Харитон, Яков Зельдович, Юрий Трутнев и другие физики-ядерщики. Но были ещё причастные к этому делу люди, о которых наш учёный мир говорит не очень охотно… В начале 90-х годов произошла весьма странная для только что вступившей на демократический путь развития России история. Грозным окриком из Академии наук было приостановлено распространение свежеотпечатанного номера академического журнала «Вопросы истории естествознания и техники»… Академик выступил цензором Инициатором запрета стал не кто-нибудь, а сам академик Юлий Борисович Харитон, не поленившийся ради этого дела глубокой ночью позвонить «кому надо» в столицу прямо из Федерального ядерного центра. Харитона якобы встревожило то, что в сигнальном номере, который ему прислали для вычитки, были опубликованы данные о том, как можно самостоятельно собрать атомную бомбу. По словам академика, это, мол, нарушает безопасность России и противоречит международному договору о нераспространении ядерного оружия. И весь тираж журнала был фактически арестован. На самом деле никаких инструкций по сбору бомбы в журнале не было. Просто издание решилось опубликовать рассекреченные документы полувековой давности, представлявшие собой отчёты советских агентов, которые работали в самом центре американского ядерного центра в Лос-Аламосе, с подробнейшим описанием всех американских наработок. На документах стояли резолюции Сталина, Берии, других важных лиц. Особенно впечатлял восторженный «автограф» первого руководителя нашего атомного проекта Игоря Васильевича Курчатова, который написал, что без наших разведчиков мы никогда не создали бы атомного оружия… Видимо, вот эта курчатовская резолюция и встревожила Юлия Харитона – академик явно опасался, что с выходом журнала в свет может быть поставлена под сомнение исключительная заслуга нашей науки в деле создания атомной бомбы. Впрочем, изъятие журнала из обращения не помогло – информация стала распространяться за пределы академической среды. Заговорили и ветераны спецслужб, прежде всего те, кто курировал атомный шпионаж в 40-50-е годы: Анатолий Яцков, Александр Феклистов, Павел Судоплатов… Разведка доложила точно Сразу уточним: разведчики не отрицали гениальности отечественных ядерщиков. Однако они указывали на то, что в середине 40-х годов, когда возник наш атомный проект, в стране не было никаких условий для такого рода дорогостоящих работ. Только что закончилась Вторая мировая война, половина страны лежала в руинах, людям не хватало самого необходимого. Все ресурсы шли на восстановление разрушенного хозяйства. На этом фоне идеи и мысли физиков-теоретиков выглядели далёкой абстрактной фантастикой. Но когда были получены разведданные о том, что американцы вплотную подошли к созданию ядерного оружия, Сталин отдал приказ о создании специального научно-технического совета при Совнаркоме СССР под руководством Бориса Ванникова и Игоря Курчатова. По самым смелым расчётам, самостоятельно, опираясь исключительно на собственные ресурсы, мы могли создать атомное оружие только лет через десять. Такого времени у России не было – американцы стремительно наращивали свой ядерный потенциал и уже открыто угрожали Москве новой войной. Ситуацию спасла великолепно поставленная работа наших спецслужб. Дело в том, что практически все учёные, работавшие над атомной проблемой в США… тесно сотрудничали с советской разведкой! Делали они это не из-за любви к коммунизму, а по причине того, что считали – ни одна страна не должна обладать монопольным правом на ядерное оружие. Мудрость и настоящий гуманизм этих людей достойны восхищения, в своих расчётах они оказались правыми – именно ядерный паритет между СССР и США в дальнейшем не позволил развязать Третью мировую войну. В плеяде этих учёных особое место занимает Клаус Фукс, чьей гениальностью восхищались такие корифеи ядерной физики, как Роберт Оппенгеймер и Энрико Ферми. Фукс был родом из Германии. После прихода к власти Гитлера он бежал на