«Я пишу эти строки в Вашингтоне»

«Я пишу эти строки в Вашингтоне»«Забайкальский рабочий» продолжает публикацию материалов, рассказывающих о судьбе семьи Молчановых – враче Василии Осиповиче, стоявшем у истоков образования железнодорожной медицины региона в начале двадцатого века. Разбросало по миру Истории семей, непрерывно связанные и переходящие из одного поколения в другое, являются моделями, интегрированными в историю человечества. В России в начале XX века произошли события, в результате которых на протяжении века стала разрываться связь поколений. После революции 1917 года было отвергнуто предыдущее поколение призывом «весь мир насилья мы разрушим до основанья» и людям запретили вспоминать предков, неугодных новой власти. Во времена Сталина появились враги народа, и миллионы русских семей должны были официально отказаться от своих предков. После перестройки появилось глубокое недоверие к поколению «застойного» периода советской власти, и уважение нового поколения к своим предкам вновь пошатнулось. Это очень прискорбно, но факты — вещь упрямая. В настоящее время в России всё больше появляется интереса к генеалогии и истории семей. Процесс этот естественный. Ответственность детей и следующих поколений состоит в том, чтобы оценить и усвоить положительные, ценные качества характера, поступков и деятельности наших предков и членов их семей, чтобы продолжить именно эти традиции и умножить положительное начало, привносимое каждым человеком в этот мир. Знание истории своей семьи позволяет ощутить свое вневременное существование в лице своих предков, а также надеяться на его продолжение в памяти своих потомков. За последнее столетие мир российских семей чрезвычайно расширился, он уже не только информационно, но и физически протекает на территории всего мира, тем не менее оставаясь духовно и по сути частью истории России. Одна из таких семей, корни которой, как выяснилось, связаны с Забайкальем, семья Молчановых. Весточка из Америки Готовя материал о 120-летии железнодорожной медицины, автор этих строк рассказал об одном интересном факте. Во времена ДВР в Чите заведующим больницей на станции Чита-1 был доктор Василий Осипович Молчанов. Помимо обязанностей врача Читинского узла он одновременно работал старшим врачом Забайкальской железной дороги вплоть до 1921 года. И в 1928 году в газете «Забайкальский рабочий» была опубликована заметка, где сообщалось, что Окрпрофсоветом выдвинуты кандидаты на звание «Герой труда». Первым в списке стоял доктор Молчанов. Через некоторое время после публикации на нашу страничку в Фейсбуке написала внучка доктора Молчанова Татьяна, которая сегодня проживает в Соединенных Штатах Америки. Она сообщила, что занимается изучением генеалогии рода Молчановых, но фактов, указанных в публикации, она не знала. В то же время Татьяна предоставила материалы, рассказывающие о роде Молчановых на протяжении всего двадцатого века. И, начиная с этого номера, мы публикуем удивительную историю этой семьи. Основали гимназию Семья Молчановых жила в большом доме-усадьбе при больнице и имела обширное приусадебное хозяйство: сад, огород, конюшню, птичий двор. К 1908 году у Молчановых уже было трое детей (Надя —1891, Юра — 1898 и Павел — 1905 года рождения). Юлия Степановна смогла осуществить свою давнюю мечту — открытие собственной гимназии. В Чите к 1906 году работали Читинская мужская гимназия, Читинская женская 1-я и 2-я гимназии, а Чита была культурным центром Забайкалья. К 1900 году в городе насчитывалось 1400 домов, в основном деревянных, имелось 9 церквей, женский монастырь, синагога, католический костёл, отделение Приамурского отдела Русского географического общества (с музеем и библиотекой), действовали фабрики и заводы (чугунолитейные, механический, лесопильные, пивоваренный, квасной, гончарно-изразцовый и др.). Строительство дацана было приурочено к сельскохозяйственной и промышленной выставке в Чите в августе 1899 года. В 1914 году дацан сгорел при невыясненных обстоятельствах. Школ, реальных училищ было довольно много, но право стать студентом университета имел только окончивший полный курс обучения в классической восьмиклассной гимназии, а их в городе было только три. Читинская частная мужская гимназия была основана 19 августа 1908 года и принадлежала моей бабушке — Юлии Молчановой и её компаньонке — Елизавете Кашперовой. Елизавета Кашперова была, по видимому, дочерью известного композитора Владимира Никитовича Кашперова (1827-1894), о которой, как о пианистке, упоминает Софья Андреевна Толстая в своих письмах ко Льву Николаевичу Толстому. С августа 1912 года, согласно распоряжению министра народного просвещения, действовала как частная мужская гимназия, а с июля 1917 года, в соответствии с разрешением того же Министерства, как мужская гимназия со всеми правами правительственных учебных заведений. Гимназия состояла из восьми обычных классов и двух (в 1918 — четырёх) приготовительных классов. В 1918 году здесь обучалось 157 мальчиков, и это не были годы расцвета гимназии. О масштабности гимназии можно судить по сравнению числа воспитанников с другими частными гимназиями в России в то время. Так, в мужской частной гимназии А.