Почему в Варшаве так испугались нового немецкого посла
Немецкие и польские издания открыли новый тур дебатов на тему того, почему Варшава до сих пор не предоставила агреман новому послу Германии в Польше Арндту Фрейтагу фон Лорингофену, которого Берлин выдвинул на смену Рольфу Никелю, чей срок службы завершился 30 июня. С новой версией выступила на днях польская газета Rzeczpospolita. По ее данным, в этом дипломатическом скандале виновен председатель правящей партии «Право и Справедливость» (PiS) Ярослав Качиньский, которого смутила служба Берндта Фрейтага фон Лорингофена, отца нового посла, в бункере Гитлера. Что касается немецких изданий, то они отстаивают предположение, что на самом деле Варшаву смущает работа Арндта Фрейтага фон Лорингофен в руководящих разведывательных органах Германии и НАТО. Но мы хотели бы обратить внимание на интерпретацию, которую в эфире польской католической радиостанции Radio Maryja выдал публицист Витольд Гадовский. По его словам, новый посол возьмет под свой контроль немецкое лобби в Польше, которое «ело на немецкие деньги, жило на немецкие деньги, брало деньги из немецких фондов», и научит их «прусской муштре». Это первое. И второе. По мнению Гадовского, поскольку в сферу ведения германского дипломата входят также вопросы культуры, от него следует ждать реинкарнации «культуркампфа» в Польше. Напомним, что «культуркампфом» называется политика правительства Отто фон Бисмарка в 1870-х годах, направленная на ослабление влияния Католической церкви и ограничение прав католического польского национального меньшинства. Объединяет все три представленные версии одно — Германия. Германия времен Бисмарка, нацизма и нынешняя демократическая. Можно понять, почему Варшаву бросает в дрожь от первых двух Германий, которые поглотили Польшу в одном случае частично, в другом полностью. Вопрос в том, чего Варшава опасается в случае немецкого государства, возглавляемого канцлером Ангелой Меркель, союзника по НАТО и Европейскому союзу. На днях стало известно о необычном иске, который Лихтенштейн подал против Чехии. Как сообщило британское издание Financial Times, княжество обратилось в Европейский суд по правам человека, заявив о «пренебрежении» Прагой проблемой возвращения почти полумиллиона акров земли и некоторых замков и дворцов. Они были конфискованы в 1945 году. «Для нас незаконное применение чехословацких декретов и последствия этого были нерешенным вопросом. Экспроприация без компенсации недопустима», — заявила глава МИД Лихтенштейна Катрин Эггенбергер. Дело в том, что после Второй мировой войны чехословацкое правительство определило правящий дом Лихтенштейна и 38 других семей как «немецкие», что в тех условиях приравнивалось к «нацистским». На этом основании они и были лишены земель, которые более чем в десять раз превышают площадь современного княжества. Исход этого дела важен для Варшавы тем, что в случае удовлетворения иска Лихтенштейна это станет прецедентом юридически выверенного изменения границ в Европе. Что ставит вопрос о «возвращенных землях» — бывших восточных территорий Германии, большая часть которых была передана Польше по условиям международных Ялтинской и Потсдамской конференций в 1945 году, а также в результате двусторонних договоров с СССР в 1945 — 1956 годах. Эти территории, откуда немцев выселили, поляки обживали не сразу и с трудом. Как поясняет польский культуролог Каролина Чвек-Рогальская, «хотя было известно ранее, что западная граница Польши пройдет по рекам Ныса-Лужицка и Одра, долгое время не было уверенности, останется ли эта граница там». Тревогу вызывали политические факторы. Если ПНР сравнительно быстро смогла урегулировать пограничный вопрос с ГДР, то с ФРГ, вторым немецким государством, окончательное соглашение удалось подписать только в 1970 году. 25 лет неизвестности с признанием границы отразились на психике переселенцев и их отношению к немецкому наследию. В попытках почувствовать себя в безопасности, отмечает культуролог, некоторые из новых жителей «возвращенных земель» не перевозили туда свои вещи. Помимо того, переселенцы переделывали «немецкий характер» среды обитания, что отражалось, например, на пространственных визуальных символах прежних хозяев — памятниках, кладбищах, церквях, которые или переделывались, или сносились. Любопытно здесь вот что. Более-менее освоить «возвращенные земли» оказалось возможным лишь благодаря активной позиции властей Польской народной республики. Лидером этого процесса стал первый секретарь ПОРП Владислав Гомулка. Речь шла не только об администрировании. Для Гомулки приоритетом являлось построение культурной и научной жизни, пишет польский журнал Przegląd. Он инициировал проведение масштабных исторических исследований, создавал институты и университеты, продвигал местных писателей и художников. Подчеркивание Гомулкой важности новой западной границы тем более примечательно, что тогдашняя западная эмиграция выступала с противоположных позиций, настаивая на контурах Польши до сентября 1939 года. Хотя среди эмиграции были и те, кто считал возможным сотрудничать с ПНР. Учитывая, что ныне правящий лагерь полностью мажет черной краской Польскую Народную Республику, журнал задается вопросами: «Что взамен? Возвращение к немецкому наследию этих земель? Навязанный культ «проклятых солдат», некоторые из которых активно выступали против новой западной границы Польши?» Судя по всему, над этим в последние дни крепко задумались и представителя «Права и Справедливости», что отражается на нежелании впустить в Польшу нового немецкого посла — сына «сотрудника Гитлера», «бывшего» разведчика и потенциального координатора «культуркампфа». Варшава снова переживает период неуверенности, что реанимирует проблему неустойчивости ее западной границы.
