В понедельник в Сочи должны пройти первые после белорусских выборов переговоры Владимира Путина и Александра Лукашенко. Накануне визита агентство Bloomberg со ссылкой на источники, близкие к Кремлю, сообщило, что масштабы белорусских протестов вызвали там удивление, однако в Кремле не верят, что они приведут к свержению Лукашенко. По мнению американского агентства, принято решение поддержать его сейчас, поскольку приход к власти оппозиции на волне уличных протестов видится недопустимым. Однако в будущем Москва может поддержать реформы в соседней стране с конечной целью — уходом Лукашенко. Для того, чтобы понять, что нынешние протесты в Белоруссии по своим масштабам стали неожиданностью не только для Москвы, но и вообще для всех остальных причастных и непричастных, включая их участников, не надо даже быть агентством Bloomberg. Потому что в ином случае все бы вели себя совершенно по-другому и сейчас, и раньше. А тот же Лукашенко совсем по-другому организовал бы свою предвыборную кампанию. Кроме того, из последних публичных заявлений представителей российского руководства, как и представителей России и Белоруссии в ОБСЕ, можно было совершенно четко понять, не имея никакого «внутрикремлевского инсайда», что, во-первых, Москва однозначно поддерживает объявленную, хотя и без подробностей, Лукашенко конституционную реформу. Во-вторых, сама эта реформа должна стать формой политического транзита, который предусматривает проведение досрочных парламентских и президентских выборов до 2022 года. В этом смысле российское руководство в какой-то мере, возможно, даже взяло на себя некие гарантии перед европейскими лидерами, что ситуация в Белорусcии будет развиваться по предсказуемому и контролируемому варианту, но не как на Украине в свое время. В то же время нынешние переговоры Путина и Лукашенко простыми быть не обещают. С одной стороны, дабы не играть на публику с определенной «токсичностью» белорусского президента в его нынешнем положении, никакой совместной пресс-конференции по итогам встречи не предусмотрено. Как и подписания документов, которые сейчас все бы рассматривали с учетом всяких слухов насчет якобы предстоящей «стремительно интеграции». С другой стороны, Москва может объявить о таких мерах поддержки Белоруссии, которые воспринимались бы не только как поддержка нынешних ее властей, но и всех белорусов. Например, уже объявленная реструктуризация кредитов на 1 млрд долларов из примерно 8 млрд, что Белоруссия должна России только по межгосударственной линии, должна хотя бы отчасти успокоить ситуацию с обменным курсом в республике. Также хорошим «подарком» соседней стране могли бы стать уступки в спорах по цене на российский газ, поставляемый в Белоруссию. В начале года эта цена была зафиксирована на уровне 127 долларов за тысячу кубометров, что на сегодня, на фоне кризиса из-за пандемии, минимум в полтора раза дороже среднеевропейских цен на газ. Накопился и довольно приличный долг за газовые поставки — более 300 млн долларов. Для кого-то Лукашенко сегодня может выглядеть политически ослабленным и, соответственно, уязвимым и более уступчивым по отношению в том числе к прежним просьбам Москвы насчет «дорожной карты интеграции». Однако на деле, Москве, раз уж она заинтересована в том, чтобы в краткосрочном плане Лукашенко оставался на своем посту, а условия политического транзита не писались бы под диктовку «улицы» с непонятными последствиями для двусторонних отношений, было бы невыгодно сейчас открыто и форсированно разыгрывать подобный сценарий. Поскольку это может еще больше подорвать внутриполитические позиции белорусского президента. Вместо этого и разговоров о «политической интеграции в рамках Союзного государства» можно сосредоточиться на более «скучных» проблемах, менее «политически резонансных» для широкой публики. Помимо сотрудничества в энергетической сфере, это и вопросы таможни, и сближения налоговой политики, и, возможно, сотрудничества на уровне отдельных предприятий и отдельных экономических проектов. Со своей стороны, президент Белоруссии недавно заявил, что еще до президентских выборов договорился о решении чуть ли не всех наболевших вопросов с Владимиром Путиным. В том числе по ранее никак не решаемым. Исходя из прошлого опыта общения на высшем уровне, понятие «мы с Путиным договорились обо всем» Лукашенко подчас понимал весьма гибко. Зато теперь он, скорее всего, сделает акцент именно на общем понимании в решении наболевших проблем. В этом смысле и Москва, и Минск одинаково заинтересованы в том, чтобы нынешние переговоры закончились на позитивной ноте, а все сложности и остающиеся разногласия не вышли бы за рамки кулуаров сочинской резиденции.
