ЕС нужно скорее покупать Гренландию, а то ее получат КНР или США – Politico

Борьба за Гренландию накаляется, наталкиваясь на противостояние США и Китая за влияние на гигантском и малонаселенном самоуправляемом арктическом острове, который стремится в конечном счете к полной независимости от Дании. Европейский союз мог бы помочь предотвратить катастрофическое развитие этой борьбы, если бы Брюссель был готов увеличить объемы поддержки, а также помочь с продвижением европейских инвестиций и созданием государственных институтов на этой богатой полезными ископаемыми территории, которая в 1980-х годах проголосовала за выход из Европейского экономического сообщества из-за спора правах на вылов рыбы, пишет Пол Тейлор в статье, вышедшей в европейской версии американского издания Politico. Гренландия, на территории которой проживает всего 56 тыс. человек, большинство из которых — инуиты, обладает стратегически выгодным местоположением, находясь «на крыше» Североамериканского континента. На острове, на американской авиабазе «Туле», расположены крайне важный американский радар системы раннего предупреждения и спутниковая сенсорная станция. Военный объект США также оснащен достаточно длинной взлетно-посадочной полосой, необходимой для стратегических бомбардировщиков. Кроме того, на острове расположен самый северный глубоководный порт в мире. «Соединенные Штаты стратегически считают Гренландию недостающим кусочком Северной Америки», — заявил военный аналитик правительства одной из стран Северной Европы. «Они не хотят, чтобы Китай закрепился так близко к территории США», — добавил он. С точки зрения же Пекина, Гренландия является возможностью с наименьшими издержками получить доступ в Арктику прямо у самого американского порога. Большинство жителей острова, не получающих субсидируемую государственную заработную плату, зарабатывают себе на жизнь ненадежной рыбной ловлей и охотой, которым угрожает изменение климата. На сегодняшний день более половины бюджета местного самоуправления острова покрывается из Дании, однако политики Гренландии ищут новые способы увеличения доходов, особенно от добычи полезных ископаемых, рыболовства и туризма, которые в один прекрасный день могут сделать независимость от бывшего колониального хозяина экономически жизнеспособной. На местном же уровне очевиден соблазн сыграть на борьбе американских, китайских и азиатских инвесторов друг против друга. Нехватка значительных инвестиций со стороны Северной Америки или Европы делает такой поиск более актуальным. Президент США Дональд Трамп поразил международное сообщество в прошлом году, когда он совершенно неожиданно предложил купить остров. Автономное правительство Гренландии быстро ответило, что оно не продается, а премьер-министр Дании Метте Фредериксен назвал эту идею «абсурдной», хотя президент США Гарри Трумэн тайно обращался к Дании с аналогичным предложением в 1946 году. Хотя плохо подготовленный гамбит Трампа вызывал насмешки, он показал всю глубину опасений США по поводу риска китайского проникновения на остров. Шаг Трампа также отражал желание использовать большую стратегическую ценность острова в эпоху усиления соперничества между великими державами. Администрация Трампа в этом году поступила более дипломатично, открыв консульство в Нууке и предоставив Гренландии пакет помощи в размере $12,1 млн. И хотя эта сумма едва ли составляет треть от объема помощи со стороны ЕС, заявлено об этом шаге было с большой политической помпой. «Основным изменением за последние пару лет стало то, что наш союзник, Соединенные Штаты, все четче видит в Китае своего основного стратегического соперника», — подчеркнул высокопоставленный датский чиновник. «Такое развитие событий в полной мере отразилось на Арктике», — добавил он. По словам чиновника, интерес Китая к острову «не носит чисто военного характера, но в долгосрочной перспективе он может угрожать стратегическим интересам одного из наших партнеров». В прошлом году Вашингтон обратился за поддержкой к Копенгагену, чтобы заблокировать заявки китайских компаний на модернизацию единственного международного аэропорта острова, а также на модернизацию