Е. Флерова (Москва) в 1907 году было 120 воспитанников; в частных мужских гимназиях Л.И. Поливанова (Москва) и Ф.И. Креймана (Москва) число воспитанников не превышало двухсот. А это были известные и престижные гимназии. Гимназия Юлии Молчановой располагалась в арендованном двухэтажном деревянном помещении, при ней функционировала библиотека. Из четырнадцати преподавателей семь имели специальное педагогическое образование. Учебная программа включала в себя Закон Божий, русский язык, математику, историю, природоведение, географию, латинский, французский и немецкий языки, космографию, рисование и другие предметы. Большое внимание уделялось воспитательной работе, проводились экскурсии в музей, туристические поездки и походы для ознакомления с местной флорой и фауной. Для учеников младших классов устраивались литературные утренники с присутствием родных и знакомых, по собственной инициативе гимназисты разных классов ставили домашние театральные представления во время праздничных каникул. В свободное от занятий время проходили музыкальные состязания. Это, хотя и формальное, описание деятельности бабушкиной гимназии («Энциклопедия Забайкалья», 2007) несет для меня необходимую информацию, которая официально подкрепляет рассказы папы о ней, о жизни Молчановых в Забайкалье. Основатели гимназии пытались создать домашнюю, семейную обстановку для детей, которая бы способствовала воспитанию в духе христианства и нравственности. Воспитанники приучались к делам, к порядку, к исполнению долга и обязанностей. Из этих описаний вырисовывается живой образ моей бабушки. Она была очень ответственной и строгой по отношению как к гимназистам, так и к своим детям. Эти её черты прекрасно сочетались с теплотой и заботой о подрастающем поколении. Знания, образование, воспитание — неотъемлемая часть бабушкиной жизни, жизни её детей и внуков. Это реальное подтверждение того, что интеллектуальные черты передаются по наследству. Только для этого стоит изучать историю своих предков, чтобы как можно раньше понять их замечательные качества и не сбиться с предназначенного пути. Поэтому знания об истории семьи необходимо донести до детей в их раннем возрасте, чтобы подготовить их к вступлению в мир на крепком фундаменте, заложенном их предками. Ответственность детей и следующих поколений состоит в том, чтобы оценить и усвоить положительные качества характера, достойные поступки и понять деятельность наших предков и членов их семей для того, чтобы продолжить именно эти традиции, умножить это положительное начало. Жизнь семьи Молчановых в Чите была наполнена трудом. Бабушке очень помогала её сестра Екатерина Степановна Кудинова (1864 года рождения). Она пережила несчастную любовь в юности и посвятила свою жизнь семье сестры. Молчановы, безусловно, умели отдыхать и развлекаться. Пианино и охотничьи собаки присутствуют на всех фотографиях тех лет. Музыкальные вечера, концерты, и просто музыка — неотъемлемая часть их жизни. Охота, церковные праздники и обязательная пасха по-калужски с миндалем, смех детей и присутствие красивых женщин делали их жизнь привлекательной и уютной. В доме моей бабушки было уютно и интересно всем — как близким, так и многочисленным гостям. Традиции дома Молчановых в Чите сохранились в поколениях. Все дети Молчановых получили высшее образование, говорили на нескольких иностранных языках и прекрасно играли на пианино. Когда я пытаюсь представить жизнь нашей семьи в Забайкалье в те далекие для меня времена, то мне становится понятно, что это была жизнь представителей русской либеральной интеллигенции в Сибири как по профессии, так и по укладу жизни. К моменту революции 1917 года Молчановы достигли успеха, претворили в жизнь свои стремления, дети учились, а быт был налажен. Старшая дочь Надежда окончила Бестужевские курсы, или Петербургские высшие женские курсы, — одно из первых и прогрессивных женских высших учебных заведений в России, и