Чехи и словаки митинговали о разном. Экс-премьер Словакии — о Пражской весне

В ночь на 21 августа 1968 года в Чехословакию вошли войска стран Варшавского договора (СССР, Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии). Так советский блок ответил на демократизацию, проходящую в союзническом государстве. По разным оценкам, в те дни погибли до 400 человек. Многих арестовали, после этого в Чехословакии началась «нормализация» — время закручивания гаек. Ян Чарногурский, премьер-министр Словакии (1991-1992) в объединенной Чехословакии, министр юстиции (1998-2002) член совета директоров Панъевропейского университета Братиславы, эксперт дискуссионного клуба «Валдай» вспоминает события лета 1968 года. В интервью Daily Storm он рассказал о парижских протестах, разных политических требованиях чехов и словаков, имперской памяти Праги и утраченных амбициях, а также указал на востребованность советского опыта у современных дипломатов. — В 1969 году вы получили диплом юридического факультета Карлова университета в Праге, были очевидцем Пражской весны. — Да. Интересно то, что практически одновременно проходили студенческие демонстрации в Париже, в Праге и в том числе — в меньших масштабах — в Братиславе. Во Франции главным идеологом и философом выступлений был Герберт Маркузе. Он написал работу «Репрессивная толерантность», в ней говорится о том, что все западные свободы по своей сути репрессивны, и так далее. В Праге же требовали те свободы, которыми уже пресытились в Западной Европе, их Герберт Маркузе и назвал «Репрессивной толерантностью». Здесь интересна судьба одного из лидеров парижских протестов Даниэля Кон-Бендита, родившегося в Германии и впоследствии ставшего там одним из лидеров «зеленых», а потом работавшего в Европарламенте от Франции и Германии. Так вот, ему не повезло, потому что он написал, так сказать, мемуары, и в них он рассказал о сексуальных отношениях с несовершеннолетними (сам Кон-Бендит впоследствии просил воспринимать эти строки в свете сексуальной революции 70-х и провокаций, присущих тому времени. — Примеч. Daily Storm). В том контексте, возможно, это было приемлемо, но позднее ему это припомнили, его карьера после этого пошла на спад. В Братиславе же студенческое движение было направлено на федерализацию Чехословакии, на усиление позиций Словакии в рамках общего государства. Мы знаем, что в Чехословакии все закончилось введением войск Организации Варшавского договора (ОВД). После этого 25 лет было тихо, была «нормализованная» Чехословакия. Еще скажу, что федерализация страны произошла во время этих событий 1968 года. Потом государство разделилось, но отношения между народами отличные, что подтверждают соцопросы. — Демонстранты в Праге и Братиславе хотели не одного и того же. — В Праге требовали свобод, уже существовавших к тому моменту в Западной Европе, и большей самостоятельности в рамках Варшавского договора. В Словакии этот лозунг не был главным. Там было все более «софт», как скажут теперь. Там говорили о религиозных свободах, но главное — о более широких правах в рамках Чехословакии. Это связано с Густавом Гусаком (стал последним президентом социалистической Чехословакии, в 2000-е в чешском ток-шоу по итогам голосования был причислен к 10 величайшим злодеям в чешской истории. — Примеч. Daily Storm), словаком, который тогда активно делал карьеру. Словаки этнически являются другим народом, их культура отличается от чешской. Гусак хотел федерализации еще во время Словацкого национального восстания против нацистов в 1944-1945 годах. — Какое самое яркое ваше воспоминание о тех событиях? — Были жертвы, пусть и небольшие. Но и для чехов, и для словаков вторжение армии ОВД было очень большим сюрпризом. После того как танки вошли в города, военным пришлось вылезать из них наружу из-за жары. Люди их окружали, начинались дискуссии. Это была полемика, а не дружеские разговоры, но полемика невраждебная. Солдаты говорили о контрреволюции, гражданские — о социализме, но с большей свободой. Я тоже участвовал. Мы их отлично понимали, русский же преподавали в школах. — Насколько сильно вы все изменили отношение к России? Перечеркнул ли 1968 год события и память 1945-го, который, как кажется, формирует позитивное отношение к Москве? — Конечно, это наложило отпечаток. И мы говорим об СССР, мы не отличали Россию, Украину и других. Это не повредило драматически, но повредило. Я родился в 1944-м, но да, помню отношение окружающих. Не забыли, но 1968-й ближе в памяти. Сегодня и 1968 год уже далеко. В Словакии сейчас развиваются СМИ с альтернативной точкой зрения. Они совсем пророссийские. Кроме того, проводятся соцопросы, их делают европейские структуры. Задают и вопрос о том, с кем хотела бы союзничать Словакия во время условного международного кризиса. И респонденты выбирают не Евросоюз, США или Китай, а Россию. Эту точку зрения опросы показывают регулярно. К России относятся уже лучше, чем к Сербии. Через 12 лет будет два века книге «Дочь Славы» поэта Яна Коллара. Там есть образ мощного дуба, который переживет все тяжелые времена. Это Россия. Стихи учит каждый словак в средней школе. Словакия по сути пророссийская страна. — Какие ошибки, на взгляд опытного стороннего наблюдателя, сегодня допускают в своих отношениях Россия и Чехия? Между Москвой и Прагой в последнее время много скандалов. — История у стран разная. Чехия всегда была центральноевропейской страной, а Словакия — восточноевропейской по своему менталитету. В словацком обществе сопротивление навязываемой риторике более сильное. — Еще вспоминается, что в Чехословакии Прага занимала лидирующие позиции. Будет ли преувеличением говорить о больших амбициях Чехии? — Чехословакия была точно не самая маленькая страна, она могла влиять на политику в Европе. Вспомним, как президент Бенеш еще до Второй мировой войны был посредником между Западом и СССР. Прага доминировала, прежде всего, во внешней политике. Ну и значительную часть истории Чехия входила в состав Священной Римской империи. Таким образом, она получила другие рефлексии. Возможно, дело в этом. После разделения страны все закончилось. Современная Чехия — небольшая страна, она не может влиять на европейскую политику так, как раньше. — Кресла главных кабинетов Чехии и Словакии постепенно занимают люди, сформировавшиеся после 1991 года. Стоит ли им забыть советский опыт, как страшный сон? Или лучше, наоборот, почаще вспоминать прошлое? — Теперь каждый человек с минимальным образованием должен видеть, что США уходят из Европы. Евросоюз без них не может быть глобальной силой. Как и без хороших отношений с Россией. Лучшим путем является улучшение отношений с Москвой. В Чехии и Словакии должны это понимать и строить отношения между странами.