других вышедших из употребления взлетно-посадочных полос и развитие глубоководного порта для развития туризма. Нет ни дорог, ни железных дорог, соединяющих поселения, и лишь несколько отелей на гористой территории площадью 2,16 миллиона квадратных километров, около четырех пятых которой покрыто гигантским ледяным покровом. Китайские фирмы также запросили лицензии на разведку редкоземельных элементов в Гренландии, которая считается одним из крупнейших месторождений за пределами Китая, где добывается около 70% этих минералов, используемых в смартфонах, топливных элементах, батареях, магнитах, плазменных экранах, волоконной оптике, лазерах и медицинском оборудовании. Месторождение «Кванефьельд», распложенное на юге Гренландии, содержит около 1 млрд тонн минерализованной руды со значительным количеством редкоземельных элементов и урана, благодаря чему оно представляет особенный интерес, так как этот уран можно использовать для производства топлива для АЭС. Китайский инвестор стал в 2016 году крупнейшим акционером австралийской компании, которая проводила разведку «Кванефьельда» и ожидает разрешения от автономного правительства на начало добычи. Вашингтон оказывает давление на власти Копенгагена и Гренландии, чтобы запретить китайским инвесторам разрабатывать это месторождение по соображениям безопасности. Правительство США также потребовало от Дании исключить китайского поставщика телекоммуникационного оборудования Huawei из инфраструктуры мобильной связи 5G на Фарерских островах. Huawei уже предоставляет инфраструктуру для модернизации внутренних телекоммуникационных кабелей и линий связи с Канадой и Исландией. Пытаясь сдержать влияние Пекина, США больше преуспели в предотвращении инвестиций в Гренландию, чем в их продвижении. На данный момент лидеры Гренландии придерживаются мягкого подхода к сепаратизму, осознавая свои финансовые трудности. Однако обострение ситуации представить себе нетрудно. Столкнувшись с сопротивлением, Китай отступил тактически. Но жители острова продолжат поиски средств, благодаря которым они смогли бы попытаться обрести свою государственность. Если американской и европейской поддержки будет по-прежнему не хватать, а туризм серьезно пострадает от COVID-19, Пекин может получить второй шанс на продвижение своей дипломатии. Будут ли США стоять в стороне и смотреть, как Гренландия становится независимой под влиянием Китая, не вмешиваясь? ЕС мог бы помочь предотвратить такой решительный выбор, если бы он был готов инвестировать часть помощи и технической поддержки, которые он предоставляет развивающимся странам Африки и других континентов, где у него есть стратегические интересы. На данный момент у Брюсселя нет даже представителя в Гренландии, хотя самоуправляющееся правительство острова имеет небольшой офис в столице Брюсселе. ЕС направляет Гренландии около €32 млн в год в виде помощи, в основном на образование, плюс ежегодный платеж за доступ к гренландским рыболовным водам. С приходом кризиса COVID-19 Европейская комиссия осознала уязвимость ЕС перед монопольными поставщиками стратегических полезных ископаемых и других жизненно важных ресурсов. Так, она опубликовала план действий по обеспечению, диверсификации и переоформлению цепочек поставок критически важного сырья, которое будет иметь важное значение для обеспечения перехода к углеродно-нейтральной экономике. В этом отчете даже не упоминается Гренландия, потому что она не является частью ЕС, хотя является автономной частью государства-члена. На этом фоне становится понятно, почему Брюсселю так сложно помочь Гренландии. Она была первым «родственником в европейской семье», который, проголосовав за выход, отвернулся от Европейского экономического сообщества в 1985 году. Тогда этот инцидент стал миниатюрным предшественником Brexit. ЕС необходимо мыслить стратегически и забыть прежние обиды. Если Брюссель сможет развернуть свои инструменты развития, включая финансирование от Европейского инвестиционного банка, и активировать европейский промышленный альянс для добычи важнейшего сырья, Гренландия может стать строительным блоком в стремлении Европы к большей стратегической автономии.