вышла замуж по любви за инженера Дмитрия Забелина. Старший сын Юрий учился в Петроградском институте инженеров путей сообщения, по тем временам профессия железнодорожника была дефицитная, Павел учился в гимназии. Революция 1917 года положила начало физическому распаду семьи Молчановых, но духовно семья оставалась всегда тесно связанной. Юрий стал гардемарином Советская власть в Забайкалье завоевывала свои рубежи и утверждалась сложными путями. Основной силой, оказывающей сопротивление, были казачьи войска. Забайкальское казачество охраняло российско-китайскую границу и помогало полиции в поимке беглых каторжников. Тесные связи были у казаков с бурятами и монголами. В конце октября 1917 года Забайкальский Комитет общественной безопасности осудил вооруженное восстание в Петрограде и отказался признать власть Совета Народных Комиссаров. Но 1917 год разрушил даже казачье единство. Если 1-й Читинский полк, прибыв с фронта, начал разоружать красную гвардию, то прибывший с Кавказского фронта 2-й Читинский полк, наоборот, участвовал в установлении советской власти в Чите в феврале 1918 года. Но уже в апреле 1918 года в Забайкалье вступил Особый маньчжурский отряд казачьего атамана Григория Михайловича Семенова. В ноябре 1918 года по распоряжению Колчака во Владивосток были эвакуированы все гардемарины Морского корпуса, Морского инженерного училища, а также юнкера флота. Это событие повлияло на настроение студентов и других высших учебных учреждений Петрограда. В начале 1919 года студент Петроградского института инженеров путей сообщения Юрий Молчанов возвращается в Читу. В том же году Юрий поступает в Морское училище, которое было восстановлено в Шефнеровских казармах, в помещении школы специалистов Сибирской флотилии во Владивостоке (Алексей Карлович Шефнер — первостроитель Владивостока в 1871-1875 годах). Так сын Юлии Степановны и Василия Осиповича Молчановых Юрий Молчанов становится гардемарином Российского флота и присягает Андреевскому флагу. После падения правительства адмирала Колчака в январе 1920 года и после того, как инструкторская школа на Русском острове взбунтовалась против белой власти, во всем Приморье надежными воинскими частями остались Морское училище и Военно-морская учебная команда. Командующий Морскими силами контр-адмирал М.А. Беренс приказал начальнику училища капитану первого ранга Михаилу Александровичу Китицыну сформировать отряд судов особого назначения из всех способных двигаться кораблей Сибирской флотилии, исключая миноносцы. По разным причинам их оказалось немного. М.А. Китицыну удалось захватить только суда: «Орел», «Якут» и ледокол «Байкал». Капитаном Китицыным было принято решение на «Орле» и «Якуте» идти к генералу Врангелю в Севастополь. Гардемарины снова были распределены по всем специальностям. На корабли были взяты около 500 человек флотилии с членами их семейств. Юрий Молчанов оказался в составе экипажа один, без семьи. Обстановка была очень сложная. Помимо несогласия между морским и сухопутным командованием, на Владивостокском рейде стояли корабли союзников. Они не хотели разрешать отход отряда из Владивостока. Только личное вмешательство японского флагмана разрешило вопрос. Ночью с 30 на 31 января 1920 года контр-адмирал Беренс прибыл на крейсер «Орел» и дал приказ об эвакуации. В 5 часов утра ледокол «Байкал», ломая лед, начал выводить «Орла» и «Якута» из бухты Золотой Рог. Юрий Молчанов, двадцати одного года, не мог и подозревать, что это был его последний взгляд на родной российский берег и что уже никогда в жизни он не увидит своих родных: маму, отца, сестру, брата, тетю. Юрий не строил тайных планов эмигрировать из России. Он рассматривал это предприятие как необходимую временную меру — эвакуацию солдат Белого движения, чтобы сохранить их боеспособные силы для окончательной победы в России. Ледокол «Байкал», пожелав счастливого плавания, вернулся затем во Владивосток. «Орел» и «Якут» сначала направились в Цуругу (Япония, остров Хонсю), потом пошли в Маджи и дальше — в Гонк-Конг и Сингапур. Там они починились, получили для перевозки новый груз и вышли в Калькуту, сделав небольшую остановку на Адаманских островах, где произвели учебный десант на берег. Дальше — Цейлон, Сейшельские острова, Аден и Порт-Саид, где неожиданно застряли. В Порт-Саиде Михаил Александрович Китицын впервые достоверно узнал, что в Крыму Белая армия закрепилась и продолжает борьбу с большевиками. Между тем положение отряда становилось катастрофическим: кончились уголь, вода и провизия, не говоря уже о невозможности идти