Визажист, мастер по маникюру, медбрат: почему краснодарские парни выбирают такие профессии

Фото: Денис Яковлев Визажист, мастер по маникюру, медбрат: почему краснодарские парни выбирают такие профессии Мода меняется, бровь не растет Сегодня я иду делать макияж к мужчине-визажисту. Ох, как нелегко отыскать подобного мастера в нашем городе! Если в Москве и Милане мужчиной с палеткой никого не удивишь, то Краснодар только ступил на путь избавления от гендерных стереотипов. Среди сотен визажисток на сайтах бьюти-услуг едва не пролистала скромного бородача Илью Бялого. Его имя находится в конце списка, поскольку стаж невелик: всего полгода. Что ж, рискну и доверю лицо мужским рукам! Если ничего не выйдет, так хоть коллег повеселю… Пока Илья наносит базу на мое лицо, расспрашиваю его о столь необычном выборе профессии. Оказывается, у мужчины два высших образования: маркетолог-пиарщик и преподаватель иностранных языков. Он пробовал на вкус обе профессии, но в итоге ударился в творчество. — Я не согласен, что макияж — сугубо женское занятие, — говорит Илья, умело орудуя кисточкой. Движения плавные, легкие, аккуратные. Тянет в сон, но боюсь потерять нить разговора. — Любой визажист прежде всего художник, а женское лицо — наш холст. Кроме того, мужики оценивают дамскую красоту иначе. И кому, если не нам, лучше знать, как даме произвести впечатление на мужчину? Незаметно приоткрываю глаз, чтобы понаблюдать, что Илья будет наносить на мои веки. Увиденное радует: визажист действует профессионально, замешивает тоналки и крема на палитре, а не макает кисть в банки. Илья берет палетку теней в коричневых тонах, чтобы создать теплый дневной макияж, ведь в моде сейчас натуральность. — Макияж в XXI веке — не просто красные губы и смоки айс. В идеале не должно быть заметно, что он вообще есть. Визажисты отталкиваются от природных данных и подчеркивают естественные достоинства. А вот наращивать ресницы с 3D-эффектом теперь считается моветоном. Такие гигантские ресницы не могут существовать сами по себе, к ним требуется грамотный макияж. — Девушки же, наоборот, делают реснички, чтобы забыть о косметике. Но без стрелок, теней и контуринга «хлопалки» первыми бросаются в глаза и отвлекают внимание от других черт лица. Это вульгарно. Какие еще ошибки совершают краснодарки в макияже? Илья считает, что местные красотки неплохо красятся. Правда, с бровями у многих беда: когда-то перещипали, отдав дань трендам, а теперь не могут отрастить. Мода меняется, а бровь не растет. Готово! Полтора часа пролетели незаметно. В восторге разглядываю свое отражение: макияж выполнен шикарно. Теперь стыдно, что поначалу отнеслась скептически. Если руки растут из правильного места, то неважно, какому телу они принадлежат. Повелеваю кутикуле: сгинь! Если глаза — отражение души, то ухоженные руки — визитная карточка. Брутальный б о р о д а ч Отабек Кабулов приводит в порядок женские ноготочки. В прошлом — специалист по продаже оружия для охотников и спец по ножевым сталям, теперь — мастер френча и повелитель кутикулы. — Я всегда обращал внимание на женские руки. Где же эти обладательницы изящных пальчиков, которых я наблюдаю в Инстаграме? У каждой второй незнакомки грязь под ногтями, отросшие кутикулы, боковые валики в заусенцах. Этим рукам нужен супергерой. Когда Отабек пришел на курсы, мастер в студии маникюра подумала, что он доставщик воды или пиццы. Ей пришлось попотеть, чтобы объяснить мужчине, что такое птеригий (нижний слой кутикулы. — Прим. ред.), и научить хитростям избавления от него. Но его первую работу она оценила высоко и заявила, что талант определенно есть. — Клиентки, когда приходят и видят мужика за аппаратом для маникюра, сначала теряются, а потом дико смущаются. Почемуто показывать врачу-мужчине всякие интересные места им не стыдно, а ручки оголить — страшно, — смеется Отабек. Ногти, по мнению Отабека, такой же аксессуар и часть образа, как сумка или туфли. Длина, покрытие и дизайн теряют значимость, если ногти обкусанные, неухоженные. Все равно что нацепить лабутены, в которых ты до этого полола картошку. Мастер по маникюру терпеть не может, когда его профессию называют женской. По его словам, в начале карьеры ему было легче поднять 50-килограммовый мешок с цементом на 12-й этаж, чем сделать одну коррекцию. — Спустя полтора часа я уже погибал, а спина говорила: «Прощай!» Мой первый маникюр длился пять часов, на следующий день это время сократилось до трех. Но чтобы укладываться в полтора часа, понадобилось несколько месяцев «выпиливания». Теперь девочки из других городов специально приезжают в Краснодар, чтобы попилить ноготочки у бородатого мастера — в крае это ремесло не пользуется популярностью у мужчин. Сестра, которая брат Не только бьюти-индустрия испытывает дефицит в мужчинах. Медицина тоже нуждается в заботливых мужских руках. Лишь в 2002 году мужчин, занимающих должность медсестры, стали именовать медбратьями. Но в сестринское дело по-прежнему идут немногие представители сильного пола. Дмитрий Карпец полтора года работает медбратом в блоке реанимации и интенсивной терапии краснодарской больницы скорой помощи. Он первый, кого видят пациенты утром, ведь ему нужно умыть их и накормить до прихода врача. Считается, что заботиться о ком-то — удел женщин. Но Дмитрий с этим категорически не согласен. — Я работаю с тяжелобольными людьми, в основном перенесшими инсульт. Чтобы поднимать и переносить пациентов, нужны сильные мужские руки. Постановка желудочного назогастрального зонда (трубка, которая вводится через носовой ход в пищевод и далее погружается в желудок) тоже дело не из легких. Под крылом у Дмитрия обычно единовременно находятся около 20 пациентов. Большинство из них в тяжелом состоянии и ни на что не реагируют, поэтому им нужна особая забота. Но для тех, кто идет на поправку и может поддержать беседу, медбрат обязательно находит лишнюю минутку — приободрить ласковым словом. — Когда я работал во второй краевой больнице в отделении колопроктологии, к нам поступил пациент с колостомой. Каждый вечер я делал ему перевязки, а он очень ждал меня, чтобы поболтать во время процедуры. Он пошел на поправку, и его выписали. Меня всегда радует, когда по истечении периода реабилитации я вижу, как пациенты восстанавливаются и уходят от нас — на своих двоих. Дмитрий параллельно учится в институте физкультуры: он мечтает перейти в отделение реабилитации и восстановления после инсульта. Медбрат для него — не перевалочный пункт перед скачком к карьере врача, а любимое дело. Я спросила у него, не тяжело ли работать в отделении, где ежедневно по палатам бродит смерть. — Когда умер мой первый пациент, я испытал весь спектр эмоций — от шока до паники. Но сейчас, как бы цинично это ни прозвучало, привык. Нет слез, истерики — только четко отработанные действия. Если я вижу человека в агонии, зову врача, а сам тем временем оказываю первую помощь. Мой первый опыт спасения был с пациентом, который поступил к нам с клиническим обструктивным бронхитом. Он периодически стягивал с лица кислородную маску, поскольку она ему надоедала, а в 3 часа ночи стал задыхаться. Пока бежал терапевт, я делал больному искусственный массаж сердца и проводил дыхательную реанимацию. Успел спасти. Через 10 дней его вернули из реанимации невредимым, и я увидел ценность своей работы.