Почему Нобелевская премия мира стала похожей на вавилонскую блудницу
«Русская планета» и радио «Радонеж» продолжают цикл материалов о православном взгляде на события в стране и мире. В центре внимания - проблема Нобелевской премии мира. Что случилось с ее приоритетами, и кто руководит процессом? «Они уже получают награду свою»,– сказал Господь о лицемерах, которые любят творить милостыню и молиться на виду у всех – так, «чтобы видели их люди». В Евангелии от Матфея Господь говорит также, что такие люди любят «трубить пред собою». По-современному выражаясь, лицемеры обожают пиар, а также средства его добычи: многочисленные церемонии, премиальные банкеты и места в рейтингах. В последнее время что ни неделя – то богатый урожай всяких незаслуженных наград, сомнительных номинаций, а также громогласных славословий по этому поводу. Самая громкая номинация – предложение от председателя Европейского Совета Дональда Туска дать Светлане и Сергею Тихановским Нобелевскую премию мира. Мало нам незаслуженной Нобелевской премии мира для господина Обамы, который своей поддержкой украинского Майдана вовлек Украину и Россию в – теперь это уже ясно – в один из самых длинных конфликтов в европейской истории. Мало нам столь же сомнительной Нобелевской премии по литературе для Светланы Алексиевич, с ее уверенностью, что Русская Православная Церковь поклоняется ядерному оружию. (Здесь не говорящая по-белорусски белорусская националистка спутала культ защитников Родины с культом их страшного инструмента, который защитники Родины держат в руках именно для того, чтобы его никогда не пришлось применить). Мало нам всего этого. Нужно дать «нобелевку», главную премию миротворчества (теперь уже, наверное, - бывшую главную премию) Тихановским – людям, которые в своеобразном тандеме с атеистом Лукашенко ввергли прежде мирную Беларусь в опасную спираль гражданского противостояния Напомним, что Сергей Тихановский – снятый с выборов и помещенный в тюрьму популярный блогер, а Светлана – его жена-домохозяйка. Сейчас Сергей Тихановский находится в тюрьме, и ему можно только пожелать скорейшего освобождения, а вот Светлана Тихановская, ездящая из Литвы в Польшу в специальном польском «нашейнике» с надписью Solidarnosc (в честь знаменитого польского антикоммунистического профсоюза «Солидарность») – Светлана, к которой поляки обращаются теперь «пани президенче», представляет собой довольно жалкое зрелище. «Разрухи, смуты, разоренье царству… Нехорошо!» – восклицает в одноименной драме Алексея Константиновича Толстого близкий к святости царь Федор Иоаннович, когда его пытаются втянуть в очередную политическую авантюру. Сам-то Федор Иоаннович в пьесе – человек очень добрый и ни к какому насилию не склонный. Но Федор Иоаннович чувствует свою ответственность даже в том случае, если и при самых лучших его намерениях его именем освящаются опасные для России действия. «Вдруг через это царство замутится!» - восклицает он, и это не слова труса, а слова ответственного перед Богом и народом человека. Иногда мужество политика состоит в том, чтобы отказаться от претензий на власть. Ну, почему бы Тихановской не сказать: «Я понимаю, что никакой я не президент, а домохозяйка. Чтобы не создавать раздрай в обществе, я отхожу в сторону, а премию – раздайте бедным!». Вот это был бы ход настоящего политика и человека. Но пошляки рвутся к успеху даже в том случае, если сопутствующей потерей будут «разрухи, смуты, разоренье». Пошляки при этом действуют на разных уровнях. У кого-то сопутствующая потеря – целое царство, а у кого-то потери не выходят за круг одной семьи, одного класса в школе, да даже и одного человека. И вот пошляки рискуют собой, проводя рискованные пластические операции; рискуют детьми, насильно выращивая из сыновей и дочек чемпионов и прочих «олимпийцев». А политические пошляки рискуют страной, пытаясь привлекать к себе внимание антицерковными или просто антироссийскими заявлениями и «акциями». Великий писатель Владимир Набоков определял пошлость как попытку лишенных вкуса людей казаться не тем, кто они есть, а частью высшего общества, круга избранных. «Дорогая, я вчера разговаривал с герцогиней!» - эту фразу Набоков в своей лекции приводил как пример чистейшей пошлости. В наши времена герцогские титулы вышли из моды, на ярмарке тщеславия их заменили «современные предложения» в виде всяких премий, лауреатств и призов. Когда лауреатство заслуженно – честь и хвала его получателю. А вот когда оно достается за несовершенные подвиги, да к тому же видна и политическая конъюнктура вручающей стороны: кого-то там поддержать в оппозиции, кого-то там унизить во власти – вот тогда любая церемония превращается вдруг в «неуместной почести позор», по слову шекспировского сонета. Пример – многократная лауреатка всех миротворческих премий, включая «нобелевку», - нынешняя бирманская правительница Аун Сан Су Чжи. Запад облизывал ее много лет, пока она была в оппозиции к военному режиму, переименовавшему Бирму в Мьянму. А когда она сама стала частью правительства и стала защищать свою страну от исламистов, поддержанных Западом, - вот, пожалуйста, сообщение «РИА Новости»: «Аун Сан Су Чжи была отстранена от участия в сообществе лауреатов Премии имени Сахарова в области прав человека, говорится в пресс-релизе Европейского Парламента… Ранее в сентябре 2018 года Парламент Канады проголосовал за лишение государственного советника и фактического лидера Мьянмы, нобелевского лауреата Аун Сан Су Чжи звания почетного гражданина Канады на фоне кризиса, связанного с положением мусульманской народности… Позднее, в ноябре 2018 года, международная правозащитная организация Amnesty International, базирующаяся в Лондоне, лишила Аун Сан Су Чжи своей высшей награды - звания «Посол совести». Достаточно? По-моему, лучше уж и вовсе не получать награду, чем возвращать ее с таким позором. А все незаслуженные награды, в конце концов, оборачиваются позором. «Мы, оглядываясь, видим лишь руины», - написал на обломках таких репутаций Иосиф Бродский. Та же премия Андрея Сахарова, на которую нынче прочат Тихановскую, - ведь ее уже давали Надежде Савченко и участницам «Пусси райот». Когда потом лауреатка первой премии оказалась психованной убийцей, а «пуськи» заняли свое место в самом позорном мусорном баке истории, эта премия просто обесценилась. Потому что с символами и наградами бывает только так: один промах – почти смерть премии, два промаха – и премия становится позором. Помните это, братья и сестры. В нашей церкви высшая премия – это святость. Даже наше слово «святой» - это перевод греческого прилагательного, одно из значений которого – «правильный», «нужный». И если лауреат заслуженный – у него уже нельзя отнять его премию, потому что за ней стоят Бог и правда. Сергий Радонежский всегда оставался русским святым, каково бы ни было мнение о нем большевиков в 1920-е или 1950-е годы. «Нобелевка» по литературе для Михаила Шолохова не потускнеет, потому что за ней – страшные страдания казачества начала двадцатого века, судьба и боль России. И «нобелевка» Бродского тоже не потускнеет, каким бы порой тяжелым человеком он ни был. За этой «нобелевкой» – мучавшаяся и страдавшая советская интеллигенция 1960-х и 1970-х. С ее болью и подвигом. И часто – с приходом к вере, как у Юрия Кублановского.