куда-нибудь — англичанин командир порта отказал даже дать разрешение сняться с якоря. Тогда Китицын поставил ультиматум английскому высокому комиссару в Египте, что если через 36 часов не будут даны уголь, вода и провизия, как и официальное разрешение выйти в море, то он выведет корабли и затопит их поперек Суэцкого канала. Действие этого ультиматума было магическое: не прошло двух часов, как англичане предоставили судам отряда все необходимое, и «Орел» и «Якут» 12 августа 1920 года пришли в Адриатическое море и стали на якорь в октябре 1920 года в Дубровнике. Крейсер «Орел» после передачи в Югославии представителям добровольного флота был переведен в Александрию, где в 1921 году был продан представителям английской компании. В дальнейшем «Орел» бороздил воды Индокитая под британским флагом. Капитан 1 ранга М.А. Китицын принял решение идти в Севастополь, вместе с ним на «Якуте» пошли в Севастополь 49 корабельных гардемаринов, 47 гардемаринов 2-й роты и 15 гардемаринов 3-й роты. На берег списали около 100 гардемаринов, среди них был и Юрий Молчанов. Так закончились почти девятимесячный переход через три океанских акватории и жизнь в России для Юрия Васильевича Молчанова и началась новая непредсказуемая жизнь эмигранта в чужой для него стране — Королевстве сербов, хорватов и словенцев (КСХС). Факт эмиграции Юрия за рубеж тщательно скрывался семьёй Молчановых. Была придумана история его фиктивной смерти на охоте от случайного выстрела. Для представления официальной власти она выглядела вполне правдоподобно, да и свидетели могли это подтвердить, т.к. охота в семье Молчановых была популярна и традиционна. Эта вымышленная история спасла карьеру, а может быть, и жизнь, оставшимся в России родственникам в 1920-1950 годы и вплоть до перестройки. Юлия Степановна покинула гимназию в 1920 году в связи с финансовыми и семейными трудностями. Василий Осипович оставил службу в 1928 году. Вскоре после этого семья Молчановых переехала жить в Москву к старшей дочери — Надежде Васильеве Забелиной. Жизнь в Москве Мой папа — Павел Молчанов, младший сын Юлии Степановны и Василия Осиповича, окончил Московский институт горного дела в 1932 году. Жизнь молодого поколения Молчановых — Надежды и Павла, в 1930-е годы в Москве осталась для меня в облике заманчивой тайны. Мои тетя и папа оба писали стихи, играли на пианино, тетя Надя очень прилично рисовала. В те годы они были вхожи в богему московского общества и были знакомы с Сашей Черным, Максимилианом Волошиным, Алексеем Толстым. Летом ездили в Крым, в Коктебель, по-видимому, на дачу Волошина. После института Павел Молчанов пару лет работал в шахтах Кривого Рога. К 1 января 1934 года в Москве в полную силу заработал Метрострой. Для исторической стройки были привлечены горняки- тоннельщики в первую очередь из Донбасса, потом с Урала, из Сибири и с Кавказа. Павел Васильевич Молчанов оказался в их рядах. Он был среди строителей первой и наиболее сложной в строительстве станции метро «Красносельская». Как другие строители и очевидцы (1935 г.), Павел Васильевич рассказывал, что котлован был шириной около 20 метров. На бровке котлована висели двухэтажные и четырехэтажные дома, с другой стороны проходил трамвай. Выше был богатый водой Алексеевский парк. В том котловане, который они вырыли, было бы очень удобно сделать пруд и разводить карасей, потому что в него поступали воды со всей округи. Воду собирали, выкачивали в лотки и сейчас же схватывали бетоном выбранную часть котлована под отметку. Крепление трещало. Однажды в одну ночь сваи осели на несколько десятков сантиметров. За наружными стенами появились трещины. Скрип и треск крепления создавал впечатление гибели дела. В течение месяца было уложено почти 7 000 кубических метров бетона и 150 погонных метров готовой станции. В ночь на 1 июля 1935 года уложили последние кубометры бетона на станции. Но население Сокольников еще не знало о том, что под улицей уже готовы тоннель и станция. Когда освободили станцию от лесов и опалубки, открылся тоннель, показавшийся строителям произведением искусства. В семье хорошо знали эту историю и часто вспоминали, т.к. в одном из домов у метро «Красносельская» до сих пор живут наши близкие родственники. Павел Васильевич работал на строительстве Московского метрополитена до 1940 года. В 1940 году он был принят на работу во вновь образованный (1938 г.) Институт горного дела Академии наук СССР. Однако недолго наслаждался академической работой, так как грянула Великая Отечественная война. Продолжение следует. Подготовил Анатолий КВАСОВ.