Запад. Как способного учёного англо-американцы привлекли его к атомному проекту. В сентябре 1941 года Фукс, давно сочувствовавший социалистическим идеям, установил связь с нашей разведкой, которую с той поры стал регулярно снабжать секретнейшей информацией. Американские историки пишут, что Фукс передал русским все тайны их атомного проекта, причём даже такие, о которых были осведомлены лишь президент США и премьер-министр Великобритании! И вообще, Фукс помог русским ускорить решение атомной проблемы на срок от трёх до десяти лет при минимуме всех возможных расходов…. Кстати, академик Юлий Харитон, несмотря на все попытки скрыть информацию о роли советской разведки, всё же в конце концов был вынужден признать, что первую атомную бомбу, испытанную в 1949 году, мы действительно скопировали с американских образцов, полученных от наших разведчиков. Правда, при этом он уточнил, что водородная бомба якобы была создана самостоятельно, без какой-либо внешней помощи. Но ветераны наших спецслужб категорически были с ним не согласны и по этой разработке… Так кто же изобрёл бомбу? По их данным, в 1947 году Клаус Фукс передал в Москву копию стенограммы одного сверхсекретного совещания, прошедшего в Лос-Аламосе. На этом совещании американский физик Эдвард Тэллер предложил концепцию создания водородной бомбы. Согласно ей, с помощью обычного атомного взрыва можно произвести сжатие смеси изотопов таких химических элементов, как водород, тритий и дейтерий. После чего высвобождается чудовищная энергия. Это предложения тут же оценили в Москве. И пока в Вашингтоне идея только обсуждалась, Сталин отдал распоряжение о начале практических работ. Заслуга наших учёных заключается не столько в самой идее, сколько в её реальном воплощении в жизнь. Американцы долго и безуспешно пытались найти способы сжатия страшно дорого жидкого дейтерия. А русские, по предложению научной группы тогда ещё молодого учёного Андрея Сахарова, нашли весьма оригинальное решение проблемы. Они заменили дейтерий дешёвым ураном-238, который до этого рассматривался при производстве оружейного урана как отходы, «мусор». И в 1953 году испытания нашей водородной бомбы были успешно проведены… Да, заслуги наших исследователей бесспорны. Но вот их попытки абсолютной монополизации права на изобретение и создание термоядерного оружия вызывают недоумение. Без информации Фукса 1947 года они не только не знали бы, по какому пути следует идти, но и вряд ли имели бы саму возможность заниматься этой проблемой. Тут надо отдать должное прозорливости Сталина, мгновенно оценившего сведения учёного-разведчика. Поэтому мы начали работать над водородной бомбой на два года раньше американцев, приступивших к созданию агрегата только в 1950 году… Весьма показательно отношение нашего научного мира к личности немецкого учёного Фукса. В 50-е годы разведчик поселился в ГДР. Как вспоминает многолетний куратор Фукса полковник советской разведки Александр Феклистов, он в 1964 году обратился в советское правительство с просьбой наградить немца. Но наши академики встали на дыбы! Тогдашний президент Академии Мстислав Келдыш заявил председателю КГБ: «Это делать нецелесообразно, так как бросит тень на советских учёных в создании ядерного оружия». А академик Александр Александров отозвался о Фуксе очень пренебрежительно: «Фукс, Фукс? Да, помогал чем-то… Но в общем это не сыграло существенной роли». Феклистов с горечью пишет: «Когда Клаус Фукс умер в феврале 1988 года, то на печальной церемонии похорон не оказалось ни одного представителя нашей страны. Мало того, на подушечках, на которых покоились ордена ГДР, не было ни одной советской награды». Так стоит ли теперь удивляться поведению академика Харитона, пытавшегося уже в «демократическом» 1992 году запретить журнальную публикацию о роли разведки в разработке и создании нашего ядерного щита? Увы, с точки зрения академического тщеславия, он оказался ничуть не лучше Келдыша и Александрова….